Брук выжидательно затих.
Понимаешь, я думала, что твоя жизнь очень необычная, и мне хотелось побольше узнать о ней. Я хотела помочь тебе.
После долгого молчания он заговорил тихим и уверенным голосом.
Мне не нужна никакая помощь. Ни от тебя, ни от кого бы то ни было.
Что ж, момент был явно неподходящим для того, чтобы продолжать объяснять что-либо. Кроме того, она была еще слишком слабой для того, чтобы вести продолжительный разговор. Совершенно очевидно, что Бруку она была одновременно и подозрительна, и любопытна. Что ж, может, ей удастся использовать это для своего блага.
Брук, а почему, собственно, ты спас мне жизнь?
Он немного подумал.
Потому что дурак.
Ты не дурак, сказала она, а благородный человек, и я тебе очень благодарна.
Я не ребенок, Кэт. Не надо со мной так говорить.
Ее брови поползли вверх.
Почему ты назвал меня Кэт?
Так тебя называл Килман. Разве тебя не так зовут?
Не так. Меня зовут Кэтрин. Килман просто подонок, который отказывался называть меня нормальным именем.
Брук улыбнулся, и Кэтрин поняла, каким нелепым здесь, в этой пещере, был ее гнев: ведь она даже не знает, что случилось с Килманом, остался ли он жив.
С ним все в порядке?
Он пожал плечами.
Не знаю. Может, он и умер. Я на это надеюсь.
Его слова поразили ее.
Ты хочешь сказать, что я убила его?
Возможно.
О Боже, я не хотела его смерти.
В любом случае, сюда придут.
Кто?
Шериф. Если Килман сумеет выйти оттуда, он расскажет о случившемся. Иначе его будут искать. И если зима не опередит их, они найдут тело.
Кэтрин вздрогнулатак откровенно прозвучали его слова, подразумевающие нечто ужасное. Она могла убить человека! Переведя взгляд на Брука, она увидела в его глазах укор.
Ты меня винишь, да?
Он ничего не ответил, губы его сжались в одну тонкую линию.
Брук, ты не понимаешь. Люди тебя вовсе не ненавидят. Килман не показатель. Я
Внезапно он поднялся и стал похож не на человека, до которого ей хотелось достучаться, с которым хотелось объясниться, а на дикого зверя. В глазах его была лютая ненависть.
Это мой дом! прорычал он. Не указывай мне, что думать или делать. Я сам это решаю! И не говори мне ничего, кем бы ты ни была. С этими словами он вышел из пещеры.
Кэтрин была настолько потрясена этим взрывом, что не могла удержать слез. Все доселе сдерживаемые ею эмоции выплеснулись в этом горестном плаче. Что ей было делать? Больной, слабой, беспомощной, заглянувшей в глаза смерти.
Спустя несколько минут вернулся хмурый Брук.
Ты голодная? спросил он. Хочешь есть?
Кэтрин была так угнетена своим положением, что даже не сознавала, насколько была голодна.
Да, я съела бы чего-нибудь. Чувствую себя ужасно слабой.
Брук подошел к ней ближе и протянул фланелевую рубашку. Кэтрин прижала рубашку к себе.
А где моя одежда?
В ручье. Она была мокрой от крови, и я ее снял с тебя.
Кэтрин вспыхнула, представив, как он раздевал ее, когда она была без сознания. Сколько времени уже не видел он женского тела? Какие мысли пронеслись при этом в его голове?
Пока Брук помогал ей застегивать пуговицы, девушка смотрела ему в глаза, пытаясь обнаружить в них хоть малейший след мужской чувственности. Нет, вероятно, он горд и старался вести себя сдержанно.
Покончив с рубашкой, Брук завернул ее в оленью шкуру, подбитую кроличьим мехом, и, взяв на руки, куда-то понес. Пока он шел, она с интересом осматривалась. Видимо, сначала они находились в «спальне», а теперь Брук принес ее в главную «комнату»потолок в ней был намного выше. Посередине ее в яме горел огонь. К каменному потолку уходил дым. Невероятно, но эта часть пещеры была неплохо меблированав ней Кэтрин увидела даже кресло-качалку, притащенную, должно быть, из какой-нибудь заброшенной хижины.
По стенам висела всякая кухонная утварь, а к грубо сколоченному шкафу было прислонено ружье. Но самым удивительным было, пожалуй, застекленное оконце, из которого в изобилии лился дневной свет. Брук поднес ее прямо к нему, чтобы она могла выглянуть наружу.
После темноты спальной кельи свет показался ей даже слишком ярким. Через секунду Кэтрин поняла, наконец, что удивило ее больше всеговсе вокруг было покрыто невероятно белой искрящейся изморозью! За окном вились снежинки, и от самого открывшегося ей пейзажа веяло холодом.
Скоро снегопад? В голосе ее слышалась тревога.
Чем больше снега, тем трудней им будет найти нас.
Она вопросительно на него посмотрела, Брук не намерен был держать ее в неведении и без обиняков заявил:
Ты не сможешь скоро уйти отсюда.
Так, она в капкане. Он не стал этого говорить, но с таким же успехом мог бы и добавить «и это значит, что ты моя пленница».
Кэтрин не хотела безответно принять услышанное, но чувствовала, что обсуждать сказанное им сейчас не имело смысла. Сначала ей необходимо было восстановить здоровье и вернуть силы.
Ей подумалось, что если она даст возможность ему высказаться, то скорей сумеет понять, что у него на уме. На какую же тему заговорить с ним? Окно! Она никак не ожидала найти такую роскошь в пещере.
Где ты взял такое окно?
У меня есть пути, только и ответил он.
Брук резко повернулся от окна и перенес ее в кресло-качалку, предварительно подвинув его поближе к огню.
Почему ты спас меня, Брук?
Если бы в реке оказался Килман, я бы этого не сделал.
Он протянул Кэтрин ломтики яблока, и она с аппетитом на них набросилась.
Откуда ты достал яблоки? Кэтрин вспомнила, что в первый раз ее разбудил именно запах яблок.
Есть способы. Он подал ей еще несколько кусочков.
Почему ты ничего не говоришь мне? Не доверяешь?
Он не ответил.
Брук?
Он отдал ей остаток яблока.
Ешь, Кэтрин. Он снова подошел к окну и стал смотреть на падающий снег.
Покончив с яблоком, Кэтрин откинулась на спинку кресла. В голове у нее стучало. Она не помнила, когда у нее еще так сильно болела голова.
Хочешь еще поесть?
Я поела бы, но ужасно устала. Может, мне следует немного полежать.
Брук вышел и через минуту вернулся с медвежьей шкурой, которую расстелил неподалеку от огня. Потом он приподнял девушку и положил ее на этот импровизированный тюфяк. Когда он смотрел на нее, в глазах его читалась только отстраненность, граничащая с неприязнью.
Проделав все это, он вернулся к окнупо-видимому, там было его любимое место!
Кэтрин молча наблюдала за ним. Теперь, когда ей стало значительно лучше, она не могла не признать, что в Бруке была какая-то удивительная утонченность и неоднозначность.
Ее присутствие, очевидно, беспокоило его. Должно быть, ему было нелегко чувствовать возле себя живого человека после стольких лет одиночества. И все-таки в этой ситуации было какое-то странное очарование.
А ты не хочешь, чтобы я рассказала тебе о себе? спросила она. Не хочешь узнать, зачем я приехала в Кейлоун и стала искать тебя?
Брук настороженно замер.
Я преподаватель Орегонского университета, сказала она. И еще аспирантка. Я слышала о тебе от одного из профессоров и захотела узнать о твоей жизни.
Это правда?
Да, честно.
И раньше ты не знала Джеффри Килмана?
Нет. И то, что я связалась с ним, было большой ошибкой. Я знала, что этим создаю новые проблемы, но он пообещал привести меня к тебе.
Брук снова погрузился в молчание. Под его изучающим взглядом Кэтрин чувствовала себя смущенно, но что ей было делать?
Он надел на себя куртку с мехом наружу, в которой Кэтрин видела его той ночью в лагере.
Куда ты идешь? спросила девушка, когда он приподнял полог, прикрывающий вход.
Нужно проверить глубину снега в горах. Я должен знать, могут ли они добраться сюда.
6
Кэтрин и не заметила, как заснула. Очнувшись от сна, она обнаружила рядом с собой миску с орехами и сушеными ягодами. Рядом стоял кувшин с водой. Она посмотрела в окнона дворе было темно.
Брук! позвала она, но никто не откликнулся. Значит, он все еще не вернулся.
За окном вовсю завывал ветер. Что, если он наткнулся на поисковую группу и его ранили или убили? Тогда никто и никогда не сможет отыскать ее. Кэтрин поспешила успокоить себяведь Брук столько лет жил один и остался жив, так почему же теперь он должен погибнуть?