Да, я слышал, что об этом болтают,совершенно спокойно ответил он.
Я почувствовала, как к моему лицу прилила кровь, и опустила взгляд, очень внимательно разглядывая дно кружки. Андрей Владимирович был последним человеком, которому я бы все рассказала. Да и вообще, не хотела бы, чтобы он знал. Конечно, он слышал про все, что случилось на вечеринке, хотя не подавал виду. Чертова Селезнева и ее длинный язык. Честно, прибила бы ее сейчас.
Мне нужно заняться домашним заданием,скороговоркой выпалила я и, поставив кружку в мойку, собралась выходить из кухни.
Камилла,окликнул меня опекун.
Я остановилась в дверях, но не оглянулась.
Не обращай внимания на то, что говорят, и на Селезневу. Директриса прекрасно знает о репутации и не принимает ее слова всерьез.
Я молча кивнула. Волна стыда накатила с новой силой.
«Андрей Владимирович, пожалуйста, не надо меня жалеть»,взмолилась моя гордость.
Хорошо, спасибо,поблагодарила я, стараясь проглотить вставший в горле ком. Мне действительно нужно делать домашку.
Я зашла в комнату.
«Боже, как я устала от всего!»меланхолия забирала меня под свое крылышко.
Я просто тупо смотрела в монитор на свою страничку в «Вк», щелкая на «СП»: «все сложно» менялось на «влюблена в» и обратно.
От воспоминаний о той сцене в спальне родителей до сих пор спазмом сводило живот. Чтобы отвлечься от неприятных воспоминаний, я занялась уроками. Не успела разобраться с первой задачей по алгебре, как в дверь постучали.
«Что случилось?»насторожилась я.
Андрей Владимирович никогда не заходил ко мне просто так, особенно видя, что я в таком настроении. Но больше стучаться было некому.
Да, войдите,откликнулась я.
Опекун приоткрыл дверь.
Что-то произошло? спросила я.
Там к тебе пришли,кивнул мужчина.
Кто? спросила я, уже подозревая.
Парень.
«Ромка»,фыркнуло подсознание.
Первой реакцией было сказать, что меня нет, я в туалете, в душе, на другой планете, но рациональная часть меня укоризненно покачала головой.
«Нет. Хватит! Хватит избегать! Хватит от него бегать! Если не хочешь его видеть, так и скажи ему. Перестань мучить и себя и его».
Что ему сказать? спросил учитель, все еще стоя в дверях.
Я иду,встала из-за стола.
Вздохнув поглубже, я пошла к входной двери. На лестничной клетке стоял Ромка. Я вышла и закрыла за собой дверь: ни к чему Андрею Владимировичу слышать наш разговор, а он будет очень тяжелым.
Что ты хотел? я встаю как можно дальше от него.
И тебе привет, Камилл,он не пытается подойти ближе, увидев мои скрещенные на груди руки. Я тебе звонил, ты не отвечала.
Я киваю.
«Вконтакте» меня заблокировала.
Я снова кивнула: к чему отрицать очевидные вещи?
Я хотела казаться спокойной, благо последние дни в школе отточили мою силу воли до совершенства. Я не хотела, чтобы Ромка видел мою боль и то, как я унижена его поступком.
Но ты не считаешь, что нам надо поговорить? начал злиться парень.
Нет. Отрицательно качаю я головой. Мне не о чем с тобой говорить.
Но как? он, кажется, не ожидал от меня такой категоричности. Камилла, да ладно тебе. Ничего же не произошло. Я просто был пьян, а она сама ко мне пристала.
Я отвернулась, чтобы скрыть слезы, набежавшие на глаза. Выдержка мне изменяла, а спокойствие таяло с каждой секундой. Я тоже начинала злиться на его глупые оправдания.
Камилла, я же тебя люблю. Обещаю, больше пить не буду,Ромка отважился подойти ко мне и положил руки мне на плечи. Ну что простишь? Давай сходим куда-нибудь?
Черт! Так просто: «Прости, я больше не буду». Интересно, он реально думает, что подарит мне букет цветов, сводит в кафе или кино, и все будет как раньше? Да я смотреть на него не могу, слышать его не могу. Он чуть не переспал с Селезневой на кровати моих родителей, в моем доме, на моем же празднике!
Я резким движением скинула его ладони с себя:
Я не знала, что такую подлость можно оправдать алкоголем! Да выпей ты даже всю бутылку! Ты не имел права так поступать!
Да?! А ты не считаешь, Милка, что сама виновата?! пошел в оборону парень. Если бы ты не тряслась так над своей невинностью, ничего бы не было. Япарень, а не игрушка. Мне секс нужен.
О да! Бедненький, несчастный! Словно я не знаю, что ты трахаешься с половиной своих однокурсниц,фыркнула я.
А ты меньше монашку разыгрывай! ощетинился Ромка.
Да пошел ты! не выдерживаю я. Иди трахайся с кем хочешь! Я больше не хочу тебя видеть!
Вот и пойду! Ромка сжал кулаки и, резко развернувшись, направился к лифту.
Я, не дожидаясь, когда парень уйдет, вернулась в квартиру.
Сердце стучало, воздух покидал легкие, не собираясь возвращаться, горло сжало спазмом. Приступ начался неожиданно. За последнее время я успела отвыкнуть от астмы, так что перестала носить ингалятор с собой. Вот и сейчас он валялся где-то в комнате. Слезы застилали глаза, мешая видеть. Я осела на пол возле двери и притянула колени к груди, стараясь этим прогнать приступ. Закрыв глаза, я считала от одного до десяти и обратно. Начавшееся удушье отбирало последние силы, и так уже подорванные разговором с Ромкой.
Тут я почувствовала, как меня коснулись руки Андрея Владимировича. Я вздрогнула, когда он вложил мне в руку ингалятор.
Вдохни, Камилла,услышала я голос опекуна.
Я послушно вставила трубку в рот и нажала рычаг, лекарство брызнуло в горло, заставляя дышать. Вся эта ситуация практически полностью повторяла ту, в школьном коридоре, невольно возвращая меня к воспоминаниям о прошлом. То же чувство тоски и потери, полной беспомощности. Еще одна ниточка с прошлым оборвана.
Всхлип. Пальцы, сжатые в кулаки. Чувство гордости умоляло держаться, но слезы, стоящие в глазах, заскользили по щекам. Тут я почувствовала, как руки опекуна притянули меня к себе. Я уткнулась ему в плечо и заплакала, как безутешное дитя. Мне было стыдно, но остановиться я не могла. Руки Андрея Владимировича гладили меня по спине. Он что-то говорил, пытаясь утешить, но я не слушала слова, я слушала сам голос. Боль таяла, убаюканная.
Я не знаю, сколько мы так просидели, когда мне наконец удалось успокоиться. Я отстранилась от Андрея Владимировича. Стараясь не встречаться с ним глазами, поднялась на ноги.
Ты в порядке? забота в голосе учителя заставила меня улыбнуться.
Да, со мной все будет в порядке. Спасибо.
Я пошла в свою комнату. Взглядом обвела обстановку, наткнулась на плеер, лежащий на столе. Схватив подарок Ромки, быстро шагнула к окну и выбросила туда.
Катись ко всем чертям, Ромка,сказала я тихо. Я тебя больше не люблю.
Да, наверное, и не любила никогда, и он тоже. Когда любят, не делают больно, не предают. Стало как-то грустно, но и спокойно. Включила подборку песен «Early Rise», сев за ноутбук.
Бывает, я ненавижу прожитую мною жизнь. Все всегда не так,подпевала я вокалистке.
«Точно как для меня сегодня,вздохнула я, удаляя строчку семейное положение со странички. Хватит с меня такой любви».
Комментарий к 10 Глава. Боль, слезы и
Песня которой подпевала Камилла: Early RiseNarcissistic cannibal
========== 11 Глава. С Новым годом, Андрей Владимирович ==========
Новогодние праздники неумолимо приближались. На улицах были развешены гирлянды, поставлены огромные елки на площадях. Со всех плакатов смотрели улыбающиеся лица актеров, певцов и просто моделей, желающих счастливого Нового года. Витрины магазинов заманивали пятидесятипроцентными скидками и дополнительными подарками. Меня же вся эта предпраздничная суета нисколько не трогала, скорее наоборот, раздражала. Хотелось закрыться в своей комнате, включив на всю громкость музыку, и пролежать так все праздники, пока новогодняя эйфория не пройдет у большинства окружающих меня людей, и, в свою очередь, не испортить им праздники своим кислым видом. Никогда я еще не ощущала потерю родителей так остро, как сейчас. Нет, мы не всегда встречали праздники вместе, даже чаще я оставалась одна, но родители всегда звонили и писали поздравления, а также отправляли подарки почтой или курьером, специально предугадывая, чтобы посылку доставили первого января. Так что для кого как, а для меня Новый год всегда был семейным праздником.