- Мы проведем много времени в этой комнате, мистер Джоргова.
- Майк, - поправил он, вспомнив, как несколько минут тому назад Мак-Гиви проявил такую же любезность.
- Прекрасно, Майк. Итак, мы проведем много времени в этой комнате нужно изменить вашу личность.
Что-то в этой фразе Майку не понравилось. Он напрягся.
- О, - поспешил успокоить его доктор, - мы не посягаем на ваш внутренний мир и на ваши представления о себе.
Они не будут затронуты. Но есть другие вещи. Узор сетчатки, определенный состав крови. Другие вещи. Когда вы выйдете отсюда, все имеющиеся у полиции данные будут устаревшими. Вы сможете пройти через сотню рободетекторов, не потревожив ни один из них.
Майк позволил своим мускулам расслабиться. Это был залог того, что он ДОЛЖЕН вернуться в реальный мир. Они ДОЛЖНЫ послать его за Лизой. Они не стали бы тратить на него столько времени и средств, если бы ему предстояло просто сидеть где-нибудь в кабинете за столом. Его жизнь была в его собственных руках; его жизнь в первый раз принадлежала ему. Изменить кое-что, сгладить прежний и нанести новый узор на его тело - и он станет полновластным господином самого себя и своих действий. Он понял, и это страшило его.
"Лезвие топора пробило дверь, потом еще раз. Снаружи шумели: пожарник, другой пожарник чином повыше, полицейский, разгонявший любопытную толпу, и мужчина в состоянии истерики.
Дверь поддалась и рухнула внутрь.
Они прошли через неосвещенную прихожую в затененную гостиную, где, казалось, задержались ночные тени.
Тахта скрывалась во мраке.
Новомодное полосатое кресло было похоже на спящую зебру.
Они нашли ее в спальне, сидящей под аурой. Ее глаза были двумя серыми недвижными кругами, вырезанными из штормового неба и приклеенными на поблекшее лицо.
- О Боже мой! - воскликнул мужчина, схватив ее руки и тут же с отвращением выпустив их.
- Как долго? - спросил один пожарник.
- Я уезжал из города по делам Шоу на восемь дней. И только прошлой ночью я заметил, что она отвечает на мои вопросы по телефону как-то очень кратко и невыразительно...
- Значит, это был автоответчик, - заключил пожарник.
Они выключили ауру. Ее глаза по-прежнему не двигались. Однако губы дрожали. Серые, пустые глаза... Они положили ее на носилки, прикрыли одеялом и вынесли наружу, сквозь толпу и снег, к ожидающей их машине "Скорой помощи". Он шел сбоку. Она выглядела шестидесятилетней, а ведь ей было тридцать. Латентный Эмпатист. Эмпатист!
Если в Шоу узнают, что его жена - Эмпатист, его уволят, хотя именно Шоу сделало ее тем, чем она стала. Пожалуй, лучше было бы, если бы она умерла.
Она была Эмпатистом. Она оказалась настолько вовлеченной во всеохватывающее слияние с Шоу, что потеряла последние точки соприкосновения с реальностью, стала - почти - Исполнителем. Растением. Зомби.
Взвыла сирена.
Снег бил в лобовое стекло, таял и стекал каплями вниз.
Она умерла до того, как ей успели сделать внутривенное вливание..."
В комнате с белыми стенами толпилось великое множество темнокожих мексиканцев. Это нервировало Фармера. От близкого соседства с темнокожими он весь покрывался пупырышками. Ему хотелось пойти в зрительный зал и погрузиться в ауру, но его четыре абонентских часа в день уже были использованы. Для служащих Шоу существовало ограничение на использование ауры. Фармер полагал, что это ужасно. В конце концов, он работает на Шоу! Правда, тут он получал хорошие привилегии, должность и деньги. А тот, кто не работал на Шоу, не работал вообще, поскольку Шоу владело или управляло всеми отраслями производства и бизнеса. Очень многие сидели по домам, жили на Пособие (теперь это была довольно приличная сумма) и выполняли в обществе функции покупателей товаров, рекламируемых на уровне подсознания.