После суда имеет смысл, я покачиваю головой, раньше вряд ли получится.
Но ты попробуешь? Влад смотрит на меня с выражением лица «ты же знаешь, что чем раньше мы получим информацию, тем лучше».
Попробую, я киваю, но с большей вероятностью она меня пошлет.
На этой «позитивной ноте» я все-таки отчаливаю. Отчасти чтобы дать брату отдохнуть, наконец. Но по большей мере мне, как ребенку, уже не терпится, чтобы завтра поскорее наступило.
Этот вечер выходит неожиданно тяжелым и на выясненные факты, и на количество разочарований. Я надеялся, что наконец получу свои доказательства и твердый повод укатать Завьялова в асфальт. Увы. Информация, попавшая мне в руки, оказывается неожиданно тревожной и кровавой.
Впрочем, завтра я увижу Машутку. Обязательно увижу и постараюсь с ней поговорить. Даже ожидание этого скрадывает любое разочарование. И тревоги как-то отступают на второй план.
Интересно, насколько громко будет ругаться Викки, когда обнаружит меня по соседству?
5. Сон вне закона и его послевкусие
Во сне мне жарко. Очень жарко. Настолько, что мне даже странно, как это на моей коже не выступает хрустящей корочки. И, увы мне, причиной этой жары является не явившееся мне в лазурной яви жаркое солнце мальдивского острова. А руки Жадные, сильные, меткие руки, так точно попадавшие в самые чуткие мои места. Будто сделавшие из моего тела фортепиано, и этими настойчивыми, нежными ласками писавшие дивную и такую жаркую сюиту.
Я точно сплю. Я ощущаю это каким-то задним умом, прагматичным, который даже особенно не осознает, кому принадлежат эти руки. Неважно. Это все неважно. Будильник, заткнись, сделай милость
Не хочу, не хочу, чтобы это заканчивалось или обрывалось. Хочу лишь стонать: «Дальше, дальше, давай дальше», только во сне я не особенно разговорчива, язык кажется таким ватным, тяжелым Ну и плевать на него!
Я не владею техникой осознанных сновидений. Спасибо, что в этом сне я хоть не лежу бревнышком, а гнусь лозой в руках своего композитора. И ничего, что в моих заплывах я беру долгие перерывы, я очень даже в форме, могу дать мастер-класс хоть сейчас. Наверное, именно для этой цели я с тихим стоном изнеможения выгибаюсь, стремясь поплотнее прижаться к влажной коже моего партнера.
Какой же это по счету акт в нашей дивной пьесе? Второй? Третий? И когда у нас планируется переход к кульминации?
Все это время я прожаривалась, не раскрывая глаз. Почему-то мне так хотелось. Это логика сна, с неё спрос маленький.
И вот именно в эту минуту я решаюсь все-таки полюбоваться на него, на моего композитора. Да и не только полюбоваться, поторопитьв конце концов, сколько можно меня мучить? Я тут уже в стадии прожарки «well done»: еще чуть-чутьи начну обугливаться. Тем более, что это так вкуснопотянуться к нему, наслаждаясь тяжестью мужского тела, со вкусом куснуть за мочку ближайшего уха, скользнуть щекой по едва шершавой скуле, подставить губы для законного поцелуямне срочно нужен хоть один, иначе я засохну на корню. А потом наконец распахнуть глаза, чтобы встретить наконец его прямой взгляд, утонуть в бездонном, беспощадном ультрамарине!
Этот цветкак холодный душ, как мое стоп-слово, то самое, после которого мозг будто встряхивает мое тело ударом электрошока, заставляя в срочном порядке эвакуироваться из этого сна. И проснуться!
Я застаю себя в сумрачной, предрассветной комнате, сидящей на кровати и стискивающей одеяло с такой силой, что на колене под ним совершенно точно останутся синие отпечатки моих пальцев.
И я даже не знаю, от чего именно сильнее встают дыбом волосы на моем затылкеот бешенства или от ужаса.
Мне приснился не кто-нибудьне Ник, не Брэд Питт, и не какой-нибудь случайный рандомный непонятный мужик, к которому у дедушки Фрейда не возникло бы никаких вопросов.
Господи, Ветров А уж в мои-то сны ты как влезть умудрился?
Рядом, повернувшись спинкой ко мне и как всегда во время сна сбросив одеяло, успокаивающе сопит Маруська.
Обычно этого умиротворяющего сопения мне хватает, чтобы унять бешеное сердцебиение от наснившейся с нервяка хтони и снова уснуть. На крайний случай есть радикальный метод: лечь поближе к плюшке, ткнуться носом в её темные растрепанные косички, которые она всегда просит заплести ей на ночь, закрыть глаза и начать считать её тихие выдохи. Это всегда успокаивает.
Не сейчас.
Справедливости ради, мне и Ветров давно не снился. Очень давно. Или я так хорошо постаралась эти "встречи" забыть
Я лежу и таращусь в темноту, и мой счет постоянно сбивает скачущее в груди сердце.
Бесит.
Бесит, бесит, бесит.
Все бесит.
Какая жалость, что явление в эротических снах не канает за домогательство. Ух, я бы накатала на этого мудака заявление
Ну, нет, не накатала бы, конечно, в таких вещах признаваться ему? Да ни за что на свете! Пускай сначала он облезет и неровно обрастет. Чешуей. Золотой, в серебряную полосочку!
От бешенства по-прежнему трясет изнутри.
Нет, я понимаю, что это все какие-то нюансы моего мышления, побочка позавчерашнего «разговора» с этим, понимаю, что это все заряд адреналина, снова ударивший меня в самое неожиданное место, да еще и губами Ветрова. А еще я прекрасно знаю, что позвонить и наорать на негоэто самое идиотское, что я сейчас могу сделать, но как же хочется сделать именно так. Сон еще не отпустил до конца, и в сонной логике кажется, что это проканает, и больше я этого мудака в своих снах не встречу совсем, ни в каких, а уж в эротическихтем более, но
Мозги все еще работают. И даже пытаются проснуться.
Нет, думать мне сейчас не нужно. И анализировать свое состояние тоже. И делать неутешительный вывод о том, что все это бешенствооно от досады, на самом деле, ведь там, во сне, мы так ничего и не сделали. Только начали
Мне и не нужно! С нимвот уж точно! Ни начинать, ни продолжать
И не надо мне тут про подсознательное говорить, дорогое подсознание, ты у меня накуренное, вообще не пойми каким местом включаешься.
Нет, нереально уснуть в такой ситуации. По крайней мере, без дополнительных мер воздействия.
Я выбираюсь из-под одеяла. Сонному организму хочется то ли холодный душчтобы смыл сохранившийся после чертова сна жар, покалывающий из-под кожи, то ли горячую ванну, чтобы расслабиться, закрыть глаза, задремать в теплой пене и продолжить?
Бр-р-р
Я встряхиваюсь, снова сбрасывая с себя это идиотское наваждение.
Нет, водные процедуры в хрущевке в четыре утраэто довольно спорное решение, если ты, конечно, не враг своим домочадцам. И будить Маруську настолько раноэто супержестокое обращение с ребенком.
А вот прокрасться на кухню, выудить из холодильника коробку молока и подогреть его себекак маленькой, чтобы развести с парой ложек меда, это можно. Запить этим всем таблеточку успокоительного.
Это расслабляет и настраивает на мирный, спокойный, да и что тамдалекий от эротического настроя лад.
Уже вернувшись в кровать, закрыв глаза, я мысленно отвешиваю себе щелбан. Все-таки, долгие перерывыне есть хорошо. Вот ушла с головой в работуи тебе снится всякая муть с мутными же персонажами.
Нет, нет, нет. Нужно срочно возвращаться в игру.
Как хорошо, что этого даже долго ждать не надо. Все будет сегодня вечером! Дайте мне только Ника и обещанный им домик.
Уж после этого-то Ветров точно перестанет мне сниться!
Заснуть не получается. Совсем.
Поэтому назло себе, назло Фрейду и Ветрову, который так-то даже не в курсе, чем накосячил, я лежу и планирую вечер. Как все будет? Когда? Когда уснет Маруська? Да, а когда же еще? И какой комплект белья из двух священных «для особого случая» мне-таки выбрать?
Господи, вот нашла из-за чего себя накручивать. Из-за сна.
Да я в нем наверняка Ветрову польстила самым немилосердным образом. Сколько лет прошло? Восемь? За восемь лет он уже наверняка проел свою молодую силу и поджарость. И герой-любовник из него наверняка тот еще, уже поди самолюбие натирает во всех возможных местах и дама должна получать оргазм чисто по факту, что её допустили в постель благородного господина.
И мало ли чего мне там наснилось, сонэто сон, никакой особой связи с реальностью у него не имеется. И логики тоже!