Женщина с сомнением изогнула бровь. Было видно, что она мне не поверила, но решила не ввязываться. Она подошла ко мне, осмотрела глаза, потрогала лоб. Как будто при астме бывает температура.
У тебя еще есть лекарства? спросила она после такого «детального» осмотра.
Да,кивнула я,еще пол-упаковки осталось.
Дай ее мне,потребовала она.
Как? Но мне они нужны! возмутилась я.
Я и так сейчас чуть не умерла, а она еще хочет забрать у меня лекарства! Может, ей еще и ингалятор отдать для полного комплекта?
Правилами запрещено, чтобы у подопечных были на руках какие-либо медикаменты.
Но как? Они мне нужны.
Будешь приходить ко мне в медпункт,настаивала на своем женщина.
А если он будет закрыт? продолжала упираться я: не слишком хотелось отдавать то, от чего зависит твоя жизнь.
Медпункт работает круглосуточно,безапелляционно заявила медсестра и протянула руку в ожидании.
Черт. Это все мне нравилось все меньше и меньше. Не приют, а тюрьма строгого режима какая-то. Если меня отсюда не заберут, хоть кто-нибудь, сама сбегу. Может, так даже будет лучше. Незаметно вытащив две ампулы из коробки, я протянула остальное женщине. Она проверила наличие лекарства, пересчитала:
Хорошо, зайдешь, когда пузырек закончится. Первый этаж, третья дверь слева, там есть табличка, не ошибешься. И еще, девочки, приберитесь тут,она вышла.
Мне уже стало надоедать, что со мной разговаривают, как с умственно отсталой. Хотелось просто забиться в истерике от бессилия. Ну почему все так? Ну почему со мной? Чтобы не разреветься, как полная дуреха, я начала собирать раскиданные по полу учебники и одежду. Как только дошла до фоторамки, опустилась на колени, стала осторожно убирать осколки. Фотография была помята и порвана в нескольких местах.
Это твои родители? спросила Алина, помогающая мне прибираться.
Я кивнула.
Что с ними случилось? спросила она, виновато потупив взгляд, а потом быстро добавила:Можешь не отвечать, если не хочешь.
Они пропали,тихо ответила я.
Мне жаль,печально ответила она. Ты не обижайся на Лариску. Она с пяти лет в детдоме, ее два раза удочеряли и возвращали назад. Вот она и озлобилась.
Меня не тронула история «атаманши». Тяжелое детство не дает права становиться сволочью.
А ты откуда знаешь? удивилась я такой осведомленности моей новой знакомой.
Я ее сестра.
Тут моя челюсть отвисла. Как эта милая маленькая девочка может быть сестрой «атаманши»?! Никогда бы не подумала.
А что случилось с вашими родителями? настала моя очередь любопытствовать.
Папа пил, мама заболела и умерла,совершенно будничным тоном ответила она.
Сочувствую,сказала я.
Да ладно, проехали.
В комнату вернулась Лариска. Даже не посмотрев в мою сторону, она прошла к своей кровати. Алинка пожала плечами, помахала мне рукой и пошла к сестре. Я не прислушивалась к их разговоруи своих проблем хватает.
Следующие три дня были затяжным кошмаром. По приезде у меня забрали паспорт, деньги и мобильный, как сказали, для сохранности. Так что я осталась без какой-либо связи с внешним миром. Лариска с остальными девчонками не лезли ко мне, чему я была несказанно рада. По-моему, они объявили мне бойкот или просто боялись повторения приступа, но даже тихоня Алина со мной больше не разговаривала. Я осталась один на один со своими не слишком радужными мыслями, и чем дольше начинал длиться этот «тет-а-тет», тем больше я ловила себя на мысли, что нужно что-то делать, иначе просто сойду с ума. Школа, а назвать эту двухэтажную пристройку к главному зданию школой было сложно, была тут просто никакая. Учителя нисколько не учили, а просто ходили из одного класса в класс и орали на учеников. Ученики же делали что угодно, кроме уроков, и плевать хотели как на преподавателей, так и на все остальное. Еще тут были дежурства по столовой, по уборке комнат и классов, что выматывало физически. Хотя я была этому радаусталая, я просто валилась в кровать, не думая, не вспоминая.
Самойлова, к тебе пришли,в комнату заглянула Инга Дмитриевнавоспитательница. Как я заметила за три днясамая адекватная из тех, что тут работает; остальные воспитатели, нянечки и учителя у меня упорно ассоциировались со сторожевыми псами.
Я пошла в «комнату для свиданий». Так здесь называлась небольшая комнатушка со столом и двумя скамейками, куда обычно провожали посетителей. Ещё там была стеклянная стена, так что можно было почувствовать себя рыбкой в аквариуме, ну, или манекеном на витрине, кому что нравится.
Ромка! кинулась я на шею парню.
Привет,улыбнулся он,Я приехал, как только узнал, куда тебя увезли. Выглядишь паршиво.
«Ну, спасибо. Ты очень тактичный»,проворчала я.
Чувствую я себя действительно паршиво,не стала скрывать я,Тут, знаешь, не курорт.
Я говорил со своими родителями,он опустил голову, видимо, собираясь сообщить мне нерадостную весть.
Ну? я чуть не подпрыгивала от нетерпения.
Они готовы взять на себя опекунство, но оформление всех документов займет месяц, а то и полтора.
Так долго,я опустилась на скамью. А быстрее никак?
Нет,покачал он головой.
А если они просто возьмут меня к себе, а потом оформят на меня все документы?
ухватилась я за это, как за последнюю надежду.
Так тоже не получится. Им в соцслужбе сказали, что если бы они были хотя бы родственниками, то да, а такизвините
Я застонала в голос. Месяц я тут просто не выдержу. Ромка подошел и обнял меня:
Все будет хорошо, котенок.
Обычно я не любила все эти «котенок», «солнышко», «малышка»слишком уж это слащаво и неискренне, но сейчас даже это грело и давало ощущение, что я кому-то в этом мире еще нужна.
Ирина с Юркой передавали тебе привет,сказал Ромка, выпуская меня из объятий.
Обещали заглянуть на следующей неделе.
Я кивнула.
Ну, все, мне пора,чмокнув меня в щечку, сообщил парень.
Что, так скоро? на глаза помимо воли навернулись слезы от осознания того, что я опять остаюсь в этом аду совершенно одна.
Ну, Камилла, ты же знаешь, у меня дела. Я учусь, мне некогда тут с тобой засиживаться,включил Ромка обычного себя.
«Ах, значит, так!»возмутилась я. «Значит, заглянул на пять минут, и пока. Ну и катись. Можешь больше не возвращаться».
Конечно,грустно улыбнулась я ему,я понимаю.
Он еще раз поцеловал меня в щечку:
Пока,и вышел за дверь.
Пока,сказала я в пустоту и так и осталась сидеть в комнате.
Самойлова, ты что, уснула? голос воспитательницы прозвучал над самым ухом.
Нет,встрепенулась я.
Все в порядке? спросила женщина.
Да, все хорошо.
Ну, тогда к себе,подтолкнула меня к двери Инга Дмитриевна. Сюда сейчас другие придут.
Мне ничего не оставалось, кроме как идти к себе. Шататься по коридорам не хотелось, около телевизора засела малышня. Подойдя к своей кровати, я увидела разноцветные бумажки, разбросанные по всей постели, и даже сначала не поняла, что это. Фотография, фотография моих родителей была порвана на множество маленьких кусочков. Еще рядом валялись обломки мр3-плеера, который мне как-то удавалось прятать ото всех эти три дня. Спрашивать кто не было смысла. Стоило Лариске появиться в комнате, как я набросилась на нее.
Сучка, кто разрешал тебе трогать мои вещи?!
Что, «любимая доченька», не понравился мой подарочек? с издевкой произнесла она.
Ты сирота, детка, пора с этим смириться.
От ярости меня всю затрясло, я даже не знала, что сказать. Да и надо ли что-то говорить? Эта тварь ничего не поймет. Мне просто хотелось сделать ей так же больно, как и она мне. Я вцепилась «атаманше» в волосы.
Ай, стерва,заверещала она,отпусти!
Я вцепилась еще сильнее. Почувствовала ее ногти сначала на своих руках, а потом они потянулись к моему лицу. Я отшатнулась, но волосы обидчицы не выпустила, и тут получила неслабый удар в челюсть. Боль пронзила, заставив все-таки выпустить Лариску. За первым ударом последовали второй и третий. Я никогда не была дворовой девчонкой и не участвовала в драках, ну, разве только в младших классах; да и можно ли считать дракой удар учебником по голове наглому мальчишке, который дергал меня за косички? В комнату кто-то вошел, наверное, вернулись девчонки. Удары прекратились.