Я тоже так думала, соглашается Нина. Упругие кудри пружинят по обеим сторонам ее лица в форме сердечка. Никому и невдомек, что за миловидной внешностью скрывается изощренное чувство юмора. Пока не увидела, какое тут все симпатичное. Как насчет морской темы? Она указывает на синее одеяло с якорями. Можем взять те красные подушки.
Зачем нам изображать, будто мы на борту судна?
Я пытаюсь бодриться, но очередной сеанс у доктора Голда, который только что закончился, оставил щемящее чувство. Он все бубнил и бубнил о правилах прохождения теста на определение БиГи. Кто-то дал себе труд тщательно продумать каждый шаг в этом сложном танце. Во-первых, по закону вам должно быть не менее восемнадцати лет, так что, получи мы это письмо годом ранее, о подобной процедуре и речи бы не шло. Также я узнала, что от момента забора образца крови до сообщения результата должно пройти целых три недели. Как будто мы и без того мало ждали! Кстати, результат этот будет запечатан в конверт, который доктор Голд собственноручно вскроет, как в дрянной версии какого-нибудь телешоу, где присуждают награды.
В конце сеанса я задала ему очевидный вопрос.
К чему так много правил? Мне кажется, это перебор.
От выражения лица доктора Голда у меня тут же вспотели ладони.
Когда это тестирование только ввели в медицинскую практику, пугающее количество людей, узнав, что они ген-положительные, вскоре совершили самоубийства. Временны́е рамки были разработаны специально, чтобы предотвратить подобное.
Если мне еще требовалось подтверждение того, насколько ужасна болезнь, с которой мы с сестрой столкнулись, то я его только что получила. Люди предпочитали убить себя, чем продолжать с нею жить.
А как тебе вот эти? Нина указывает на комплект покрывал с ананасами и психоделическими неоновыми цветочками. Декорируем комнату в тропическом стиле.
Я моргаю в замешательстве.
Тебе не кажется, что это чересчур ярко?
Она крепко сжимает губы, но даже это не помогает сдержать улыбку.
Эбби, да оно же страшное, как смертный грех. Я просто прикалываюсь над тобой.
Я смеюсь от облегчения.
Нина решительно двигается вперед, толкая перед собой тележку.
Итак, оставляем морскую тему?
Не смешно.
Завернув за угол, мы оказываемся в соседнем ряду, где представлены постельные принадлежности более сдержанных тонов. Тут загорается экран Нининого телефона, и, прочтя то, что ей написали, она меняется в лице.
Что такое?
Ничего. Будничным жестом она наматывает на палец прядь волос.
Несколько минут спустя я замечаю, что она снова пялится в экран, хмуря брови.
По-прежнему ничего?
Она краснеет так отчаянно, что начинает походить цветом лица на те яркие подушки.
Ладно, признаюсь. После того, как ты рассказала мне обо всем, что с тобой творится, я почитала пару статей о болезни Гентингтона. Нина была единственным человеком, кому я поведала об отцовском письме. Я просто хотела получше разобраться в вопросе.
Я киваю, тронутая ее словами, но и испытывая чувство вины, поскольку сама до сих пор не удосужилась изучить этот вопрос.
В общем, я подписалась на получение уведомлений о новых публикациях на сайте HDBuzz, и мне только что прислали вот это.
Она поднимает телефон и показывает статью о разработке какого-то препарата, способного бороться с симптомами моей болезни.
Ты что-нибудь слышала об этом? Она обрывает себя. Ну, то есть я хочу сказать, конечно, слышала. Просто мне это показалось внушающим оптимизм.
Хотя пока от болезни Гентингтона лекарства нет, доктор Голд сообщил нам о некоторых медикаментах, призванных облегчать протекание симптомов. Тот, о котором говорит Нина, занимает одно из последних мест в очереди на тестирование.
Да, это стоящая штука. Действительно подавляет симптомы у лабораторных мышей, а сейчас проходит испытания на людях, страдающих от этой болезни.
Я и понятия не имела, что наука сделала такой большой шаг вперед. Здорово! Она улыбается, глядя на меня широко раскрытыми глазами.
Да, возможно, соглашаюсь я, умалчивая об остальном. Разработчикам потребуется очень много времени, прежде чем они поймут, подходит ли это лекарство людям, как долго его можно применять и каковы возможные последствия.
Я хочу сказать, тебе этот препарат вообще не понадобится, быстро добавляет Нина, потому что ты окажешься ген-отрицательной.
Она как попугай повторяет то, что узнала от меня. Если я настроена позитивно, то и она тоже.
Хорошо, говорю я слегка дрожащим голосом. Не могу представить себя ген-положительной. Правда, не могу. Однако после последнего сеанса с доктором Голдом что-то во мне изменилось. Похоже, я начинаю понимать, чего лишусь, если удача окажется не на моей стороне.
Нина молча толкает тележку вперед по проходу.
Сейчас подходящее время, чтобы сообщить, что мне приглянулись разрисованные ананасами парные подставки для банных принадлежностей, стоящие вон на той нижней полке?
Я от души улыбаюсь. Боже, благослови Нину!
Показывай дорогу!
Глава 8
Из обрывочных слов в ежедневных сообщениях Брук, которые я выхватываю взглядом (Веселье нельзя игнорировать совершить что-то непоправимое), прежде чем удалить, я делаю один-единственный вывод по ее мнению, на Каталину я приехала, чтобы УЙТИ В ОТРЫВ. Типа, я здесь подводным плаванием и виндсерфингом занимаюсь, и каждый день меня поджидает новое приключение, возможно, я даже завела интрижку с первым подвернувшимся горячим парнем. В общем, морально разлагаюсь. Как будто приговор из конверта превратил меня в человека, стремящегося все в жизни испытать и попробовать или хотя бы провести лето в безудержном веселье, а уж потом разбираться с последствиями.
Сестре и невдомек, что на протяжении последних двух недель я почти каждый день работаю. Листок бумаги, вложенный в конверт, не превратил меня магическим образом в любительницу удовольствий. А работа единственное, что удерживает Адову Бездну на расстоянии.
Поэтому, когда Сара, властная рыжеволосая дамочка из ресторана, решительно ворвалась в хижину несколько дней назад с вопросом, не хочу ли я поработать официанткой на ежегодно проводимом в Ту-Харборс Фестивале еды и вина, я согласилась. Тем более что Люси, Бен и Кертис тоже там будут.
И теперь, после полудня в день великого события, обслуживая людей в нашем пункте проката, я наконец уразумела, почему Люси непрерывно твердила, что этот фестиваль официальное открытие летнего сезона. До празднования еще несколько часов, а половина пляжа уже перегорожена тросами.
Давай закругляться. Люси крутит пальцем в воздухе. Нам еще к вечеру подготовиться нужно.
Бен с Кертисом бегут к хижине, таща за собой по песку возвращенные шезлонги.
Что ж, Керти, дальше тянуть нельзя. Называй цифру!
Выдержав долгую паузу, Кертис отвечает:
Ставлю десять баксов на четверку.
Люси фыркает.
А я на девятку.
Бен отрывается от своего занятия укладывания шезлонгов в стопку у хижины.
Ты в самом деле хочешь сделать ставку в этом году?
Разумеется, подтверждает Люси. Иначе какой смысл?
Я поднимаю взгляд.
О чем вообще речь?
Люси Бен качает головой, будто она его не в меру резвая младшая сестренка.
Можете не отвечать.
Я краснею. Обычно я не лезу в их разговоры. Неловкие моменты вроде нынешнего утверждают меня в мысли, что для них я навсегда останусь чужой.
Люси отмахивается от меня.
Ой, перестань. Никакого секрета тут нет. Каждый год на Фестивале еды и вина представительницы слабого пола от мала до велика то есть от восемнадцати до восьмидесяти восьми атакуют Бена, мечтая заполучить его себе в партнеры по танцам. Всем хочется урвать лакомый кусочек пирога.
И почему меня это не удивляет?
Мы всегда делаем ставки, сколько их будет. Выигрывает тот, чья догадка окажется наиболее близкой к истине, хрипло смеется Люси.
На долю секунды Бен притворяется ужасно оскорбленным, но тут же сам хохочет.
Имея такие бедра, как у меня, преступно пользоваться ими в одиночку. Он делает несколько вычурных движений под музыку, по которым, однако, сразу можно понять, что танцор он отменный.