Интересно, женат он или холост? Ливия украдкой взглянула на его левую руку и не обнаружила обручального кольца. Это обстоятельство почему-то пришлось ей по душе. Зато она заметила на запястье его правой руки золотые часы с зеленым циферблатомпод цвет его кошачьих глаз. Причем Роджерс вовсе не выставлял их на показ. Нувориш? Вряд ли. Скорее, выходец из богатой или хотя бы обеспеченной семьи. И вовсе не так плохо воспитан, как показалось ей вначале.
Ну что? спросил Роджерс, когда Ливия исчерпала свои вопросы. Надеюсь, мне удалось вызвать у вас хоть какой-то интерес к предстоящей работе?
Мне всегда интересно работать с нашими клиентами, оптимистично выдала Ливия заученную фразу.
Роджерс усмехнулся и недоверчиво покачал головой.
Вы лукавите, Ливия, убежденно сказал он. Потому что это просто невозможно. Что тут может нравиться? В сотый раз писать об одном и том же? Да я бы, наверное, повесился от такой рутинной работы!
Ни один из клиентов, с которыми ей довелось работать за три года, никогда не говорил ей подобных вещей. Более того, Ливия была абсолютно уверена, что им и в голову не приходило, что она может тяготиться однообразной работой. Да и какое им вообще могло быть дело до ее проблем? Они платили деньги и имели полное право требовать за них качественные услуги. А если ей, Ливии, что-то не нравилось, это никого не касалось, кроме нее самой. И уж конечно никто из клиентов даже не пытался пробудить у нее искренний, а не притворный интерес к работе.
Да! Похоже, этот Ник Роджерс очень чуткий и наблюдательный человек. А также отличный психолог. Но хорошо это или плохо для нее, Ливии? С одной стороны, конечно, хорошо, а с другой ничего хорошего! Потому что Ливии совсем не хотелось, чтобы он читал ее мысли и предугадывал мотивы ее поступков.
Так я угадал? спросил Роджерс, не дождавшись ответа.
Да, угадали, неохотно призналась Ливия. Меня действительно тяготит однообразие работы. Но я почти уверена, что в нашем случае все будет по-другому.
Произнеся эти слова, она вдруг страшно смутилась, испугавшись, что Роджерс может истолковать их двояко. Однако он не стал делать никаких двусмысленных намеков, а просто кивнул и сказал:
Я постараюсь принять меры, чтобы работа над моими рекламными статьями не показалась вам слишком скучной.
Как правило, подобными фразами клиенты объявляли о конце аудиенции. Поэтому Ливия поднялась с кресла, взяла в руки сумочку и выжидающе посмотрела на Роджерса.
Что такое, Ливия? озадаченно спросил он, тоже вставая. Я опять сказал что-то не то?
У него было сейчас такое растерянное выражение лица, что Ливия не удержалась от улыбки.
Да нет, мистер Роджерс, все в порядке, поспешила она разубедить его. Просто вы ведь, кажется, дали мне понять, что пора прощаться?
Роджерс глубоко вздохнул и возвел глаза к потолку.
Ливия, дорогая моя! с мягким нажимом произнес он. Ради бога, перестаньте искать в моих словах некий скрытый подтекст. Запомните раз и навсегда: ячеловек прямой и всегда прямо говорю о том, что мне нужно в тот или иной момент. Если бы я хотел проститься с вами, я бы открытым текстом сказал об этом. Ну, уяснили? с добродушной усмешкой переспросил он.
Не совсем, призналась Ливия. Честно говоря, ваша манера общения совершенно не привычна для меня. Но я постараюсь к ней привыкнуть, обещаю.
Вот и хорошо. Он неспешно прошелся по комнате, а затем снова встал напротив Ливии. В его глазах появилась какая-то непонятная Ливии, но порядком удивившая ее неуверенность.
Что такое, мистер Роджерс? мягко спросила она в инстинктивном желании ему помочь. Вы хотите о чем-то еще со мной поговорить?
Его губы тронула благодарная улыбка.
Да, сказал он. Хочу. Я хочу объяснить вам, почему не слишком корректно повел себя внизу.
Да это пустяки
Наверное, не совсем пустяки, раз мое поведение привело вас в такую ярость, возразил он. Как я понял, вас страшно возмутило, что я подмигнул вам и назвал вас малышкой. Так?
Ну в общем-то да.
Дело в том, что в тот момент я принял вас за девчонку. Кстати, сколько вам на самом деле лет? Он посмотрел на нее пристальным, оценивающим взглядом, под которым Ливия, к своей огромной досаде, почему-то покраснела.
Двадцать пять, ответила она, слегка нахмурившись. Но я не понимаю, какое это имеет значение для нашей работы.
Абсолютно никакого. Просто тогда, в лифте, я подумал, что вам лет восемнадцать. Проще говоря, я принял вас за юную кокетливую девчонку. Ну и повел себя соответствующим образом. Он виновато улыбнулся и развел руками.
Ливия скептически усмехнулась.
Странно! Вот уж никогда не подозревала, что произвожу на клиентов такое впечатление.
Я полагаю, ошибка произошла из-за вашего наряда, пояснил Роджерс, не переставая улыбаться. О нет, не подумайте, что я хочу его раскритиковать! Этот прелестный костюм смотрится на вас просто потрясающе. Но в то же время он придает вам вид юной, романтичной леди, неискушенной в житейских делах. Обычно так одеваются начинающие секретарши. А женщины, отправляющиеся на важные деловые встречи, как правило, одеваются несколько иначе. Ну, теперь вы понимаете, почему произошло то досадное недоразумение?
Понимаю, убитым голосом выдавила Ливия.
Да, она его понимала, и даже очень хорошо понимала. Но, к сожалению, эта простая, азбучная истина дошла до нее слишком поздно.
Как и всегда, удрученно подумала Ливия. Потому что я отношусь к тем незадачливым дурочкам, про которых говорят: крепка задним умом.
Господи, но почему за три года работы в агентстве никто не додумался объяснить ей такие элементарные вещи? Теперь Ливия поняла, в чем крылась причина той настороженности в поведении клиентов-мужчин, с которыми ей приходилось работать. Наверное, когда она влетала в их кабинеты в своих соблазнительно коротких юбках и декольтированных блузках, они тотчас вспоминали судебные процессы по обвинению в сексуальном домогательстве. Вот почему эти бедолаги иной раз и двух слов не могли связать, рассказывая ей про свои товары и услуги. Да они же просто боялись! Отчаянно боялись угодить в ловушку. Возможно, они даже считали, что она намеренно провоцирует их, чтобы затем пригрозить судом и содрать деньги за не поданное в полицию заявление. Боже, какой стыд!
Ливия даже не почувствовала, что на ее глаза навернулись слезы. К сожалению, она заметила это слишком поздно, только когда осознала, что Роджерс ласково гладит ее лицо.
Что вы делаете?!в панике закричала Ливия, отталкивая его руку. Немедленно перестаньте!
Успокойтесь, мягко произнес он. Я не собираюсь к вам приставать, я лишь хочу вас немного утешить. Бедняжка, вы так расстроились из-за моих идиотских откровений! Ради бога, Ливия, простите меня. Я совсем не хотел довести вас до слез, я всего лишь хотел объяснить причину своей ошибки Черт возьми, ну и дурак же я! Да просто законченный кретин!
Его слова так изумили Ливию, что она забыла про неловкость и отважилась посмотреть на Роджерса. Ее изумление возросло, когда она увидела в его глазах неподдельное раскаяние и трогательную, подкупающую заботу. На какое-то мгновение ей отчаянно захотелось прижаться к его сильной груди и выплакаться. А затем Ливию вдруг охватило негодование. Что за чертовщина? Как он посмел ее жалеть? В конце концов, это просто оскорбительно!
И она тоже хороша, нечего сказать. Распустила сопли перед этим самодовольным наглецом, словно какая-то маленькая девочка. Ливии вдруг невыносимо захотелось взять реванш за свою минутную слабость. А также поставить Роджерса на место, чтобы он не воображал, будто его глупые замечания способны ее серьезно расстроить.
Отступив на шаг назад, Ливия посмотрела на Роджерса с удивительно милой, невинной улыбкой.
Мистер Роджерс, вы спросили, сколько мне лет, и я откровенно ответила на ваш вопрос, ласково проворковала она. Будьте добры, окажите мне ответную любезность!
Что? А, вы хотите знать, сколько мне лет? Он вежливо улыбнулся, обрадовавшись возможности загладить свою бестактность и возобновить непринужденный разговор. Тридцать два.
Ливия в притворном изумлении вскинула брови.
Как? Всего лишь тридцать два? с расстановкой переспросила она. Так мало?