В большом холле, напоминающем лобби отеля, нас встретило еще двое мужчин. Они неотступно следовали за женщиной в длинном, богато украшенном камнями платье и с закрытым лицом.
Мне были видны лишь ее темно-карие глаза, густо подведенные черными тенями. С учетом морщинок и гусиных лапок, смотрелось это грязно и не аккуратно.
- Очередная управляющая? Только эта смотрит за твоим борделем?
- Бордель и гарем - это разные вещи. В первом женщина продает себя всем подряд, получая мизерные деньги. В гареме она принадлежит одному мужчине, который заботится о ней и обеспечивает ей сытую старость.
- Ты один, а женщин шестьдесят, зачем столько?!
- Как я уже говорил, после смерти моего отца, его бизнес и имущество, включая гарем, перешли ко мне. Ты думаешь, здесь все молодые красотки, как ты? И близко нет. Здесь большая часть женщин, которым уже за сорок и пятьдесят. Для них жизнь в этом гаремеэто как пансионат. У них есть свои деньги, банковские карты, куда я ежемесячно перевожу им зарплату. При необходимости каждая из них может ездить в город, в торговые центры.
- Но зачем ты их держишь тогда в таком количестве?
- Те, кто пожелали уйти, ушли в самом начале. Сейчас большинство из этих женщин палками отсюда не выгонишь, - ухмыльнулся Карим.
- Конечно, у них ничего нет в этой жизни. Куда им идти?
- Ты зря так думаешь. Они богаче многих арабских бизнесменов, занимающихся нефтью. Когда кто-нибудь из них захочет уйти, Фатима мне об этом скажет, но пока таких случаев не было.
- Твой гарем скоро превратится в дом престарелых, - язвительно произношу я.
- Чувствую, что так и будет, - непроницаемо ответил Карим.
В холле Карим начал диалог с Фатимой, из которого я предсказуемо не поняла ни слова. Они лишь периодически бросали на меня косые взгляды. Судя по выражению глаз, женщина искренне улыбалась, посматривая то на меня, то на Карима.
Возможно, она думала, что молодой хозяин решил в кое-то века навещать их почаще?
Я так устала уже морально от всего и всех. Моим желанием было, наконец-то, остаться в покое. Так, чтобы не видеть и не слышать ни этого мерзавца, ни его прислугу. Мне нужно скорее понять, в каких условиях я останусь, чтобы начать предпринимать очередные шаги по своему освобождению.
Я знала лишь одно, что больше он меня не возьмет ни силой, ни хитростью. Я сбегу или умру, но живой не дамся. Я сильная, и пока держусь из всех сил, но стоит только мне расслабиться, как чувствую, что может вернуться та длительная хандра и депрессия, с которыми я мирно сосуществовала последний год.
Когда они закончили разговор, Карим повернулся ко мне:
- Тебе выделят комнату и приставят охранника. Перемещаться по дворцу сможешь лишь в его присутствии.
- Он хоть по-русски понимает? Или может английский?
- Только арабский, - с недоброй ухмылкой мужчина покачал головой, - Так даже лучше. Не сможешь его заговорить. Кстати, имей в виду, что если надумаешь сбежать Вокруг на сотню километров пустыня и дикие бедуины. Лезть к другим женщинам не советую, Фатиму я предупредил, чтобы она за этим следила.
Я молчала. То, что я видела и слышала, пока рисовалось мне весьма в положительных тонах. Если это не женская тюрьма, а «пансионат», то здесь должны быть весьма лояльные условия. Другой вопрос, в какие ежовые рукавицы возьмут меня.
- Ты меня поняла, Вера?Карим заглянул мне в глаза.
На секунду мне показалось, будто он сожалеет, что все так обернулось. Но наваждение быстро прошло, стоило мне вспомнить все его поступки.
- Да. Тебе не пора еще ехать?
- Пора. Нужно решить все вопросы с полицией еще и Самир пропал с радаров, - задумчиво произнес Карим.
- В смысле пропал?на секунду мое сердце тревожно екнуло.
- В прямом, залег где-то так, что не можем найти. А ты чего интересуешься, думаешь он, как рыцарь, придет тебе на помощь? Нет, Вера, ему самому бы сейчас кто помог.
- Все-таки ты чудовище, - я презрительно произношу, - Так поступить со своим другом, который всегда о тебе тепло отзывался.
- Я просто неверно расставил приоритеты, - усмехнулся Карим.
- Уезжай, я хочу остаться уже одна.
- Не торопись, у тебя впереди еще много дней, которые ты проведешь в одиночестве. А когда я буду навещать тебя, ты будешь прыгать от радости, завидев меня.
Я истерично рассмеялась такому глупому предположению.
- Могла бы предложить тебе пари, но уверена, ты и тут не сдержишь свое слово.
Отвернулась от него и подошла к Фатиме. Она посмотрела на Карима, и тот ей благосклонно кивнул. Фатима взяла меня за локоть и повела в сторону лифта. Это действительно, как отель. Интересно, как женщины здесь завтракают и обедают? Они ходят в большой общий ресторан, где есть шведский стол?
Уже за спиной я услышала, как Карим мне крикнул:
- Я буду скучать по тебе, Вера. Скоро приеду с подарками.
- Чтоб тебе в зыбучие пески провалиться, - развернувшись, пожелала я.
Карим довольно улыбнулся, посылая мне воздушный поцелуй.
**
Гарем, гарем... Разговоров то было, тфу! Я уже три дня спокойно жила в отведенной мне комнате.
В моем временном (я на это очень надеюсь) пристанище было все, что нужно для удобства. Большая и мягкая кровать, уютная ванна с очередным видом на территорию дома и пустыню.
Едва ли не во всю стену располагался телевизор. Из любопытства включила его, но, как и ожидалось, он показывал кино, сериалы и новости лишь на арабском языке. Вполне сойдет, как шум, чтобы слышать человеческую речь.
Здесь в комнате была и другая уютная мебель, которая позволяла не чувствовать себя пленницей в гареме. Открытый балкончик с креслом-качалкой, небольшая пустая гардеробная, кресла, журнальный столик. Была даже своя мини-кухонька с холодильником, чайником и микроволновкой.
Кресло-качалка навевала на меня мысли, что предыдущей жительницей этой комнаты, была женщина в годах. Я могла ошибаться, но мне так искренне казалось.
Не зря я сравнивала этот дворец с отелем. Здесь все напоминало жилые номера для туристов. Интересно, у других женщин здесь такие же комнаты? Или у тех, кто когда-то ходил в фаворитках отца Карима, здесь не комната, а целый пентхаус с собственным бассейном?
Первые дни я изнывала от скуки, безвылазно находясь в номере... в комнате! Мне приносили вкусную и разнообразную еду на завтрак, ланч, обед, полдник, ужин и поздний ужин.
Такими темпами я разъемся на "дармовых харчах" и не осилю даже дойти до лифта, не то, что пройти много километров по пустыне до шоссе.
Да, в этот раз я тщательно следила за дорогой и направлением, откуда мы приехали. Я старательно запоминала каждый поворот, здание, как мы въехали в саму пустыню и примерно куда двигались. Прекрасно догадываюсь о всех возможных трудностях и опасностях, что могут меня подстерегать, но я все продумаю заранее. Начиная от запаса воды с собой, заканчивая хоть каким-нибудь оружием.
Все изменило утро четвертого дня.
Я сидела в кресле на балконе, поджав под себя ногу и тихонько покачивалась. Умиротворяющее занятие это. Вроде только встал, позавтракал, покачался в кресле и снова готов уснуть крепким сном. Отличное средство для борьбы с бессоницей.
Пока я гипнотизировала горизонт, в комнату вошел приставленный ко мне охранник. Я даже сумела с ним познакомиться, узнав его имя. Высокого и вечно нахмуренного араба звали Али. Он неохотно шел на контакт, но я полагала, что для того, чтобы удачно сбежать, мне нужно максимально достичь доверия здешних окружающих. Усыпить их бдительность своим дружелюбием и покладистостью. Может через какое-то время и охрану уберут от двери.
Мой взгляд в тандеме с мозгом старался подмечать любую, даже самую незначительную деталь. Я больше ни на кого не рассчитывала, кроме себя. Не ждала помощи от полиции или консульства. Не верила, что Алексей Васильевич, находясь в далекой России, сможет мне чем-то помочь.
Помоги себе сама, Вера. Или привыкай жить затворницей в этой комнате.
К слову о мелочах, теперь я знала, что у Али при себе есть огнестрельное и холодное оружие. Во внутреннем кармане накидки, на подобии жилетки, у него находилась бесшумная маленькая рация, на которую ему частенько поступал сигнал от его напарников. А в чехле на поясе брюк он носил массивный сотовый телефон, не похожий на стандартные марки айфонов с самсунгами.