Ее рассудочные аргументы звучали убедительно, но Павел чувствовал уже, как в груди кислотой разливается обида Котик ей, стало быть, важнее? А спину гнуть с веником или возюкаться с тряпкой лучше, чем побыть с ним в постели хоть до самого вечера?
Да ты просто не знаешь, от чего отказываешься! бросил он в досаде и, сняв ладони с ее плеч, принялся поправлять одежду. Шампанское на груди уже почти высохло, только отдавало кислятиной, да и плевать! Костюмерша сама отстирает
От чего я отказываюсь, Бердянский? Мария начала сердиться всерьез.
От меня! ответил ей резко и зло И от того, чем мы могли бы заняться вдвоем, когда нам никто не помешает, ни эти вон за дверью, ни твой чертов кот, никто, понимаешь?
Охххх она поняла, что кто-то из них двоих должен закончить эту тягостную сцену и похоже, эта почетная обязанность выпала ей. Ну прости, Паша, что отказалась от VIP-билета и испортила тебе праздник.
Ничего, один не останусь, уж будь уверена
Рада за тебя, его реплика больно кольнула ее в самое сердце, но она не подала вида:
Зато теперь ты всем сможешь рассказывать, что переспал с дурой, которая променяла золотые яйца принца Бердянского на своего кота
Дура и есть, раз так
и еще не забудь про кошку твоего друга, который сейчас в реанимации.
Вечерним делом, которое Мария себе запланировала еще днем, была Прошка она хотела забрать ее у тети Вали и определить на постой к себе, пока Андрей лежит в больнице. Бердянский этого не знал и, судя по его враждебному отношению к Урфину, вряд ли понял бы, так что от дальнейших объяснений она решила воздержаться.
Упоминание про Андрея добило Павла окончательно, именно потому, что он и правда совершенно не хотел сейчас особенно сейчас- вспоминать пугающие обстоятельства их утренней встречи:
Ага, давай, назови меня еще и черствым эгоистом, который про друга забыл!
«Ты сказал». Все? Я могу вернуться к работе?
Я тебя не держу, как видишь! Иди, дальше я сам справлюсь. он сердито махнул рукой на дверь и повернулся к раковине, подставил руки под ледяную струю.
Ладно. Пока. Мария мельком взглянула в зеркало, поправила одежду, прическу, вышла из туалета и закрыла за собой дверь
Бердянский скрипнул зубами и дважды врезал ладонью по кафелю. Потом засопел носом, пытаясь справиться с комком гнева, досады, обиды и горького разочарования, и, устремив на собственное отражение взгляд, полный ядовитого презрения, прошипел:
Ну что, укротитель хренов, с бабой не справился? Так тебе и надо
Через минуту он тоже вышел из уборной, кое-как натянув на лицо маску прежней беззаботности, но настроение было безнадежно испорчено, общаться с коллегами тоже не было никакого желания. Немного послонявшись по залу и высматривая кого-нибудь из прежних своих пассий, Бердянский вскоре ушел в компании Фаины, которая просто светилась от счастья и буквально висела на нем, больше никого и ничего вокруг не замечая.
1 Дуэнде дух музыки и танца, особый демон; это та сила, которая помогает донести искусство до слушателя, тронуть его душу, заставить его смеяться и плакать вместе с музыкой
Глава 7. Признания
Прошла неделя. Эти семь дней Мария провела в личном «бермудском треугольнике» между театром, где ее руки, ноги и спина не знали роздыху, а сердце рвалось на части, больницей, где метался между жизнью и смертью Андрей, и собственной квартирой, где уже два кота (а точнее, кот и кошка) с утра до ночи устраивали тарарам и скачки с препятствиями. Усталость помогала справляться с душевной болью и засыпать по ночам, но решения проблем -ни одной из имеющихся не подсказывала.
Над всем приходилось думать самой и действовать в одиночку.
За годы своей независимости Мария привыкла справляться одна, и не роптала на испытания, что Судьба отмеряла щедрой рукой. Не ожидая ни от кого помощи, она все же порой ее получала, и каждый раз воспринимала как приятный сюрприз, подарок от высших сил, с интересом наблюдающих, как разыгрывается пьеса ее жизни Почему бы этим силам иной раз не прошептать подсказку из суфлерской будки, не поправить декорации? Но вот уже полгода ангелы-хранители были в отлучке и предпочитали не вмешиваться в сюжет если, конечно, не считать таким вмешательством появление Главной проблемы.
Главную проблему Марии звали Павел Бердянский. После стремительного романа, продлившегося ровно один день, и столь же стремительно, сколь бесславно оборвавшегося в помещении уборной, их общение если так можно назвать мимолетные встречи в коридорах -напоминало вальс в заминированной комнате.
Сталкиваясь с Бердянским нос к носу, Мария вежливо и спокойно здоровалась, хотя внутри сейчас же скручивался жгучий комок, а Павел молча пролетал мимо, плотно сжав губы, с напряженным лицом за неделю он всего несколько раз удостоил ее прямого взгляда и ни разу не заговорил с ней. Но, как Мария быстро выяснила, у него было в запасе много способов изводить и доставать ту, что посмела обидеть его сиятельную особу.
Смена в кафе, если Бердянский приходил завтракать или обедать, немедленно превращалась в стресс-тест, а неизбежные актерские ужины в филиал персонального ада с «как бы случайным» битьем посуды Самой безобразной выходкой Павла была бутылка кетчупа, нарочно скинутая им прямо под ноги Марии и разлетевшаяся вдребезги; он тогда сказал что-то сердитое насчет плохо протертых столов, к которым все прилипает, а она добрых пять минут ползала по полу с тряпкой и совком, собирая осколки, вытирая кроваво-красные брызги помидорной эссенции, и мечтала той же тряпкой засветить Бердянскому по физиономии
Если не считать штрафа, наложенного на нее Вишняускасом «за неаккуратность», тот раунд она выиграла Павлу так и не удалось добиться от нее внешнего проявления эмоций, а он, судя по всему, хотел именно этого Мария же, как ни странно, увидела в случившемся проблеск надежды. Будь она безразлична Бердянскому, он едва ли тратил бы столько сил и времени на придумывание способов мести, и уделял ей, «ничтожной поломойке», столько своего царского внимания. И не боялся бы смотреть в глаза, а скользил равнодушным взором, как по стенам или потолку, или по толстой спине Эдички, обтянутой серым пиджаком
Павел же вел себя как заколдованный Кай десятилетний мальчуган с застрявшим в сердце осколком волшебного зеркала, не умеющий терпеть боль и кричащий о ней всеми доступными средствами, в том числе дурацкими и жестокими.
Увы, разбитый кетчуп был еще цветочками. Ягодки поспели в конце недели, на утренней репетиции «Сверхзвезды».
Актеры собрались в зрительном зале на распевку и быстрый прогон ключевых сцен без костюмов Войновский считал, что это дисциплинирует труппу и настраивает на более глубокую проработку образов; Марию же, обычно днем наводившую чистоту в фойе второго этажа, вместе с парой уборщиц других помещений, загнали на сцену: нужно было срочно разобрать кое-какой хлам, оставшийся после демонтажа старой декорации и тщательно подмести.
Едва она вошла в зал через верхние двери, сразу же увидела Бердянского. Павел стоял в центральном проходе и распевался, мешая куплеты из разных арий, демонстрируя весь свой широчайший голосовой диапазон часть куплетов он пропевал на низких нотах, почти басом, потом пел баритоном и, наконец, брал высокие ноты, так что его голос звучал как тенор или даже сопрано Эта смесь звуков, в сочетании с манерой исполнения, создавала комический эффект, и зрители, они же коллеги, уже не в первый раз видевшие и слышавшие сей музыкальный трюк, то и дело вознаграждали Бердянского смехом и аплодисментами.
Марии, чтобы попасть на сцену, нужно было либо пройти мимо него, либо в обход, через ряды партера, что было не очень-то удобно с инвентарем в руках, либо вернуться назад, обежать площадку снаружи и войти через низ. Работа есть работа. Мария решила рискнуть и двинуться по кратчайшей траектории, тем более, что ширина прохода позволяла спокойно разминуться даже не двоим, а троим-четверым людям.
Но едва она поравнялась с Бердянским, как тот буквально выхватил у нее из рук жестяное ведро и принялся петь в него, как в рупор, грассируя звук и сменив репертуар с мюзикла и опереточной классики на какой-то блатняк или псевдошансон в стиле Гарика Сукачева.