Хвала Господу, малышка была на удивление спокойной и некапризной. Света справлялась одна. Первый месяц прошел как во сне: вставала к дочке, кормила грудью, шла на кухню, чтобы что-то сготовить и поесть. Спала, когда малышка позволяла по два -три часа урывками и жутко не высыпалась. Мужа отправила спать в другую комнату: кормильцу с утра на работу! Научилась даже купать дочку в детской ванночке одна: меняла воду, переворачивая ванну с водой одной рукой, второй прижимала к себе голую малышку, выходила из ванной после этого вся мокрая до нитки. Для нее это были приятные хлопоты, хоть и нелегкие.
Муж никаких особых чувств к дочери не испытывал, не понимал, что жена с этим кульком так носится и сюсюкает все время. Начал ревновать даже: почему столько внимания не ему. Придирки и вспышки непредсказуемого гнева возобновились. Через месяц, как по расписаниюскандал. Из-за секса.
Света беспрекословно с детства была приучена выполнять все предписания врачей: нельзя значит нельзя. Да и желания никакого не было: выспаться бы. Как раз в этот день с утра приехала ее мама, посмотреть на внучку и дать дочери передохнуть. Света спать не ложилась при маме: хотелось поговорить обо всем, после родов осталась запертой в четырех стенах.
Валера встретил тещу на остановке с полными сумками и радостно заглядывал в них, когда та разбирала их на кухне. Света смотрела на него и вспоминала себя в детстве, они с сестрой также ждали маму с работы с покупками и сюрпризами для них. Но он-то взрослый мужчина, глава семьи. Хотя, какой глава? Света с трудом подводила его к мысли о каждом новом шаге в жизни: уговорила сменить квартиру, начать учиться заочно в институте, пусть платно, хоть куда-то стремиться. Расти. Половина скандалов была из-за этого.
Мама повозилась с внучкой часа два. Сходила погулять с коляской вокруг дома. Только в это время Света могла спокойно принять ванну, поухаживать за собой. Муж надолго с дочерью не оставался. Зашла в ванну, и Валера вдруг начал стучать и проситься к ней. Света не открыла и рассердилась: можно раз в неделю побыть наедине и привести себя порядок? Когда мама вернулась, заметила, что дочь с мужем повздорили. Чувствовала все. Уложили малышку спать, и мама тихонько увела дочь на кухню:
Он, почему такой злой? Ты так и не спишь с ним?
Мам, так мне нельзя еще. Я у врача была, Елена Николаевна сказала потерпеть еще две недели.
Дочь, подумай. Мужчина без этого не может. Не удивляйся, что такой агрессивный.
Свете странно было слушать ее слова, раньше всегда вопросы здоровья были на первом месте. После ее отъезда Света сама подошла к мужу, села рядом, положила руку ему на колено, заглянула в глаза.
Ты так сильно хочешь? Не можешь больше терпеть? Мне же нельзя пока, врач сказала.
Сколько я могу, по-твоему, дрочить в туалете? Я что? Пацан пятнадцатилетний?
Как обычно, нашел нужные слова. Деликатностью никогда не отличался.
Хорошо, только, пожалуйста, осторожно. У меня пока там все еще больно. И сделай мне массаж, пожалуйста, попробую расслабиться.
Массаж тебе? А еще чего? Весь список огласи, буду твои прихоти исполнять. Брошусь со всех ног!
Господи! О чем таком невероятном попросила, чтобы так взрываться! Классный секс был только первые полгода, пока изучали друг друга, и Света открывала для себя эту сторону взаимоотношений с мужчиной. Потом постепенно все сошло на «нет»: минимум прелюдии и некое небыстрое и не слишком приятное действо. Начала даже сравнивать это занятие с тренировкой, пожалуй, спорт даже лучше. Пыталась поговорить о своих ощущениях и желаниях, но не получилось услышать друг друга. Еще до беременности супружеский долг превратился в действительно долг: два раза в неделю по расписанию.
Ни о каком оргазме и речи не шло. Может быть, будь в постели все прекрасно, они и в быту легче находили общий язык. А может быть наоборот: без любви и уважения не чувствовали и не слышали желания друг друга. Света постепенно охладела к этому занятию, пару раз Валера бросил ей в сердцах: «Фригидная! Может тебе с девками попробовать?!» А нужна была просто более долгая прелюдия, Света чувствовала это и говорила ему намеками. Но, увы
Муж отбросил ее руку со своего колена, вскочил, схватил сумку и выскочил из дома, хлопнув дверью.
Последнее время Свете нравилось оставаться с малышкой дома одной. Муж уходил, все равно куда, и она испытывала вздох облегчения: можно спокойно заняться домашними делами и возиться с дочкой, не чувствуя на себе неприязненные взгляды. После их почти еженедельных ссор у Светы несколько раз пропадало молоко. Она занервничала, хотела кормить грудью дочку как можно дольше. Начала есть больше, даже после ночного кормления шла на кухню и пила чай с молоком, бутербродами и грецкими орехами, пила таблетки, стимулирующие лактацию. Молоко вернулось вместе с лишними килограммами. Не влезала уже ни в одно свое платье, которое носила до беременности. На новые наряды денег не было. Заикнулась мужу, что ей совсем не в чем ходить. В ответ: «Жрать надо меньше. Куда тебе ходить? Сидишь дома все равно».
В итоге мама, как обычно, деликатно вмешалась и профинансировала ее наряды. Света попросила школьную подругу съездить с ней в магазин и чувствовала все время, что та стесняется идти с ней рядом, а может быть, ей это только казалось. А когда пришлось пробежаться до автобуса, ей самой стало смешно и стыдно за себя до слез: она не бежала, а еле шла и задыхалась при этом, а все ее тело, огромное и неповоротливое колыхалось какими-то лишними складками. Каждая привлекательная женская часть жила своей жизнью: грудь, полная молока, откуда-то выросший живот, огромная просто необъятная попа.
На примерках в магазине с ужасом для себя выбирала пятидесятый и пятьдесят второй размеры одежды. Меряла все это и видела в зеркале сорокалетнюю тетю из глухой провинции. Как сидит одежда ей не нравилось, и сама она не нравилась себе. Решила, что обязательно восстановит форму, просто попозже, когда закончит кормить грудью. Всегда умела расставлять приоритеты: сейчас главной была дочь, ее здоровье.
Подруга поехала с ней не зря, подсказала все очень грамотно: выбрали длинный голубой сарафан с крупным цветочным принтом, скромные брюки и несколько футболок-кофточек к ним. Мудрая Наташа сказала: похудеешьсарафан перешьешь, а брюки отдашь маме. Света меряла обновки дома, крутилась перед зеркалом: и все-таки она красотка! Блондинка, длинноволосая, высокая, да, прилепился десяток лишних кило. Ну и что! Голубой ей очень шел к глазам, брюки тоже сидели неплохо на ее длинных ногах. Сестра успокаивала ее всегда: «Ты просто стала русская красавица, Кустодиевская Венера!»
Подруга в это время пила на кухне чай с Валерой. Муж не преминул за ней приударить. Та, в легком шоке, поскорее засобиралась домой, распрощалась и убежала на остановку. Он рвался ее проводить, та отказалась.
Света смотрела на этот цирк и смеялась в душе, на первых порах ревновала мужа, и небезосновательно: в любой кампании он отворачивался от нее и оказывал знаки внимания всем девушкам, кроме собственной жены. Долго объясняла ему, что ей это неприятно, да и просто неприлично: хотя бы первый танец потанцуй с женой, а потом приглашай, кого угодно и ухаживай, за кем хочешь. Тем более что она без мужского внимания тоже не оставалась. Вскоре ревновать перестала, думала: «Возьмите кому надо это сокровище» Вспоминала любимый фильм из детства «Театр» с величественной прибалтийской актрисой. Героиня там тоже в какой-то прекрасный день просто разлюбила мужа. И поняла это в какой-то миг. И обрадовалась. Свободе.
После ссоры муж редко приходил домой в хорошем настроении, уже по тому, как он вставляет ключ в замочную скважину, Света знала, чувствовала, в каком он настроении. Часто приходил изрядно пьяный и хорошо, если ложился сразу спать. Часто начинались придирки и выпады в ее адрес. Света научилась молчать и терпеть, чувствовала себя загнанной в клетку. И деваться было некуда: только что сменили квартиру, работы у нее не было, малышка была еще крохотной. Не видела выхода для себя из этого тяжелого брака. И жалко было своих трудов: весь ремонт в квартире был на ее плечах, беременная, она контролировала бригаду строителей, ездила покупать стройматериалы, убирала мусор. Только жить в этой квартире ей было невыносимо.