Муся была совсем другаяминиатюрная и очень серьезная, хотя и кокетливая маленькая женщина: вся какая-то складненькая, хотя и хрупкая, с карими глазами-вишнями и непослушными черными кудрями. Она рано начала говорить, и взрослые всегда умилялись, что такое крошечное существо лепечет что-то вполне вразумительное. Когда она родилась, Леший боялся даже взять ее на рукиуж очень маленькой оказалась их долгожданная Муся! Тогда чуть не поссорились из-за имениЛёшка хотел назвать ее тоже Мариной, но в конце концов согласился на Марью.
Ты подумай, уговаривала Марина, сколько уменьшительных имен: Маша, Маруся, Маня, Марька. А полностью как красивоЗлотникова Марья Алексеевна!
Лёшка развеселилсяне имя, а цитата из «Горя от ума»: «Ах, боже мой, что будет говорить княгиня Марья Алексевна». Лёшка обожал свою «княгиню» и с умилением любовался:
Ты знаешь, когда на нее смотрю, мне аж щекотно!
Где тебе щекотно?
В душе
Лешему редко удавалось вволю пообщаться с детьми, так он был все время занят, но стоило ему только появиться, как дети повисали на нем в полном восторгетолько и слышно было: «Папа!» Марина вдруг вспомнила, как они с Мусей устроили папе сюрприз: малышка захотела учиться музыке, и непременно на скрипке. Несмотря на хрупкость и нежность, Муся обладала сильной волей и от обожающих ее взрослых всегда добивалась того, чего хотела. Лёшка, как всегда, все пропустил, а Муся усердно занималась и доводила домашних, особенно Ваньку, до исступления, извлекая невыразимо скрипучие звуки из самого маленького инструмента, который им только удалось найти. Учительница была невысокого мнения о Мусиных способностях, да Марина и сама видела, но ребенок так старался: «Вот папа приедет, я ему сыграю!» Зная Мусю, Марина надеялась, что после того, как папа послушает, весь интерес к скрипке пропадет и она увлечется чем-нибудь другим, возможно, более тихим. Папа, наконец, приехалМарина присела на край ванны, где он, совершенно зеленый от усталости, отмокал после многочасового перелета из Японии:
А у нас с Мусей для тебя сюрприз есть.
Сюрприз?
Ты вот не знаешь, папочка, а мы научились на скрипке играть! засмеялась Марина.
На скрипке? Господи. Да у нее же слуха нет
Зато сколько усердия! Так что тебе предстоит концерт. Завтра ты будешь дома?
Буду, конечно. Я только прилетела ты хочешь, чтобы я опять куда-то
Я-то совсем не хочу, но я же не знаю, какие у великого художника планы. Ай!
Лёшка брызнул в ее сторону водой:
Слушай, а что-то мы с тобой никогда не занимались этим делом в ванне? Или под душем? Как в кино.
Ишь, размечтался!
А романтично! Ты ж любишь романтику? Надо сделать джакузи.
Вот только джакузи нам и не хватает! Все остальное у нас уже есть, только джакузи
Ну, представляешьвода булькает
Да ты до постели-то добраться не можешь. Булькает у него! Нет, ты подумай, джакузи ему подавай! Готовься лучше к завтрашнему концерту.
Концерт был настоящийМарина расставила стулья полукругом, все торжественно селивсе, кроме Вани, который категорически отказался слушать, и его отправили под присмотр няни, а Юлечке с Аркашей и многострадальной Ксении Викентьевне, которая и так больше всех слушала Мусину скрипку, пришлось-таки участвовать.
Я вас только умоляю: не смейтесь. Марина серьезно всех оглядела. Я понимаю, это испытание, но пожалуйста. А то Муся обидится.
Серьезная Муся в нарядном бархатном платьице с кружевным воротничком торжественно вышла на середину, приладила скрипочку и повела смычкомМарина взяла Лешего за руку, увидев, как он страдальчески поднял брови. Марина сама еле удерживалась от смеха, у Аркаши тряслись плечи, даже терпеливая Юлечка с трудом сохраняла на лице серьезное выражение. Юная скрипачка закончила, важно поклонилась, получила все приличествующие случаю аплодисменты, похвалы и поцелуи и спросила:
Папа, тебе понравилось?
Ты мое чудо!
Гостей пригласили выпить чаю, а Леший пропал. И когда Марина нашла его в спальне, он рыдал от смеха, валяясь на постели:
Господи! Еле выжил! А вид-то какой серьезный!
Марина тоже захохотала и бросилась к нему в объятия
«А ведь это был последний счастливый день!» подумала она. Точно, конец апреля, потом все и началось, в мае. А в июне они впервые в жизни поссорились всерьез, по-настоящему. Конечно, они ругались и до этого! Но это был своего рода театрМарина прекрасно понимала, что Лешему нужно время от времени «спустить пар», поорать вволю, и кончалось все обычно смехом и страстным примирением. А в тот раз
«И ведь рассказать комуне поверят!» уныло думала она, лежа без сна и без Лёшки под боком: он ушел спать в мастерскую. Никто не поверит, что поссорились они из-за живописи Николая Фешина! Фешин был вторым Лёшкиным кумиромпосле Врубеля. Везде, где бывал, он старался увидеть фешинские картины, покупал альбомы, репродукция портрета Вари Адоратской висела у него в мастерской на стене, а когда был в Америке, специально потащился в Нью-Мексиков Таос, где находился дом Фешина. Марина честно рассматривала альбомы и каталоги, пытаясь понять, что так волнует Лёшку, но он говорилбесполезно! Надо смотреть оригиналы.
Однажды увлекся и произнес целую речь:
В репродукции все плоско, а у него фактуракак бушующее море, ураган, стихийное бедствие! Я сам художник, а понять не могу, как и чем он писал: кистью, мастихином, пальцами? Вот эта картинка, смотри: она не передает НИЧЕГО! Ничего, кроме композиции и цветацвет относительный, конечно. Вроде бы мешанина красок, как ты говоришь, но нет: все неимоверно точно и продуманно. И вдруг из этого красочного месива проявляется прекрасное девичье лицоотрешенное, печальное, потустороннее Ты знаешь, мне кажется, Фешина подделать, скопироватьневозможно. Рисунок, композиция, тон, цветэто да. Но повторить это яростное безумство красочного мазкато вдоль, то поперек полотна, то по диагоналиневозможно! Он словно вырывается с поверхности в другое измерение. Вот, посмотри: портрет Лепилова. Здесь, в книжке, он просто никакой, а живьемя видел в Русском музееэто такой пир черного цвета! Масса оттенков! Как написан этот черный пиджакэто надо видеть. Надо долго рассматривать. По этому пиджаку надо путешествовать, экскурсии водить! А обнаженные Фешина? Он их не щадит, не стилизует под всяких сильфидок и венерокони все живые, мясистые, со складками, но это не кустодиевский пышный зефир и мармелад. Это именно мясоплоть, жаркая и желанная. Вот эта, смотри, написана этюдно, даже не дописана, и вблизи она словно наспех слеплена из теста, а издалисветится, тает! Живет! А этаиз Третьяковкисделана совсем иначе! Вообще особняком, единственная такая: никакого бушующего моря, никакой пастозноститонкие лессировки, сквозь которые грунт виден и рисунок просвечивает, а энергичный мазок только по волосам и фону. Как, почти без краски, сделал он это живое, дышащее, прекрасное и бесстыдное женское тело?! Как?»
И вот теперь Злотников из Нижнего Новгорода, где проходила его персональная выставка, съездил в Казань, где было большое собрание работ Фешинаего пустили в запасники и он вернулся, полный впечатлений: еще бы, держал в руках картины кумира! Сначала ничто не предвещало ссоры, наоборотМарине показалось, что возвращается прежнее. Лёшка увлеченно размахивал руками, рассказывая о потрясшем его фешинском портрете Ленина:
Фешин его успел в восемнадцатом году написать. Еще у него Луначарский есть и даже Карл Маркс, но я не видел никогда. Ты знаешь, это самый поразительный портрет Ленина! А мы ведь столько насмотрелисьс детства. Во-первых, он явно рыжий, Ленин-то! Волос мало, норыжие. Во-вторыхтакой взгляд, убийственный просто! Прищурился и глядит, следит за тобой. А рука! Рукакраб, рукапаук. И плотоядно выпяченная нижняя губа. Такой мрачной энергетикой вееткакой там добренький дедушка Ленин с ласковым прищуром! Воля, и воля злобная, разрушительная«до основанья, а затем». Это не тот Ильич, что гладил по головам детейа тот, что расстрелы подписывал! Патронов не жалеть! Да, Фешингений!
Потом надолго замолчал, отвернувшись, и мрачно добавил: