Может вас подвезти? участливо поинтересовался офицер.
Да нет, мы живем здесь неподалеку, сами дойдем
Разговор Ухена с копом доносился словно из-за закрытой двери. Почему-то сейчас казалось важным лишь одно.
Как жаль, что я не видела ее лица, прошептала Сона.
Глава 3
Даже вернувшись домой и выпив горячего чая, Сона все никак не могла прийти в себя, напуганная происшествием на пляже. Она была на сто процентов уверена, что видела девушку-самоубийцу, но камеры и Ухен говорили обратное, и это заставляло сомневаться в своей адекватности. Сона была взбудоражена и напугана, но предпочла поверить, что ей померещилось: она бы не пережила гибели человека, которого могла, но не сумела спасти. Лучше думать, что ей показалось. Она устала, не выспалась, к тому же была очень расстроена поступком Хесу. Возможно, ее воображение сыграло с ней злую шутку? Мозг иногда выкидывает такие штуки, которые и во сне не приснятся.
Уже лежа в постели и в сотый раз перечитывая сообщения от подруги, Сона задумалась. Может быть она зря так остро отреагировала? То, что она все еще не забыла Ухена, было только ее проблемой, и ответственность за эти чувства лежала исключительно на ней. Хесу была виновата только в том, что скрыла свои отношения, но, если быть честной, задело Сона совсем не это. Очень не хотелось признавать, но это была банальная ревность и нежелание отдавать то, что, как она считала, принадлежит ей.
Придя к выводу, что нельзя отталкивать близкого человека, который был рядом много лет, Сона решила завтра же увидеться с Хесу и поговорить обо всем откровенно. А уж потом определиться, что делать дальше. Перевернувшись на правый бок, она закрыла глаза и сквозь опущенные веки увидела свечение телефона. Это был Хван.
«Я позвонил директору и рассказал про тебя. Она заинтересовалась и пообещала пригласить на собеседование. Завтра позвоню!»
Сона быстро напечатала ответ с благодарностями и перевернула телефон экраном вниз. Легкий холод страха скользнул по позвоночнику. Собеседование С недавних пор это слово стало вызывать ужас. А ведь когда-то она смело надевала деловой костюм и бойко презентовала свои сильные стороны руководству. Она неизменно очаровывала работодателей, покоренных ее решительностью и уверенностью, и уже после первых собеседований получила три предложения о работе от известных сеульских издательств. Все складывалось как нельзя лучше. Немного подумав, Сона выбрала «Чанби» и стала младшим редактором в разделе художественной литературы.
Она обожала свой светло-коричневый, полированный стол, утренний кофе с коллегами и творческую атмосферу в кабинете, тишину которого нарушал стук пальцев по клавиатурам. Сона полностью погружалась в текст, выныривая лишь на утренние планерки и обеденный перерыв. Она ощущала себя на своем месте и была счастлива от того, что занималась любимым делом. Единственным минусом было явное пренебрежение старших коллег, в особенности мужчин, которые каждый раз пытались сделать замечание по поводу ее экстравагантной стрижки и яркого цвета волос. Главный редактор, господин Кан, поначалу был особенно строг, заставляя ее как хубэ каждый день приносить ему «Латте» из кофейни на первом этаже. Но, спустя некоторое время, смягчился и он и даже стал приветливо улыбаться при встрече. А после успешного завершения очередного проекта по-отечески, как ей тогда казалось, гладил по спине.
Однако с каждым разом эти знаки внимания становились все более двусмысленными и неприятными. Сона не знала как реагировать, впервые оказавшись в такой ситуации. Он был ее начальником, и она не могла ему грубить, поэтому вынуждена была стиснуть зубы и изображать вежливость.
Однажды, когда Сона задержалась в издательстве, увлекшись очень интересной философской рукописью о встрече двух одиноких стариков, которые на закате жизни нашли друг в друге утешение, господин Кан вошел в ее кабинет.
Ты еще здесь? улыбнулся он, подходя сзади и наклоняясь к монитору, якобы заинтересованный ее работой.
Да, кивнула она и напряглась. Его присутствие за спиной заставляло чувствовать себя беззащитной.
Коллеги уже ушли и, похоже, они с главным редактором остались в офисе одни. Сона стало не по себе, но она сделала вид, что очень занята работой. Не отрывая глаз от компьютера, выделила очередное предложение и оставила заметку на полях.
Отдохни немного, сделай перерыв, ты, наверное, устала, его голос прозвучал прямо над ухом, и она с омерзением ощутила дыхание на своей щеке.
Господину Кану было за пятьдесят, он был тучным, невысоким и очень некрасивым мужчиной, который страстно любил острую еду и соджу. Запах съеденного им за обедом чеснока вызвал рвотный позыв, и Сона задержала дыхание.
Я почти уже закончила, сейчас пойду домой, прикладывая все силы, чтобы держать себя в руках, она сохранила файл, быстро сложила стопкой свои записи на столе и выключила компьютер. Оттолкнулась от стола, чтобы встать, но рука господина Кана задержала ее стул. Сона замерла. Его дыхание опустилось ниже, и теперь она чувствовала его на шее.
Ты такая напряженная, послышался за спиной вкрадчивый голос. Я помогу тебе расслабиться.
Его руки легли ей на плечи, слегка массируя и поглаживая. Сона стиснула пальцами край стола, сердце бухало в груди, внутри поднималась паника и отвращение. Что ей делать? Движения пальцев господина Кана становились все наглее и развязнее, время от времени спускаясь на спину и предплечья. Она слышала его учащенное дыхание и не могла пошевелиться от ужаса. Лицо пылало от унижения и желания оттолкнуть от себя мерзавца, но какой-то иррациональный, животный страх парализовал, заставляя сидеть на стуле и терпеть его гнусные прикосновения. Это был страх жертвы, попавшейся в лапы к хищнику. Она должна, должна была это прекратить, но не могла. От этого ублюдка зависела ее репутация, и он мог с легкостью разрушить ее только начавшуюся карьеру. А если заявить на него в полицию, то после такого скандала Сона совершенно точно не сможет здесь работать. Хоть она и жертва, но в Корее в таких делах всегда винили женщину. Соблазнила. Вызывающе одевалась и вела себя так же. Все коллеги будут показывать на нее пальцем, презирать и шептаться у нее за спиной. В итоге ей все равно рано или поздно придется уволиться. Так не все ли равно из-за чего? Лучше уж сохранить свою гордость и дать отпор уроду, посмевшему ее домогаться.
Сделав глубокий вдох, Сона дернула плечами, сбрасывая ненавистные руки. Обеими ногами оттолкнулась от ножки стола, услышав сзади сердитый вскрик. Схватив сумку, она обернулась и, дрожа от пережитого потрясения, взглянула в маленькие злобные глазки господина Кана.
Ты что что ты себе позволяешь! вскричал он, ткнув в нее пальцем.
Не смейте меня трогать, иначе я отправлю записи с камер прямиком в полицию, процедила она, чувствуя себя так, будто с ног до головы измазалась в дерьме и насквозь провоняла чесноком.
Идиотка! Я-то думал ты умная, а ты просто тупая, самовлюбленная дура, которая считает, что на ней свет клином сошелся. Да кому ты нужна без своей смазливой мордашки! Ты мне в ноги кланяться должна за то, что взял тебя на работу! брызгал слюной главный редактор, вытирая ладонью вспотевший лоб. Два его подбородка тряслись от гнева, именной пропуск на шее сдвинулся в сторону.
Я с таким ублюдком даже за миллиард вон в постель не лягу. Сначала почистите зубы, от вас воняет, презрительно выдавила Сона, уже не чувствуя ни капли страха. Если сейчас он скажет еще хоть слово, она с удовольствием зарядит ему между глаз. Пусть только даст повод.
Но господин Кан молчал и ничего не предпринимал, только нервно ослабил галстук и испепелял ее ненавидящим взглядом. Она поняла, что отстояла себя, и этот подонок больше не посмеет к ней приблизиться. Все говорят, что женщина должна быть мягкой, не проявлять агрессию и не воевать с мужчиной. Но именно мужчины первые затевают войну, вынуждая женщин сражаться. И только столкнувшись с соперником, который может дать отпор, позорно капитулируют.
Сона презрительно скривилась и вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.
Выглядит как дешевая шлюха, а строит из себя невинность донеслось ей вслед, но эти слова ее не задели. Она знала, что вряд ли ее оставят здесь работать, и это была небольшая цена за сохранение своего достоинства и самоуважения.