Только вот с каждым прошедшим днём мое настроение ухудшалось. Я не могла работать, рука так и хотела начеркать его на холсте, в каждой картине я видела его черты.
Так работать было невозможно.
Но сложнее было знать его номер телефона и не написать. Знать где он живет и не приехать под глупым предлогом. Ещё Лейла, так и приглашала к себе, но я тактично отказывалась, ссылаясь на занятость.
Через месяц моя следующая не менее важная выставка. Дел слишком много. Картины почти готовы, но оставались проблемы с оформлением зала и конечно вал бумаг. Пыталась полностью занять время этими делами, но вот не выходило, особенно в своей квартире, где были воспоминания.
Поэтому почти все время проводила в здании, где снимала аренду, для своих выставок. Обосновалась здесь по полной, Уна даже привезла свой диван, что бы я могла отдыхать, конечно, при этом знатно наорала, что я работой только порчу своё здоровье.
Лилиан с Нейтаном приносили еду, потому что мне было некогда даже ходить по магазинам. Они недавно обвенчались в церкви, по-тихому, никого не позвав, что очень удивительно, просто позвонила подруга и сообщила, что они не хотят ждать и устраивать шикарную церемонию.
Смотрела на них, а мое сердце обливалось кровью. Они так хорошо смотрелись вместе... но не это самое важное, их было не оторвать друг от друга, хотя они и ругались вечно без повода. Нейтан уже хотел ребёнка, но вот Ли всячески отнекивалась и говорила, что не готова на такой шаг, а он так нежно её обнимал и гладил плоский живот, будто там уже была новая жизнь.
И как розовели щечки этой нашей вертихвостки в такие моменты. Какая связь! Какая любовь! Он сводил её с ума и сходил сам.
Не знаю, что бы делала без своих друзей. Только они моя поддержка и опора, только благодаря ним я ещё в строю и не бросила все это, не ушла на самое дно. Они держали меня крепко... но недостаточно.
Я хотела иной поддержки. Человека более близкого, своего собственного. Хотя бы на время, попробовать, может получиться?
Тяжело быть вечно одной. Я устала думать, что делаю, что-то не так и устала от того, что сама себе мешаю начать все с чистого листа. Как я могу? Имею ли на это право? Я не знаю. Раньше не было сомнений в том, как мне жить дальше и к каким целям стремиться.
Я хотела показать всю свою любовь и скорбь по Рику, хотела, чтобы о нем узнали, что бы говорили, обсуждали. Он этого заслужил! У него больше никого не было кроме меня! И о нем заговорят, я обещаю. Именно поэтому я это делаю.
Эта выставка намного больше, чем просто картины. Это мои чувства к нему, на поверхность, навечно, то, что глубоко в душе, самое потайное.
Повсюду вперемешку будут его черно белые огромные фотографии, их я сделала множество, когда мы были вместе. Все узнают, каким замечательным он был.
Все почти готово, остаётся только развесить все по местам. Но я пока не решаюсь, не хочу приближаться к тому углу, где стоят его фотопортреты, сделаю это позже, чтобы, ни дай бог не открыть старую рану.
Да и сейчас у меня появились другие переживания, из-за другого мужчины, который все же решил меня оставить.
Значит, не так была интересна. Я увидела потребность в себе, в его глазах, возможно, мне просто показалось. Идиотка все нафантазировала, то чего быть не могло.
Скорей всего он уже сыграл свадьбу со своей невестой и был где-то в свадебном, прекрасном путешествии.
Ублюдок.
Эээй... привет, это все же ты! дергаюсь от неожиданности, услышав незнакомый голос слишком рядом.
Какого... поворачиваюсь и вижу перед собой молодого парня.
О, так это же тот бармен, который дал мне телефон, что бы меня забрала Уна, после того, как Кайл... НЕТ! Не думай о нем.
Извини, что напугал. Я увидел тебя тут ещё несколько дней назад, когда жалюзи были не закрыты, подумал, что это ты, та девушка! И вау! Это все твоё? размахивает руками, в одной из которой небольшой букет разноцветных цветов. Оу, это кстати, тебе! передаёт его мне. Дальше его внимание полностью привлекает, только интерьер.
Он начинает нагло расхаживать и комментировать, каждое мое творение, что конечно не очень тактично, ведь я его не звала!
Черт, наверно опять забыла закрыть дверь на замок.
Забывчивая дура Тина!
Так можно и на маньяка нарваться. Вот Кайл в тот раз и заявился ко мне в квартиру и... о, тут посыпались горячие воспоминания, о которых я пыталась избавиться. Да я точно ненормальная, если продолжаю прокручивать их в голове и сейчас и... перед сном. Почти каждую ночь. Верней каждую. Зачем же врать себе самой, бесполезно.
Ты что-то хотел? спрашиваю достаточно громко, что бы названный гость обратил все же на меня внимание.
Я как бы... это... в общем, я звонил по тому номеру, по которому ты звонила, и спрашивал о тебе у девушки и... она отшила меня, не удивительно. И тут я вижу тебя... пошли на свидание!
Ты даже имени моего не знаешь, удивленно приподнимаю бровь, подхожу к парню.
Нужно его тактично отшить. Вот сейчас, он вообще некстати. Да и не в моем вкусе. Конечно привлекательный и накаченный, возможно раньше я и обратила на него внимание, но вот не сейчас. Не тогда, когда в моей голове поменялось представление о том, как выглядит мужчина моих самых смелых фантазий.
Жгучий темноволосый самец, с угольным невероятным взглядом и притягательной сексуальной энергетикой. Тот, от чьего присутствия расплавляются все органы, тот от которого ведет в направлении грехов, тот чьё имя теперь жжёт мое горло, стоит только произнести его. Воспоминая, бросают в дрожь, отдаваясь тягучим возбуждением в животе и ниже.
Мы бы могли познакомиться поближе, парень, не стесняясь сам подходит запредельно близко, тянется ко мне ладонью и приподнимает подбородок вверх, при этом облизывая губы и смотря на мои.
Не берет. Вот ничего не чувствую. Хочется убрать его руку и попросить уйти, только вот я ничего не предпринимаю. Ожидаю. Может, вспыхнет? Но искры нет. Фитилёк не загорается.
Всматриваюсь в парня пытаясь отыскать в нем хоть что-то, что зацепит. Он же воспринимает мое молчание, как полное согласие ко всему, припадает к моим губам в нежном, целомудренном поцелуе.
Его руки медленно обнимают и притягивают к телу, а язык тем временем начинает исследовать мой рот.
Приятно, немного щекотно. Но не возбуждающе настолько, чтобы сносило голову. Ничем не отличается от множества других, одинаково и монотонно. Не вкусно.
Но целую в ответ, целую так, как хотела бы сейчас другого, того кто забрался ко мне внутрь и пожирал изнутри, выжигал все органы, оставляя лишь пепел. Потому что скучаю, тоскую по Кайлу, хочу его до ломоты в костях.
Дура, какая же я дура! Неужели это чувства? Вот так вот?
Из горла наружу вырывается тихий всхлип, а по щеке, одинокой дорожкой стекает слезинка. Мечтаю о близости с одним, находясь в руках совершенно другого, незнакомца. Чужого и не приятного.
Отторжение мерзкими лапками проникает в душу, тошнота подступает к горлу и сейчас не его губы жгут плоть. Хочется вымыть рот хлоркой, кислотой, да чем угодно, только что бы стереть мерзкие прикосновения и ласки... не его.
Руки. Убрал. От моей. Невесты. Громким басом. Как кувалдой по голове, прошибает мозги.
И мой мир в момент рушится. Испытываю оглушающую радость и... адский ужас.
Глава 27.
Сын, это не может повториться вновь! Не позволю! Возьми себе в руки черт бы тебя побрал! орет нечеловеческим голосом Оливер, залетая в кабинет в моем доме.
Не понимаю, о чем ты, отрываю взгляд от компьютера, где занимался своими должностными обязанностями, перевожу его на разъярённого отца.
Другой бы от такого грозного прожигающего взгляда спасовал, поджался в уголке, дрожа и ожидая расправы.
Оливер Торрес мужик со стальной закалкой, такой, какой и должен быть управляющим в нашем деле. Расчётливый, умеющий держать всех в страхе, никто не смеет пойти против него.
Конечно, это не касается меня самого.
Раньше я смотрел на отца, как на божество, хотел быть, как он во всем, стремился подняться так же высоко, туда, где место только особым людям.
Но повзрослев, перестал смотреть ему в рот и занялся непосредственно своими делами, конечно затрагивая наш общий бизнес. Налаживал связи с другими странами, поставщиками, долго работал и шёл к этому, и предстояло ещё впахивать не один год, чтобы умножить доход хотя бы на одну десятую, но иду к этому.
Мы растём вверх с каждым днём, но это слишком мало, тяжело умножить доход, когда это дело идёт не одно поколение.
Кто-то может подумать, зачем нам столько много денег, но ответ прост.
Чем их больше, тем сильнее твоя власть и открываются новые двери, так было всегда у нас, так и будет дальше.
Нет, дальше только лучше.
Никогда не был беспечным мальчишкой, каким, к примеру, являлся Чарльз, у меня с подросткового возраста просто не было время на множество клубов и баб, как бы этого не хотелось.
Непозволительно.
Тратить деньги на шлюх позор, если такое случалось, никто не должен был знать, особенно репортеры, ко мне всегда было приковано их внимание. Многие недоброжелатели, а они все же были, выжидали, когда упаду лицом в грязь, но они не получали такой роскоши.
Друзей никогда не имел, через многое пришлось пройти, когда учился в закрытой школе, а потом и университете. У меня их просто не могло быть, слишком опасно, фальшиво, каждый хочет проникнуть в твою семью и покопаться в ней, найди, какое-либо дерьмо, которое все же было. Поиметь с нас деньги.
Я старший сын, а значит первый наследник, после смерти отца фирма перейдёт непосредственно в мои руки. Все об этом знали с самого начала, и я в том числе.
Мне не давали поблажек, я должен быть примером для своих родных, быть главной опорой для Лейлы и Чарльза, конечно после отца.
Моя жена должна быть идеальной. Не моделька с огромными сиськами или же разгульная актриса.
Умная, галантная. Активистка, деятельница на благо города. Милая, скромная. Знал это.
Боялся женитьбы, тянул момент, находил отговорки, отец сильно давил. Ему нужны внуки, мои наследники, как можно быстрей. Но не мог. Не шло у меня, никто не цеплял, а «ткнув пальцем в небо» не стал брать женщину. Воротило от одной мысли о браке.
Вот так и протекали годы, один за другим, напряжение возрастало, и ближе к тридцати высказал отцу свое мнение по поводу, того, что не собирался жениться и внуков от меня не стоит ждать. Все решил для себя.
Даже надеялся на случай, что любая от меня случайно забеременеет и решит эту проблему, я просто забрал бы отпрыска к себе, все.
Но этого не происходило.
Радовался. Все же не хотелось связывать свою жизнь с непонятной женщиной или же отбирать мать у ребёнка. Попытки мои быстро закончились. Выдохнул с облегчением.
А потом одним знойным утром увидел её. И моя жизнь заиграла красками.
Яркими, свежими и чистыми. В сердце расцвела... влюбленность. Все изменилось в тот момент. Понял это она.
Какая бы не была, плохая... а судя по той информации, девушка была далеко не зайкой, скорее ядовитой красивой змейкой.
Конечно, до отца тоже дошла информация, какое поведение у Робертины Пауэлл.
Злился по началу, но быстро сменил свою злость, на милость, когда понял, что это все серьезно и что это единственный шанс получить внука.
Одобрил.
Хотя я бы его и не спросил. Плевать мне было тогда, на чьё-либо мнение, оно было пылью у моих ног, и он это прекрасно понимал.
Только мы оба оказались в проигрыше.
Я не пущу эту мразь в нашу семью! У неё был шанс, пытается задушить взглядом, уничтожить мою волю. Бесполезно. Знает прекрасно. Поэтому и в бешенстве. Кайл... послушай... она не могла измениться, такие не меняются.
Какие такие, а, отец?
Ты прекрасно знаешь, о чем я! Такая, осекся, когда я все же встаю со своего места, обхожу стол и приближаюсь к нему вплотную, содержанка. Она играет твоими чувствами, снова. Её семейка ещё тогда получила неописуемую сумму денег от тебя. И что произошло? Обман! Они и не собирались отдавать тебе дочь, или ты все же веришь в ту чушь, которую надумал в своей голове?! Думаешь, испугалась? не пасует, сам наступает, думает взять вверх или вразумить.
Он не знает, о чем говорит, старик не знает всего. Я понял, что там, что-то не чисто, были сомнения, меня не обманули, знал!
Её отец не врал и сказал правду в тот раз, она ушла сама, тогда не поверил, злился, мне нужно было кого-то обвинить.
Я сам виноват. Ей только исполнилось восемнадцать. Естественно молодая девушка могла испугаться выгодного, как ей казалось замужества, сбежала, стала художницей, захотела свободы, а не этого всего.
Простил, не буду больше зацикливаться на этом, потому что сам виноват, нужно было идти как можно быстрее, знакомится с ней, а не выжидать, не пойми, чего.
У меня все под контролем, можешь не переживать. И советую не лезть не в своё дело, следи за другими, например, за Лейлой и ублюдком Адамом, отчеканиваю, не собираюсь продолжать этот глупый разговор в одни ворота.
Черт, я уже видел этот взгляд. Остановись. Она не принесёт тебе ничего кроме боли. Бабы чувствуют, когда имеют власть над мужиком и пользуются. А ты слаб к ней. Она принесёт нам несчастье, если ты этого...
Я сказал не лезть не в своё дело, Оливер! Я не маленький мальчик и сам могу во всем разобраться! - вспыхиваю в момент, трясёт всего. Не хочу выслушивать его бред. Он не прав. Она моя женщина. Моя, отец. Будущая жена. И я не потерплю такого обращения к ней. Запомни это раз и навсегда, и не подходи ко мне с такими разговорами больше. Резко. Грубо. Не сомневаясь в своих словах и намерениях. Все решено, и никто не помешает нам.
Взбешён. Ярость тягучей смесью разливается по моим венам. Неудовлетворение переходит в следующую стадию, тело начинает гореть огнём и разум просто вырубается.
Надоело играть. Не могу больше ждать, ни минуты больше!
Пелена перед глазами, дыхание спирает, грудь наполняется неподдельной радостью. Все. Достаточно. Сегодня она окончательно станет моей, и никто не сможет меня остановить. Пора заканчивать этот театр абсурда.
Забираю ключи от машины и направляюсь к выходу из кабинета. Отец останавливает, держа за локоть, смотрит пронзительно в глаза. Но после отпускает, склонив голову.
Надеюсь, ты не окажешься на самом дне... снова, тихо мне в спину.
Нет. Такого больше не будет. Сейчас все по-другому. Она тянется ко мне, она уже моя, и в скором времени признаёт это окончательно.
Сейчас главное не сломаться, быть сильнее вопреки всему миру. Тяжелые времена пройдут, и рано или поздно все встанет на свои места, так как положено.