Я бахнула кастрюлей еще раз и наконец поймала чудовище в керамическую клетку с антипригарным покрытием. Потом потеряла равновесие и грохнулась всей тушкой на пол. Локти прострелило болью, но я была на адреналине, да еще и опьяненная вкусом победы.
Поймала!
Да! Элиза соскочила с кровати.
Малёк радостно крутил шваброй над головой.
Что вы творите? прервал наше празднование голос с хрипотцой.
Мое сердце упало.
Эйден стоял в дверях, опираясь рукой о косяк. Черные кудри взъерошены после сна, на щеке отпечаток подушки. Он был в одних лишь спортивных штанах, с обнаженным торсом. По смуглой коже змеились татуировки. Я попробовала прочесть выведенные чернилами слова на внутренней стороне его левой руки, но Эйден сложил руки на груди.
Рейна?
Я оторвала взгляд от его бицепса.
Да. Привет.
Ты чего так орала? спросил он Элизу. Я думал, тебя тут убивают.
И ты пришел меня спасти? прижала она ладонь к груди. Как мило
Это была ящерица, севшим голосом объяснила я. Огромная. Мы пытались ее прогнать.
Да, дружище. Малёк перекинул швабру через плечо. Его голос тоже изменилсястал более глубоким. Прости, что разбудили тебя. Но как видишь, мы ее поймали. Я все держу под контролем.
Он держит все под контролем? Серьезно?
Они позвонили на ресепшен, просили о помощи, продолжила я. Потому я здесь. Чтобы убрать ящерицу. Если это еще не очевидно, то мне нетрудно прояснить ситуацию.
Эйден одарил меня пронизывающим взглядом.
И сюда отправили тебя?
Остальные заняты, профессиональным тоном ответила я. К тому же я поймала ящерицу.
Ты поймала ее? Что Мгновение мы просто смотрели друг на друга. Потом он заговорил: Это Тобаго. Тут живут ящерицы. Вы так обычно с ними справляетесь?
Нет. Обычно я зову разобраться с ними папу.
И что ты теперь будешь с ней делать? поинтересовался Эйден.
Я тяжело сглотнула, горло пересохло.
Собиралась закрыть кастрюлю крышкой и вынести наружу.
И где крышка?
Я вспыхнула.
Если у тебя есть идея получше
Эйден наклонился и протянул руку к кастрюле. Я дернулась назад, остро ощутив его близость. Замерла, боясь дышать, страшась выдать лицом свои чувства ему или его друзьям. Или камере.
Эйден поднял кастрюлю и схватил ящерицу одним ловким движением. Зажав извивающееся создание в ладонях, развернулся и вышел в коридор.
Я медленно поднялась на ноги, не сводя глаз с пустого прохода.
Зачем я пришла? Я знала, что встреча с ним будет ужасной, но это было даже хуже, чем я ожидала.
Мой герой, громко вздохнула Элиза, спрыгивая с кровати.
Пофиг, пробормотал Малёк. Дело сделано, и ладно.
Не могла не согласиться с ним. Дело сделано. Теперь можно возвращаться к первоначальному плану.
Держаться подальше от Эйдена и его друзей.
Глава 9
В детстве прачечная «Плюмерии» представлялась мне волшебным местом. Чтобы попасть в нее, нужно было пройти через лабиринт ремонтных мастерских, проскользнуть мимо бдительных охранников и спуститься по темному туннелю, соединявшему один мир с другимзалитым светом, заполненным движением и звуком.
Солнечный свет сочился сквозь открытые вентиляционные блоки стен, несколько напольных вентиляторов разгоняли горячий воздух и пары. Гигантские машины вибрировали и урчали, как голодные твари в предвкушении кормежки. Работники здесь делились на две группы: одна занималась сортировкой и стиркой, другаясушкой и складыванием. Их движения были резки, но не лишены грациозности: отработанное до автоматизма действие, без ненужных физических и временных затрат.
Когда я была маленькой, мама запрещала мне спускаться в прачечную. Поэтому, конечно же, я пробиралась сюда при любой возможности.
Оглядываясь назад, я понимаю, чем мама руководствовалась. Ребенку находиться здесь одной, без присмотра, среди моющих средств и горячих машин опасно. Не говоря уже о том, что работникам приходилось, не отрываясь от работы, присматривать за хозяйской дочкой!
Должно быть, именно поэтому менеджер хозяйственной службы, мисс Перл, всегда прерывала мои маленькие приключения. Она появлялась всегда вовремя, как по часам, и мягко выпроваживала меня из прачечной в свой кабинеткомнатенку на верхнем этаже. Мисс Перл делала мне чай, и где-то с час мы неторопливо распивали его, пока она рассказывала мне истории, представлявшие собой смесь фольклора, сказок иэто я совсем недавно понялаэпизодов из старой местной мыльной оперы под названием «Вествуд парк».
После катастрофы на вилле я нуждалась в утешении. И не нашла места лучше, чем кабинет миссис Перл.
Давненько не видела тебя. Она протянула мне чашку чая. Уже подумала, ты меня позабыла.
Прости. Я осторожно приняла чашку с блюдцем. В последнее время занята. Или стала более занятой. Вдохнула сладкий аромат, который клубился от янтарного цвета жидкости. Мне этого не хватало.
Перл потянулась за упаковкой мармеладок, лежащих в вазочке на ее столе. Она сама делала сладости и частенько дарила их всем по праздникам и на дни рождения. Перл открыла пакетик и закинула обсыпанную сахаром мармеладку в рот.
Дело в отце? спросила она.
Я пожала плечами. И да и нет.
А что папа. Папа есть папа. Он не меняется.
Он делает все, что в его силах.
Знаю. Жаль, его сил не хватает на гостиницу.
Меня поражает и расстраивает то, с какой легкостью он переложил ответственность за «Плюмерию» на чужие плечи. А в последнее время он кажется еще более отстраненным, чем раньше. Наверное, снова начал писать. Ради управления гостиницей папа бросил подработку на стороне, но время от времени по-прежнему работает над своим путеводителем по Тобаго.
Я пригубила чай, вкус был резковатый, сладко-горький.
Апельсин? предположила я. И корица.
Очень хорошо, кивнула Перл. Совершенствую старый рецепт, простой, но бодрящий. Говорят, отвар из апельсиновой шкуркихорошая профилактика от простуд. Она лукаво улыбнулась, вращая в руке горячую чашку. И облегчает боли в животе. Говорят даже, он облегчает табанку.
Я поперхнулась. Горячая жидкость обожгла горло и язык. Я поставила чашку с блюдцем на стол между нами.
Что?
Перл спокойно и красноречиво взглянула на меня поверх очков.
Я поникла, ссутулившись в кресле.
Откуда ты знаешь?
А как мне не знать? Она постучала пальцем по своему виску. Думаешь, я не поняла, что к чему, когда одна из девушек упомянула имя внука Чандры?
Я беспокойно скользила пальцами по ручке чашки.
Это было давно.
Два годаразве это давно? Перл поцокала языком. Тебе только так кажется. Вы, молодежь, единственные, кто не осознает быстротечности юности. Глазом не успеете моргнуть, как она пройдет. Вы храните свои сожаления, точно тяжелые камни, не понимая, что сделанный вами плохой выбор весит ровно столько же, сколько и упущенный хороший.
Я это понимаю, заверила я. Если ее не остановить, она продолжит в том же духе. Перл не только виртуозно заваривает чай, но и является неисправимым романтиком, о чем свидетельствует и тот факт, что она уже четвертый раз замужем.
Правда? Перл испытующе смотрела на меня, сузив глаза. Помнишь мой рассказ о первом муже?
Механике?
Нет, фермере. Я за него вышла примерно в твоем возрасте. Не делай такое лицо, тогда это было нормально. Пойми, мои родители оба были эмигрантами из Гайаны. После их смерти меня воспитывали британские монахини в одном из приютов. Он стал моей первой настоящей семьей.
Перл приблизила к себе чашку, устремив взгляд куда-то мне за плечо.
После его смерти прошло пятьдесят лет. Пятьдесят. Бог милостив, он снова принес любовь в мою жизнь. Но пусть мне и трудно вспомнить лицо первого мужа, не глядя на его фотографию, зато кое-чего никогда не забыть, оно навечно у меня в душе. Я до сих пор помню, как чувствовала себя рядом с ним. Как за каменной стеной. Любимой. Он был чудесным мужчиной. Таким, который каждый вечер потратит лишние полчаса на дорогу, лишь бы проводить тебя от дома до работы. И весь путь будет держать тебя за руку.