И что все же моя бабушка что-то предчувствовала или просто подстраховалась, когда её брат только заболелне знаю, но когда я уже была близка к панике и готовилась топить печку, явился мой олигарх-отец.
Евгений Ливнев не знал, что Лиза Незабудкинаего бывшая секретарша и моя матьродила от него дочь Арину. Не знал, что она умерла в родах, и проживал в этом счастливом неведении долгие годы с законной женой и падчерицей в элитном коттеджном посёлке недалеко от столицы. Но все же он бабушкино письмо не проигнорировал и забрал меня в свою семью
Ну и в чем теперь проблема, Арь? Я не поняла, на этом моменте уточняет Вика, у тебя богатый отецсчитай, все проблемы позади.
Нет, упрямо мотаю головой, они только начались. В семье Ливневых мне не рады. Отцу я чужая, как и он мне. Его жена меня открыто ненавидит, а дочка задирает. Я не смогу там жить.
Слушай, ну и не живи! Пусть он купит тебе квартиру и даст денег! разводит руками прагматичная соседка.
Но я так не могу.
Я не буду ничего у него просить. Он не хотел моего рождения, не любил маму, он мне ничего не должен
Знаешь, что? Я не согласна! Вика бьёт ладонью по столешнице. Раз спал с твоей мамой, значит и ответственность должен нести!
Нет, Вик, я не хочу. Не могу, пойми
Я не знаю, как ей объяснить, что меня воротит от одной только мысли что-то просить у Ливнева. Я даже отцом его в глаза не могу назвать! Нет, нет и нет!
Ну и дурочка. А от меня-то ты чего хочешь? устало спрашивает Вика, смиряясь с моей тупостью.
Я подумала, может, ты мне поможешь найти работу и мнусь я, не решаясь напроситься к ней жить, и снять жильё?
Ох, Аринка, милая девочка, вздыхает бывшая соседка, моя работа тебе точно не подойдёт. К тому же я через неделю улетаю в Сочи на сезон и со своей квартиры съезжаю. А то бы поселила тебя там без разговоров. А теперь Даже не знаю, чем помочь.
На сезон? не понимаю, о чем она, и хватаюсь за соломинку. Там сезонная работа? Может, и мне поехать?
Вика рассматривает меня внимательно, а потом кивает:
Может, и можно. Смотря на что ты готова пойти ради денег
Мне её слова совсем не нравятся, задумываюсь почему, и вдруг осеняет догадкой! А вдруг Вика работает тем местом, которое я эксплуатировать, не готова?
Видимо, она всё читает по моему лицу, но не обижается. Смеётся:
Вот-вот, говорит, но, в принципе, я могу взять тебя с собой и устроить официанткой или на ресепшен в отель. У тебя как с языками?
Скромно, сознаюсь я, а сама всё ещё пытаюсь переварить новое открытие.
Ну-у на крайний случайгорничной. Так что думай, Арин, думай. Телефон у тебя мой есть, если чтозвони.
Вика смотрит на дорогие стильные часы и сообщает, что ей пора на работу, прощается, оплачивает счёт и убегает.
А я остаюсь в полной растерянности сидеть на месте. Призрачная надежда на помощь соседки разрушена, и что делать дальшене представляю. У меня ничего нет, и я ничего не умею: два курса института по специальности химик-технолог не помогут мне найти работу. А мне нужны деньги, но ехать с Викой страшно. Как же быть? Что делать?
Ещё что-то будете заказывать? спрашивает подошедшая к столику официантка не слишком дружелюбно.
Конечно, я занимаю место и мешаю зарабатывать.
Нет-нет. Извините, я уже ухожу.
Я поспешно встаю и покидаю кафе. Решаю погулять по городу и подумать. В дом отца мне совсем не хочетсяон с женой улетел отдыхать, а без них Лена совсем озверела. Если не свести наше общение к минимуму, дело вскоре дойдёт до драки.
Правда, бесцельно бродить по центру мне не позволяет взвинченное неопределённостью душевное состояние, и я на свой страх и риск решаюсь зайти в первое попавшееся на глаза кафе, чтобы узнать, есть ли у них вакансии.
Но меня хватает только на то, чтобы сесть за столик и открыть поданное гламурной официанткой меню, чтобы растерять весь запал. Здесь чайник чая стоит как чугунный мост, а персонал выглядит не хуже Лены. Нет, сюда точно никого с улицы не возьмут.
Ухожу, так и не решившись завести разговор о работе.
То же самое я понимаю, зайдя в бутик брендовой одежды.
После двух неудач меня озаряет идеей посмотреть в интернете хотя бы требования и примерную зарплату продавцов, официантов и другого персонала. Ну и именно тогда я понимаю, что без нужного образования, навыков, стажа работы я смогу устроиться на работу разве что на окраине. А зарплаты, которую там предлагают, мне точно не хватит даже на аренду жилья.
Тоска и отчаяние пробираются в душу, но я стискиваю зубы и их отгоняю, как делаю это всё последнее время. Мне нельзя! Ни в коем случае нельзя опускать руки, иначе потом не соберу себя в кучу. С самых бабушкиных похорон я держусь, вот и сейчас не стоит расслабляться.
Может быть, Вика права? Может, мне действительно стоит наплевать на гордость и воспользоваться помощью отца? Он и в институт столичный обещал меня устроить. Правда, я взяла академ, но ведь все решаемо, если есть деньги
Вздыхаю с тоской и поднимаюсь с лавочки. Эх, вот если бы он меня и жильём отдельным обеспечил, тогда да. Можно было бы и попробовать представить Евгения Ливнева настоящим отцом, да только такого он мне не предлагал, а жить в их доме Нет, увольте.
Кстати, о доме. Гляжу на экран мобильного и с радостью обнаруживаю цифры семнадцать ноль шесть. Ура! Можно ехать обратно. Пока доеду на метро до маршрутки, пока потом до остановки, которая на трассе, пока дождусь там такси и въеду в посёлок по всем местным правилам, Леночка уже очнется ото сна, начистит пёрышки и умчится на очередную тусовку. Она не из тех, кто просиживает лето дома, тем более когда родители в отъезде.
Глава 4
К воротам подъезжаю около семи и, войдя в дом, вздыхаю с огромным облегчением: «сестрищи» след простыл, как и ожидалось. В гостиной чисто, нет и намёка на вчерашних гостей, а из кухни доносится приятный аромат мяса, специй и тушеных овощей. Значит, приходила домработница. Желудок напоминает о том, что последний раз я ела с Викой в кафе и что одно маленькое пирожноеэто не обед.
Скидываю обувь и мчусь на запах еды, которая ждёт меня в накрытом фольгой противне. Это блаженство! С тоской понимаю, что если уйду в никуда, такие ужины мне улыбнутся нескоро. Поэтому смакую каждый кусочек и стараюсь насладиться на годы вперёд.
А после испытанного гастрономического оргазма неизбежно поднимается настроение, и сытая нега влечёт меня в спальню на кровать. Мне лень плавать в бассейне, копаться в интернете в поисках вакансий и вообще думать о будущем. Всё, чего мне сейчас хочетсяпосмотреть мелодраму или добрый мультик, а может, книгу почитать про большую и светлую любовь Только бы забыться и продлить нынешнее состояние. Так и делаю.
Переодеваюсь в летнюю шелковую пижамутопик и шортыи с удовольствием устраиваюсь под тонким пледом на удобном матрасе. Включаю на телефоне молодежный ситком и на какое-то время переношусь в беззаботные студенческие будни.
В окно стучит ветка, и сначала я не обращаю на это никакого внимания, но звук повторяется, тогда я уже удивляюсь. Вроде дождь и ветер не обещали. Прислушиваюсьшум падающих капель отсутствует. Странно. Возвращаюсь к ситкому, но уже не могу полностью погрузиться в перипетии героев. Ветка продолжает стучать, и я понимаю, что не смогу расслабиться, пока не посмотрю, что там происходит.
В доме работает климат контроль, и окно закрыто, но, может, домработница проветривала комнату и не до конца повернула ручку, поэтому гремит рама?
Преодолеваю лень, встаю с кровати, подхожу к окну, отодвигаю штору и офигиваю: на толстой ветке, которая почти достаёт до моего карниза, стоит Артур собственной персоной. За долгом пришёл! «Открывай», читаю я по его губам и как под гипнозом поворачиваю оконную ручку, чтобы впустить в спальню прохладу летнего вечера и свои будущие проблемы.
Артур как ни в чем небывало ловко перескакивает с ветки на подоконник и спрыгивает на пол. Будто какой-то домушник, а не мажор. Я все ещё пребываю в шоке и пялюсь на него в немом изумлении.
Прекрасно выглядишь. Ждала? с дерзкой ухмылкой спрашивает он и оглядывает меня с самых кончиков босых пальцев ног до
торчащих сосковтопик их не скрывает. До моих глаз взгляд Артура не добирается. Прилипает намертво к груди. Я знаю, что они вызывающе торчат, потому что прослеживаю его взгляд и сама отчётливо это вижу. На улице ещё светло, и спасительный мрак меня не укрывает. Ежусь и с трудом преодолеваю желание закрыться руками. Не хочу, чтобы он считал меня дикой, закрепощенной недотрогой.