Бляяя Я ж ничего не подготовил, не подобрал на сегодня А, впрочем, оно и к лучшему будет настоящая импровизация, без дураков! Ээээх, чуб-чик, чуб-чик, чубчик кучерявый. он картинно прошелся по комнате, подхватил под пузо возмущенно взмякнувшую Прошку, и, подняв ее на вытянутой руке, как в танцевальной поддержке, несколько раз покрутил туда-сюда:
Да ты не вейся, Прошка, на ветру
Мрррррруа? вопросил со шкафа Урфин, и в его интонациях слышалось что-то вроде: «Бердянский, ты дурак?»
Паш, ты что делаешь?.. Мария догнала Павла, отняла у него Прошку и водворила на кресло, но тут же была поймана железными руками и замкнута в рабочую позицию для танца Ахххх, так?.. Ладно
Бердянский заложил руку за спину, по-гусарски поклонился и, не говоря ни слова, не давая Марии никаких подсказок, повел ее в жестком и страстном ритме аргентинского танго. И одобрительно покивал, когда она мгновенно подстроилась, подхватила и пошла за ним с безупречной точностью движений Вышло так слаженно, словно они вместе протанцевали уже бог знает сколько дней.
«Вот это да ну а если вот так?» Павел сменил ритм, и танго перетекло в румбу, румба в милонгу, милонга в пасадобль, и Мария без малейшего напряжения летела за ним, будто слушала у себя в голове ту же мелодию, и безошибочно считывала рисунок танца, включаясь в него со всей страстью настоящей профессиональной танцовщицы. И то, что из одежды на ней были только лифчик и джинсы, а на самом Бердянском вообще одни плавки, нисколько не портило ни настроения, ни танцевальной импровизации, как она есть.
Пока они таким своеобразным способом разминались перед поездкой в театр, Павлу внезапно пришла в голову сцена, которая так и просилась в дивертисмент.
Слуууушай, а это будет просто находка! он внезапно остановился и, поймав Марию в объятия, притянул ее к себе:
Обещай, что согласишься сегодня мне подыграть, и я расскажу тебе, что и как делать
Она посмотрела на него и, улыбнувшись, кивнула:
Конечно, Паша Что ты придумал? Рассказывай, а то я умру от любопытства!
***
В театр они вошли вместе, но в фойе все-таки разбежались: Павлу нужно было переодеться, потому что Войновский назначил прогон в костюмах «чтобы не расслаблялись!» а Мария, несмотря на официальный отгул, решила хотя бы показаться в кафе. Ей было страшно неудобно перед Илоной и особенно перед Фаей наверное, нужно объясниться по-честному, и заодно пообещать «проставиться». По опыту, торт из «Праги» и бутылка мартини очень помогали разрешать недоразумения.
Она понимала, что шила в мешке не утаишь, что про ее отношения с Бердянским скоро станет известно даже мышам в подвале и голубям на чердаке. Наверняка недалек и тот счастливый момент, когда актрисы (а может быть, и актеры) раскусят «диверсантку», начнут строить ей козьи морды и устраивать пакости разной степени безобидности; но именно поэтому Мария хотела сохранить хотя бы какое-то подобие нормальных отношений с «театральным пролетариатом». В конце концов, Лина, Илона, и София -Ромовая баба, и Света с кухни, и рабочие сцены да все, кроме Фаи и Вишняускаса с первого дня относились к ней по-доброму. Хорошо бы так было и в дальнейшем
Павел обозвал ее дурочкой и довольно безапелляционно потребовал:
Будь в зале ровно в одиннадцать! И без глупостей! и она обещала, но опоздала на несколько минут из-за Нины Муравьевой, которая перехватила ее у входа.
Прима напала сразу, не дав даже сгруппироваться:
Привет, а ты что, сегодня снова с тряпками будешь по сцене елозить? Может, позже зайдешь, пока не пришлось опять за летающими ведрами побегать?
Привет. Нет, сегодня у меня здесь другие задачи.
Это еще какие-такие задачи? Нина округлила глаза и стала похожа на удивленную сову.
Ммммм Я и сама не знаю, если честно. Лучше спроси у Антона Войновского. Или у Бердянского это была их идея.
Мария готова была проклинать свою чувствительность и тонкую кожу, но ничего не могла поделать с румянцем, мгновенно залившим щеки. Она ни в чем не была виновата, и все же под прокурорским взглядом одной из ведущих актрис и бывшей (возможно, бывшей) любовницы Павла ощущала себя как пойманная воровка.
Нина сморщила нос, будто бы учуяв неприятный запах, а на самом деле уловив явственный оттенок Пашкиного одеколона, идущий от внезапно появившейся у нее соперницы, и покачала головой:
Да уж, «узнаю брата Колю»! Ну надо же, ничего оригинальнее не выдумал, как притащить в зал буфетчицу, с которой всю ночь в постели кувыркался Я тебе могу только посочувствовать, дорогуша, он тот еще скот и любитель злых розыгрышей. Знай, чего бы он там на тебе ни наобещал, ничегошеньки не исполнит! Так, подразнит только слегка, чтобы ты за ним еще побегала какое-то время, а потом пошлет на хутор бабочек ловить.
И притворно-сочувственно вздохнула, придав совершенно определенный смысл появлению на репетиции новой пассии Павлика-журавлика, как всегда парящего где-то в небесах, на недосягаемой для нее самой высоте.
Это все, что мне следует знать прямо сейчас? Мария скрестила на груди руки, чтобы унять дикое желание вцепиться когтями прямо в ухоженное кукольное личико актрисы.
Нууу зависит от того, что ты уже знаешь про нашего милого Павлушу Я бы могла тебе мнооого всякого порассказать, да некогда, Антон уже в зале, слышишь? Он не любит, когда кто-то посторонний у него за спиной торчит, так что раз уж ты пришла на этого кобеля Бердянского поглазеть, сиди на галерке тихо, как мышка. Поняла?
Марии захотелось спросить: «Иначе что?» но лезть в бутылку прямо сейчас было крайне неумно, и она, играя дурочку, покладисто кивнула:
Поняла.
Смотри-ка, а ты оказывается умнее, чем я думала. Нина довольно улыбнулась и хотела еще что-то добавить, но тут из зала донесся раскатистый бас Минаева, поющего в нарочитой «церковной» манере, подобно протодьякону, произносящему ектению:
Ой, горе мне, горе, горе мне, тоскааааааа!
Только мне поможет дубовая доскаааааа! и тут же вступил «золотой баритон» Бердянского:
ЗАчем же я жЕнился, зАчем мне жена?
Я свою соседушку за ночь три разА!
За ним снова пробасил «протодьякон» укоризненно, как будто грешника увещевал:
ЗАчем же ты жЕнился, зАчем дуру брал?
И к «ектении» присоединился уже целый смешанный хор мужских и женских голосов:
Лучше б обвенчался с которою гулял!
Звучало все это настолько же красиво, насколько и комически, и пение прервалось взрывом громового хохота. Мария, как ни мало располагала ситуация, тоже не смогла удержать смеха:
Пааашка у нее не возникло ни малейшего сомнения, что хулиган-Бердянский нарочно подговорил Минаева спеть именно эту песню ведь не далее как сегодня утром она рассказывала ему забавный эпизод, произошедший с ней в бытность студенткой Института культуры, на экзамене по русскому народному танцу
Она взглянула на Нину и как ни в чем не бывало предложила:
Пойдем? но прежде чем успела открыть дверь зрительного зала, та сама распахнулась, и на пороге возник Антон Войновский, собственной персоной:
Так, это что еще за опоздания? Начало в одиннадцать, сейчас уже одиннадцать ноль три! Сеньоры, извольте поторопиться: все уже в сборе Мария, ты пришла, отлично, пока посиди в партере, присмотрись. Муравьева, а почему без костюма-то? Сказал же, сегодня полный прогон! Полный! Пять минут тебе на переодевание!
Нина злобно взглянула на Марию и, резко развернувшись, ушла в костюмерный цех, а Войновский спустился к сцене и, несколькими хлопками призвав актеров к тишине и вниманию, скомандовал:
Так-с, други мои, начинаем сегодня с Утёсова, далее импровизируем под микс! Готовы? Вперед! Музыку!
Звукотехник врубил фонограмму, зазвучал голос маэстро в оригинале, и парни, рассредоточившись по сцене в исходных позициях, начали прогон. Бердянский в наряде матроса-черноморца брюках-клеш, тельняшке и бескозырке, лихо заломленной на затылок, выступил на первый план и задавал остальным темп и задорный стиль танца-«яблочка», с коленцами и выразительной пантомимой: выворачиванием пустых карманов на соответствующих строках известной песни про кучерявый чубчик.