На удивление Ани и Василия Павловича на церемонии народу собралось много, и некоторые были в камуфляже.
- Его сослуживцы!догадался Петров, и стал высматривать среди них человека, который расскажет ему все. Он нашел его. Подошел со своим располагающим видом к пареньку лет двадцати или чуть больше, сказал:
- Этот Владимира Васильевича Веретенников был мой товарищ, мы были близки тридцать лет.
Паренек посмотрел на Петрова и сказал с малороссийским акцентом:
- А я знал его всего неделю Но, уверен, что знаю его лучше вас, его жены, американских детей и внуков, - посмотрел на последних с неприязнью.
- Так близко можно узнать человека только на войне. Пойдемте в чебуречную, когда это кончится.
- Пойдемте. Только вы мне покажете потом, где Курский вокзал?
- Покажу и провожу. Вы знаете, что перед отъездом Владимир Васильевич сломал себе в туалете головку бедра? Как же он воевал?
- Как никто.
Засели они в «Советской» чебуречной на Тишинке. Выпили по сто водки, поели чебуреков.
Парень, его звали Володя, опьянел быстро, и стал рассказывать без принуждения:
- Когда его привезли, слепого, беспомощного, он сразу потребовал свою дальнобойную пушку, ну, за которую Госпремию получил. Ну, поискали на складах, нашли, привезли. Это было кино! Он сразу прозрел типа. Ему с нею и зенки были не нужны, так ее знал. Ощупал, обнюхал, сказал, что надо с нею сделать, потом отволокли его к командиру, чтоб он расчет себе вытребовать. Ну, чтоб его и снаряды кто-то носил. Командир смотрит на него, в затылке чешет. Людей мало, пушек нет, а этот полупокойник их требует. Но дал. Даже двух ведер краски хаки не пожалел, чтоб новенькой выглядела. И потом началось! Зарядят ему пушку, координаты дадут, а он потом пушкины штучки вслепую крутит, потом бабах! Бабах! Бабах! И батареи их нету. Неделю он их с землей ровнял, пока на той стороне специалист не появился. Русак, не американский, да такой, что стал снарядики свои рядом ложить, и сразу у нас двухсотые с трехсотыми пошли.
- Что-то знакомое, не разберу еще, - говорил нам Владимир Васильевич.Петро что ли, Кравчук? Мы с ним до самого Берлина шли. Злой был, противотанковое ружье с собой возил, хотя их к тому времени сняли с вооружения. И после ужина шел в окопы, фрицев стрелять, весело ему было, нравилось, как противотанковая пуля фашиста надвое рубила. А может Дмитро, то есть Дмитрий Бондаренко, мы с ним эту пушку ладили? А сколько раз друг друга на фронтовых испытаниях спасли? Сколько раз считали, ни разу не сходилось
Так и не угадал он. Но точно был уверен, что против него стояли Петро или Дмитро, стояли с охранением из свидомых. Они, то есть один из них, точно понял, кто супротив стоит, ведь они не только пушки строили, но и тактику и стратегию артиллерийского боя разрабатывали. Больше книг на сайте кnigochei.net В общем, не знаю, как, но не стали они в командира своего стрелять, а дали себя загубить вместе с охранением. Это я так считаю. А Владимира Васильевича убили тупо. Подогнали бандеровцы несколько «Градов» и лупанули в одно место. Перед отправкой в Москву Владимира Васильевича прибрали, осколки вынули и тому подобное. А мне от них выговор потомя осколки эти в гроб положил, для супруги и детей его сволочных, а меня за это домой отправили.
Володя быстро опьянел, хотя и ел много. Петров ему искренне завидовал сам он уже не мог так много есть и напиваться. Узнав, что у Володи все есть, включая любящую жену и детей, и что помощи ему не требуется никакой, он посадил его в такси, и остался один. Ему надо было побыть одному, чтобы все понять или, по-крайней мере, составить удобоваримую картину мира, в котором он вдруг очутился, послушав очевидца.
7.
Он шел по московским весенним бульварам весь в компоте из химической кастрации, буйной не по времени зелени, стройных фигурок девушек, видя перед собой довольное лицо Владимира Васильевича Веретенникова. Он знал: все, что он видит и наблюдаетэто жизнь, никем не нарисованная и не поставленная, не выдуманная, а натуральная, и другой жизни нет, даже на другом конце света. Нет жизни без Вани Андерсена, Веретенникова и той медсестры в роскошном бюстгальтере, пахнувшем цветущей женщиной. Нет жизни без той женщины с клюкой и серым лицом. Нет жизни без больных раком желудка, без кровоизлияний в мозг, аневризм, инфарктов, ампутаций кишечника. Ему абсолютно не на что было жаловаться, у него все в жизни было, кроме злостной болезни и боли умирания, он везде побывал, его трудно было чем-нибудь удивить. Все было бы просто замечательно, если бы не эти последние месяцы жизни и объявленный срок, глаза родных, мечтающих об освобождении от напасти. Восьмидесятилетние люди живут хорошо, некоторые даже прекрасно, и потому живут прекрасно, потому что на свете полно девяностолетних людей и девяносто пятилетних, и даже столетних. Они живут хорошо, потому что срок им не объявлен, у них нет рака, лишь давление и храп, способный остановить дыхание. А у него срок. Его надо протянуть Протянуть Прожить. Не видеть воочию, как его вещи выносят на свалку. Этот любимый костюм, другую одежду, матрас, который так долго подбирался, потому что от других болела спина. А эти люди из «Тайной группы» предлагают ему не протянуть этот срок, а пробежать на одном вздохе
А что? Что лучше? Побежать по минному полю или пройти по нему? Ползти, опасаясь каждой кочки? А война, которая ему предложили? Люди все равно воюют и будут воевать всегда, воевать добровольно. Будут воевать душевнобольные люди, люди, не умеющие жить мирно, люди с закрученными мозгами, люди, охваченные всяческими маниями и навязанными мнениями. И вообще, войны, без сомнения, являются жизненно необходимыми всем бывшим и будущим цивилизациям. Они нужны не только людям, жаждущим адреналина и подвигов, лишним людям, подспудно жаждущим смерти, но также президентам и тайным корифеям, играющим в шахматы из человеков, у одного из которых позавчера родился сын, у другого умер отец или вышла замуж дочь. Но вряд ли они смогли бы играть, если природа человека не была замешана на войне, на соперничестве. Если бы природа государств не была замешена на смерти и страхе смерти, не держалась на них. А он, инженер-конструктор Василий Павлович Петров, почему решил поиграть в «волнушку»? Да потому что освобождение от болезни и ее последствий может придти к нему не через восемь месяцев, а в любой из двухсот сорока с лишним дней игры. Игры со смертью. То есть воюющий смертельно больной человек уподобляется человеку, который может и прожить еще десятки лет, а может не сегодня-завтра попасть под колеса пьяного водителя. Короче, ему предложили вместо смерти Игру, ему предложили стать гладиатором, который может не только умереть, но и поиграть в жизнь, борясь не только за себя, но и за других людей. Который может еще ощутить жизнь, как никто другой в мирном быту.
Василия Павловичу представилось, что его выводят на арену с тиграми, и тысячи людей будут болеть за его победу, потому что тысячи людей боятся тигров и смертельных болезней. Его выведут на схватку со смертью, и он победит ее, потому что Смерть убивается только бесстрашием. Значит, смерть можно победить. Мир, конечно, останется прежним, но он, Василий Павлович, станет другим, это несомненно. Он попадет в другое окружение, что немаловажно, потому что на него престанут смотреть сострадающими глазами. То есть попадет в другой мир, в параллельную действительность, совсем в другую действительность, а в других действительностях кот Шредингера может и не сдохнуть в газовой своей камере
Василий Павлович засмеялся. Последнюю мысль ему навеял кот, самозабвенно чесавший яйца под гранитной тумбой, тощий, но совершенно счастливый городской кот.
- И тысячу котов не сделают из квантовой шутки профессора Шредингера физической истины, - подумал Василий Павлович, продолжив свой путь в неизведанное.
*** Мысленный эксперимент физика-теоретика Шредингера. Вот его смысл и содержание: берется кот в ящике. Туда же помещается колба с ядовитым газом, радиоактивный атом и счетчик Гейгера. Радиоактивный атом может распасться в любой момент, а может не распасться. Если он распадется, счетчик засечет радиацию, нехитрый механизм разобьет колбу с газом, и наш кот погибнет. Если неткот останется жив. Теперь закрываем ящик. С этого момента с точки зрения квантовой механики наш атом находится в состоянии неопределенностион может распасться с вероятностью 50% и не распасться с той же вероятностью. До того, как мы откроем ящик и заглянем туда (произведем наблюдение), он будет находиться в обоих состояниях сразу (с точки зрения квантовой механики). А поскольку судьба кота напрямую зависит от состояния этого атома, выходит, что кот тоже буквально жив и мертв одновременно. Идею кота использовали, чтобы «доказать» существование Бога как сверхразума, непрерывным своим наблюдением делающего возможным само наше существование.