Клодия направилась к двери, и в этот момент она распахнулась Адам выглядел измученным, словно не спал уже несколько ночей, и какая-то тайная мысль угнетала его и вытягивала жизненные силы. Дождевые капли блестели на его темных волосах и на плечах кожаной куртки. Сердце Клодии пропустило один удар, затем панически затрепетало. Ей страстно захотелось прижать его голову к своей груди, поцеловать усталые складки на лице. Она продолжала любить его, несмотря на все плохое, что он ей сделал! Она упрямо пряталась от этой простой истины, но теперь приходилось признать ее раз и навсегда.
Мне сказали, что ты здесь, и я еще могу застать тебя, прежде чем ты уедешь. Он закрыл за собой дверь, серебристые глаза, не отрываясь, смотрели в ее побледневшее лицо. Его губы сжались. Неужели тебе нечего сказать мне? Даже: «Как дела?» Или: «Хорошо доехал?»
Клодия открыла рот, но слова не шли, хотя мозг ее кричал каждой своей клеточкой. Она уже не была влюбленной восемнадцатилетней глупышкой, послушной глиной в руках обольстительного красавчика, у которого вместо сердца кассовый аппарат. Невозможно, чтобы она любила его по-прежнему. Невозможно!
Я я не ждала тебя, выдавила она, наконец. Ты заезжал в коттедж?
Глупый вопрос.
Само собой, сухо заметил он. Иначе откуда мне знать, где искать тебя? Я успел выпить чай с Рози, послушать, как она читает, и позволить ей дважды обыграть меня в лото. Он скупо улыбнулся, словно, оказавшись в неприятной ситуации, с удовольствием вспоминал приятную. Я сказал им, что заберу тебя и повезу ужинать. Он, прищурившись, оглядел ее. Они ждут, что нам захочется побыть наедине, и нам следует произвести должное впечатление.
О да, он великий мастер производить впечатление! Клодия отвернулась, чтобы он не заметил страдальческого выражения на ее лице. С какой легкостью он заставлял людей видеть его в выгодном для себя свете. Только она одна знала, что за человек скрывается за этой обаятельной джентльменской наружностью.
У меня нет аппетита, произнесла она безо всякого выражения.
У меня тоже.
Он вздохнул и, шагнув вперед, остановился за ее спиной.
От напряжения, неизменно возникавшего при его приближении, у Клодии ослабели ноги. Она отошла к окну и поспешно опустилась на подоконник. Часто и прерывисто дыша, она наблюдала, как он внимательно осматривает крохотную комнатку, принадлежащую ей с детства, и мечтала только о том, чтобы он ушел и оставил ее в покое если только она в состоянии обрести хоть какой-то покой.
Но Адам заговорил снова:
Я хотел спросить тебя кое о чем. Он присел на край кровати, повернулся к ней лицом и взглянул сурово и мрачно. Я вполне пойму, если ты не захочешь ответить, потому что в сложившихся обстоятельствах я вряд ли имею право знать. И он выдохнул резко:Расскажи мне о Тони.
У Клодии расширились глазаэтого она ожидала меньше всего.
Что рассказать? Ты уже знаешь, что он был обманщиком и вором. О чем еще тебе хочется услышать?
Адам смерил ее спокойным взглядом.
О ваших отношениях. Как они сложились? Каким он был в постели? Ты была довольна им? Хотя у меня остались о нем самые смутные воспоминания, вряд ли При каждом удобном случае, он ведь бежал к Элен, а ты, я это хорошо помню, отличалась чувственностью
Подтекст его незаконченной фразы был вполне ясен. Клодия резко встала. Она не обязана сидеть здесь и выслушивать подобные вещи! Ей захотелось отвесить ему хорошую пощечину, но не стоило ронять свое достоинство. Лучше просто гордо уйти.
Тебе доставляет удовольствие быть жестоким! процедила она сквозь зубы, быстро проходя мимо него, но он неожиданно схватил ее за талию и усадил рядом с собой на кровать. Я не обязана ничего рассказывать, выговорила Клодия, едва переведя дыхание. Ты сам это знаешь.
Кажется, ты уже сделала это. То есть ответила на мой вопрос.
Однако он не отпускал ее, напротивего рука крепче сжала ее талию. Клодия сидела напряженная, боясь позволить себе расслабиться. Она не доверяла себе, находясь так близко от него. Несмотря ни на что, инстинкт властно толкал ее к нему, манил поддаться магии его обаяния. Сумасшествие. И опасное сумасшествие!
Но угроза, нависшая над ней, стала еще сильней, когда он произнес хрипло:
Я должен знать. Мне это необходимо. Если ты думаешь, что я поступаю жестоко, то ты ничего не понимаешь. Я всегда считал, что физическая сторона наших отношений была совершенно особенной, такое бывает однажды в жизни, да и то если повезет. Мне просто ненавистна была мысль, что Фавел
Только не говори, что ты ревнуешь! вставила Клодия насмешливо, испугавшись внезапно нахлынувших воспоминаний. Сознание того, что он тоже все помнит, делало их намного горше. Но его воспоминания были несколько иными. Она помнила длинные, благоуханные, летние ночи, наполненные любовью. Для него эти ночи были знаменательны своим здоровым сексом, приправленным надеждой сделаться мужем наследницы богатого поместья.
Клодия, я говорил уже, что нам совсем не обязательно превращать каждую нашу встречу наедине в баталию.
Адам отпустил ее, и в его голосе послышалась усталость. Клодия не шелохнулась, на нее нашло внезапное оцепенение. Он правжизнь и вовсе сделается невыносимой, если каждый раз, разговаривая с глазу на глаз, они станут вцепляться друг другу в горло. Сказав же ему правду, она ничего не потеряет, напротивотведет душу, выскажет все, что накопилось. И может быть, они сумеют сделать первые осторожные шаги к некоторому взаимопониманию, смогут преодолеть враждебность.
Прежде чем принять предложение Тони, я предупредила, что не люблю его, начала она. Он, кажется, понял меня. Тогда он мне нравился, я даже уважала его и была благодарна ему за заботу. Я оказалась бесхарактерной идиоткой, уныло признала она. И еще я была слишком напугана разными обстоятельствами, главным образом, болезнью отца, чтобы обойтись без всякой поддержки. Тони предложил спать в разных комнатах, поскольку у него был беспокойный сон, а я, в моем положении, нуждалась в отдыхе. Ничего не изменилось и после рождения Рози. Но одну попытку стать полноправным супругом он все же сделал Клодия густо покраснела, с острым стыдом вспоминая упомянутый эпизод. Из этого ничего не вышло. Он раньше предупреждал меня, что не может иметь детей, и я считала, что он страдает импотенцией. В тот раз я мало чем отличалась от деревянной колоды.
Она все-таки призналась в этом, но, разумеется, не могла объяснить, что после Адама никакой другой мужчина, не способен был разбудить, хотя бы на время, ее атрофированные чувства.
Сцепив пальцы на коленях, Клодия тихо продолжала:
Это было большим облегчениемвозможность не спать с ним в одной постели. Но он был со мной неизменно добр и деликатен. Наверное, считал, что игра стоит свеч и все это с лихвой окупится. Короче, я показала себя никудышным знатоком человеческой натуры, закончила она с горечью.
Адам мог расценить это замечание как угодно, но он сказал только:
Спасибо за откровенность. Ты не обязана была все это рассказывать. На тебя у меня нет никаких прав. Все мои права начинаются и кончаются на моей дочери.
Клодия поняла, что сейчас он встанет и предложит вернуться домой, и почувствовала себя побежденной. Конечно, глупо, думала она, направляясь за ним к выходу, но она надеялась, что в их отношениях произошел перелом, и он захочет побыть, и поговорить с ней подольше. Но нелепо было воображать, что и он пожелает сблизиться, преодолеть вражду.
В машине она не отводила глаз от габаритных огней его «ягуара» и пыталась сосредоточиться на управлении. Стоило ей только задуматься о его странном, эгоистичном признании, что для него нестерпима мысль о физической близости между ней и ее покойным супругом, и она, в одно мгновение, очутилась бы в придорожной канаве.
Они вернулись в коттедж как раз вовремя, чтобы уложить Рози спать. По настоянию девочки, вечернюю сказку на этот раз читал ей Адам. Клодия прошла на кухню, заварила себе чай и принялась размышлять о предстоящей ночи.
Гай спал в узкой длинной комнате над лестницей, Эми и Розив одной из двух смежных спален. К счастью, в каждой из них стояли хотя и сдвинутые вместе, но две отдельные кровати. Однако все равно перспектива разделить комнату с Адамом, действовала Клодии на нервы. После того, что случилось в лондонской квартире, Клодия знала, что он не станет ничего предпринимать. Он недвусмысленно продемонстрировал полное отсутствие интереса к ней. И это весьма утешительно, поскольку, если бы он проявил интерес, она не сумела бы устоятьи что дальше? Вот уже ее лодочка подхвачена бурным потоком, и она снова по уши влюблена в него, о чем, естественно, ему тут же станет известно!
Клодии никак не удавалось справиться со своими нервами, и она, извинившись, отправилась спать пораньше, оставив остальных смотреть какую-то передачу по телевизору.
В рекордно короткое время приняв душ, она натянула одну из своих старых маек, в которых обычно спала, и юркнула под одеяло, но не успела выключить свет, как в комнату вошел Адам.
Глаза Клодии потемнели от боли. Неужели он не понимает, что продержаться всю ночь в такой близости от него она может, только притворившись спящей? Но нет, конечно же, он не в курсе. Для него она всего лишь пустое место, а с пустым местом не считаются.
Хотел убедиться, что ты не заболела. Ты весь вечер была очень бледная.
Я чувствую себя прекрасно. Она закрылась одеялом до подбородка. Какая внимательность! Но не стоит прикидыватьсяздесь никто это не оценит.
Адам прищурился и пожал плечами.
Как угодно!
Он повернулся, чтобы уйти, и грудь ей, словно тяжелым камнем, сдавило раскаяние. Ведь в прошлый раз он проявил к ней искреннее сочувствие, увидев ее расстроенной. Может быть, она несправедлива к нему, и он, в самом деле, беспокоится?
Адам! окликнула она, поддавшись порыву. Могу я задать тебе вопрос?
Он оглянулся, серые глаза, суровым долгим взглядом, посмотрели в ее светло-голубые. Она заметила, как его напряженно поднятые плечи несколько расслабились. Ей даже показалось, что он улыбнулся.
Пожалуй, тут я твой должник.
Это насчет Рози Клодия знала, что рискует снова навлечь его гнев на свою голову. Он никогда не простит ей, что она скрывала от него ребенка. Но ей необходимо было знать. Я не совсем понимаю, зачем тебе все это. Ну, со мной понятно: я родила ее, любила на всем протяжении ее недолгой жизни. Ты же всего несколько недель назад узнал, что она существует. И твое желание иметь ее при себе на законных основаниях было настолько сильным, что ты заплатил за меня чудовищные долги и женился на мне, несмотря на все презрение, которое ко мне испытываешь
Ты находишь это странным?
Голос его также немного смягчился.
Я не думала, конечно, что ты останешься совсем равнодушным, уточнила Клодия. Я вполне поняла бы, если бы ты захотел видеться с ней время от времени. Не обременяя себя
кучей чужих долгов и женой, которую презираю, закончил за нее Адам. Он подошел к кровати и сел с краю, и Клодия быстро отодвинула ноги в сторону. Я и, правда, презирал тебя После того, как узнал, что у меня есть пятилетняя дочь, я думал о тебе очень нелестно. Но только до тех пор, пока не понял, почему ты поступила именно так. Совсем махнуть рукой на потерянные годы я не могу, но и осуждать тебя не берусь.
Имел ли он в виду, что больше не питает к ней неприязни? Клодия очень хотела спросить, но не решилась. В тусклом свете ночника трудно было что-то прочесть в его глазах, но губы сложились в полуулыбку. До чего ей хотелось поцеловать их Она даже стиснула зубы, чтобы остановить непослушные мысли.
Может быть, если я объясню, почему мне так понадобилась Рози, ты лучше поймешь меня, и перестанешь смотреть как на самодура и тирана? предположил Адам. Возможно такое, как ты полагаешь?
Попробуй!
Если ответ Клодии прозвучал дерзко и вызывающе, в этом не было ее злого умысла. Не могла же она сказать: «Я смотрю вовсе не так, я смотрю на тебя с любовью».
Внезапно она испытала невероятное облегчение. Ей уже не надо было бороться с собой, со своими чувствами. Она не переставала любить его и никогда не перестанет. Признав этот факт, Клодия скорее сумеет ужиться с ним.
У нас обоих семья состоит из одного родителя, но на этом сходство кончается. Ты лишилась матери в десять леттебя постигла тяжелая утрата, Кло. Он употребил уменьшительное имя наедине с ней, не предназначая его для посторонних ушей, и в сердце Клодии вспыхнула радость. Но она постаралась скрыть свои чувстваон сочтет ее круглой дурой, если только догадается, что она испытывает. Но у тебя остались воспоминания о счастливой семейной жизни и отец, который бесконечно тебя любит, и славная Эми, конечно же. Ты знала, почему твоей мамы нет с тобой. А мой отец оставил нас, когда мне было всего пять лет, и я не понимал, почему. После его ухода, мама почти все время плакала, а когда я подходил к ней, отталкивала меня. Я решил, что отец бросил нас из-за меня. Я страшно тосковал по нему и все спрашивал, когда он вернется, но это только еще больше все портило. Она продолжала горевать до тех пор, пока не умерла.
Скорбь смягчила его низкий голос.
Глаза Клодии заволокло слезами.
Адам, я ничего не знала об этом. Каким же ты был несчастным!
Она проглотила подступивший к горлу комок. Адам продолжал:
Мне почти исполнилось семь, когда в моей жизни появился дядя Гарольд. Он был маминым братом, холостяком, владельцем преуспевающей компании. Позднее он объяснил мне, что так и не женился, поскольку не такой он глупец, чтобы привязать себя к одной женщине, а потом еще и отдать своими руками половину всего состояния, если эта женщина потребует развод. Можешь представить себе, какой это был холодный, суровый, расчетливый человек. Он сказал, что мама испортила меня своим воспитанием, и собирался взять меня к себе и сделать из меня мужчину, способного, когда придет время, занять его место. Этот процесс предполагал мое обучение в школе-интернате. Я же знал только, что не хочу, чтобы из меня делали «мужчину», как не хочу выполнять и других требований дяди, который внушал мне страх. Мечтал, чтобы вернулся мой отец. Я отчетливо помню день он заговорил быстрее, словно угадал, что она собирается издать какие-то сочувственные слова, и не испытывал желания их выслушивать, когда я высказал ему все это. Что заранее ненавижу предназначенный мне интернат, что жду возвращения отца. Он заявил, что я никогда больше отца не увижу. Так и случилось, его следы затерялись где-то в Южной Америке лет двадцать тому назад. Потом дядя разъяснил мне, что отец женился на маме только ради денег.