Но, если пациентка не получит лечение в течении трех суток, счет ее жизни пойдет на дни, чуть громче говорит доктор, у меня даже сердце замирает. Буквально месяц и ты ее потеряешь, на большее ее не хватит, даже с обезболивающим, которое она украла у старшей медсестры.
Украла? И что теперь будет? этого еще не хватало.
Ничего, если ты оплатишь стоимость. Мы просто закажем на эти деньги новую партию лекарств.
Конечно, роюсь в сумочке, выуживая косметичку, которая служит мне кошельком. Вытаскиваю последние несколько купюр, и карту, с отпускными. Сколько?
Семьдесят тысяч.
Сколько-о-о?!
Это хорошие обезболивающие, дорогие.
Половину пока могу отдать. Остальное постараюсь до завтра достать, лепечу, не чувствуя, как слезы стыда капают из глаз. Моя мать опустилась до воровства
Хотя, она же наверняка знала, что начнется разбирательство, я узнаю и оплачу ее грехи. Выхожу в коридор, совсем без сил. В клубе у меня наоборот был прилив, я танцевала, ни о чем не думая. А сейчас будто отпустило, начался отлив, забрав остатки жизненной энергии.
Она украла лекарства опустилась совсем, объясняю встревоженному Саше, он присел на корточки у моих коленей и смотрит мне в глаза. Она совсем не думает обо мне!
Я почти кричу, забыв, где нахожусь. С запоздалым страхом оглядываю больничный коридор, окрашенный в нежный бежевый цвет, на стенах кашпо с вьюнами и бра, создающие мягкий полумрак. Двери закрыты, пациенты спят. Ночь на дворе.
Саша встает и вдруг заходит в кабинет врача, а я не могу подняться со скамейки, чтобы отговорить его. Он пошел оплатить чужой грех. Пусть половину, но все же. Стыдно. Опускаю голову на руки и не могу сдержать слез обиды.
Всё, ты ничего не должна, поехали, найдем твою маму, гладит по спине вернувшийся Саша.
Спасибо я верну, как смогу, утыкаюсь в плечо моего мужчины, теперь уже рыдая от счастья, что он есть у меня. Мой, по-настоящему родной.
Я тебе верну, даже не думай, целует мою щеку, просто чтобы успокоить, если только поцелуями расплатишься, тогда я не против. Ты моя, я тебя люблю очень. Поехали, сначала на вокзал, а если там не найдем, поедем к деду.
На вокзале мамы не оказалось, этого и следовало ожидать. Наверняка наняла такси, дорого, почти половина ее пенсии, но, думаю, маму это не остановило.
Ну что, Ромку пристроим и вперед? останавливаемся у ворот морга, нужно забрать вещи и уволиться, Саша не хочет, чтобы я работала по ночам, хочет, чтобы спала рядом с ним.
Давай с собой возьмем? предлагаю, стискивая пальцы его. Пусть со мной поживет в деревне, пока я в отпуске.
Я думал ты завтра со мной вернешься в город, грустно смотрит, и так смешно сдвигает брови парень, что я смеюсь. Я теперь не могу без тебя долго. А мне приехать нужно будет, дня на два, переозвучку серии сделать.
А я не смогу маму бросить она не поедет обратно, я ее знаю. Без лекарств ей с каждым днем будет все хуже, кто будет ухаживать за ней?
Наймем сиделку, с медицинским образованием.
Она не подпустит никого, тяну руку к его щеке, мне так хочется трогать любимого, каждый раз удостоверяясь, что это не галлюцинация.
Посмотрим! подмигивает Саша, ловит мою руку и целует пальцы. Идем!
Мы забрали все мои вещи из морга, почаевничали со старым Гринем, рассказывая ему ситуацию. Он поддержал Сашу, насчет сиделки, даже сказал, что знает одну врачиху, которая сладит с моей невыносимой мамочкой.
Она в женской тюрьме работала, умеет с такими ладить, успокаивает меня Гринь, а тебе нечего нервы мотать с умирающей. Только заплатить надо будет прилично.
Я любые деньги отдам, лишь бы Алёнка спокойна была, Саша притягивает меня к себе, целует в макушку. Мать ее ненавидит, не надо рядом с такой сидеть и негатив ловить.
На том и порешили, Гринь договорится с сиделкой, а Саша ее привезет через пару дней, когда с работой разберется. Тогда и я с ним вернусь, отпуск проведу в городе, рядом с любимым. Правда собиралась дедушке помочь, с огородом. Но он справится, мне нужно свою жизнь наладить.
Всю дорогу до Зарянска я проспала, сама не ожидала, что засну, хотела развлекать разговорами моего любимого водителя. А он рад, что я отдохнула, так и заявил, когда припарковался в моем родном дворе. Я и проснулась оттого, что машина остановилась, тихо стало.
Поспи еще, время только семь часов, рано, наверное, к будущей теще ломиться, шутит Саша, заставляя мое сердечко биться быстрее.
Ты решил моей руки просить? шучу в ответ, и получаю серьезный взгляд.
Да, я не стану скрывать, пусть знает, что у тебя теперь есть защитник. Я тебя не дам в обиду, даже твоей матери. Если она станет на тебя наезжать, я тебя сразу заберу домой, ты не игрушка, на которой можно ненависть вымещать. Тебе забеременеть нужно, как можно быстрее, так что, нечего нервы тратить, еще не знаю, как твой стресс аукнется.
У меня тепло в груди разливается. Я не привыкла к заботе, а тут ее целый водопад, вкупе с ласковым взглядом и мягкими губами, которые припали к моим пальчикам. Смотрю на родные окна через лобовое стекло. Свет в кухне горит, и худая фигура маячит мимо, оставляя тень на выгоревших шторах.
Она не спит, мечется вон, киваю на окно. Наверное боли одолевают, а укол себе поставить не может. Идем?
Мы поднимаемся по лестнице, а мне хочется развернуться и рвануть назад, к машине, и прямиком в город, в уютную квартиру. Саша меня ободряет, приобнимая. Он сам жмет на кнопку старого звонка. И поддерживает за талию, когда дверь распахивается и на пороге появляется привидение, скрюченное от боли.
Мама выдыхаю я. Она изменилась, мне кажется, что вот сейчас мама рухнет к моим ногам и испустит дух.
И она падает, ловя воздух бледными губами. Саша успевает шагнуть через порог и подхватить тщедушное тело, измотанное невыносимой болью. Я показываю, куда нести, иду впереди, открывая двери.
Глава 37
Алёна
Мама мирно спит, а я всё боюсь от нее отойти, прислушиваясь к слабому дыханию. Зная, что ей остались считанные дни на этой земле, в этом мире, я мысленно прощаю ей всю боль, что она причинила мне, всю ее ненависть.
Еще час назад она была одной ногой в могиле, но я вытащила ее, отвоевала у смерти. Снова. Приезжали врачи, когда кризис уже миновал, на просьбу забрать ее в больницу, те только плечами пожали, опуская глаза в пол. Таких тяжелых уже не берут в больницу, их отпускают домой, умирать.
Устала? гладит мою руку Саша.
Ему пора ехать, а я все никак не могу отпустить его. Мне страшно оставаться одной с мамой. Я знаю, что есть еще месяц или два, но приступы будут все чаще, длительнее и острее. Мама будет слабеть, все больше спать под действием сильных лекарств.
Нет. Просто моральное истощение трогаю красивое лицо, не в силах поверить, что это мой мужчина. Ты чай допивай, тебе уже пора.
Успею, прихлебывает чай парень, откусывая от бутерброда большой кусок. А через два дня я приеду с сиделкой, и увезу тебя в город. Я там договорился с врачом, ты же теперь не лечишься у матери моей. Карту твою забрал и записался к другому доктору. Нам нельзя терять время, итак уже почти два месяца зря прошли.
Я даже возражать не стала. Да, время утекает, как песок сквозь пальцы. Галина Сергеевна давала мне полгода, треть уже прошла. Теперь я хочу ребенка, потому что в моей жизни появился мужчина, от которого я очень хочу родить. Прижимаюсь лбом к его плечу. Мой. Родной.
А ты понравился маме, она с тебя глаз не сводила, когда пришла в себя, тихо смеюсь, вспоминая изумленный мамин взгляд.
Скорее всего узнала меня, ведь многие женщины ее возраста смотрят мою передачу. Только ты не смотрела никогда.
Я их пересмотрела все, когда ты уехал, в интернете. И я рада, что ты снова в строю, встаю, чтобы убрать со стола и проводить Сашу, который протягивает мне термос, налить кофе в дорогу.
Собираю ему с собой перекусить, провожаю до дверей, уже скучая по нему. Закрыв дверь, иду проверить больную. Мама уже не спит, равнодушно смотрит в окно. С ее кровати видны лишь верхушки деревьев и небо.
Как ты? спрашиваю, даже не ожидая ответа.
Я решила поменьше разговаривать с ней, чтобы не провоцировать. Поэтому разворачиваюсь, собираясь уходить. Пора готовить обед и прибраться бы не помешало.