Стиви Дж. КоулКолыбельная виски
1ХАННА
ЛЕТО 2016
Вдыхаю свежий аромат кондиционера для белья, пока несу полотенца в бельевой шкаф в конце коридора.
«Бог, твоя мама и я»,ревет радио в моей комнате.
Мой брат Бо выходит из своей комнаты с наушниками в ушах, подпевая какой-то песне, которую слушает.
Эй,зову я.
Бо начинает спускаться по лестнице, и я ударяю рукой по перилам, привлекая его внимание. Он выдергивает один из наушников.
Вытри пол внизу.
Он со стоном откидывает голову назад.
Да ладно тебе, Бо. Мне очень нужна помощь.
Ладно...проворчал он, прежде чем засунуть наушник обратно и сбежать вниз по лестнице.
Кладу полотенца в шкаф, затем направляюсь в мамину комнату. Она лежит в постели, откинувшись на подушки, и что-то пишет в своем дневнике.
Я в порядке, детка,говорит мама, прежде чем поднять взгляд. Ее глаза кажутся тусклыми и усталыми, но она пытается скрыть это одной из своих лучезарных улыбок.
Смотрю на часы.
Ты сможешь принять лекарство через час, если оно тебе нужно.
Я в порядке.
Стакан для питья на тумбочке пуст, поэтому я иду к прикроватному столику и беру кувшин, чтобы налить ей свежей воды.
Эта женщина была для меня всем. Она так хорошо заботилась обо мне, когда я росла, каждое ободранное колено, каждое чувство боли она перевязывала и целовала. Это то, что делает мама, и теперь я забочусь о ней. Только вот я не в силах залечить эту рану и все еще пытаюсь принять это.
Сглатываю, прежде чем наклониться и поцеловать ее в щеку.
Я люблю тебя,шепчу я.
И я люблю тебя,отвечает мама, похлопав меня по руке.
Пойду переоденусь в прачечной и вернусь.
Как только поворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты, песня по радио меняется. Нежные ноты плывут в воздухе, сопровождаемые слишком знакомым голосом, и я застываю в изножье кровати, не в силах пошевелиться. Воспоминание о том, как Ной пел мне эту песню той ночью на дубе возле моей комнаты, сжимает мое сердце в тисках, и я перестаю дышать.
О... боже,шепчу я, закрывая глаза.
Как будто призрак поет для меня. Я не вижу его, но чувствую. Ощущаю. Вспоминаю все то, что так старалась забыть. На мгновение позволяю его голосу успокоить меня, как и много раз прежде, потому что хотя мой разум знал, что лучше не любить его, мое сердце было глупо. Так было всегда, когда речь заходила о плохом мальчике с красивым голосом.
Ханна,зовет мама, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.Ты в порядке?
Молча киваю.
Это просто...Прочищаю горло:Хм, странно.Не весело смеюсь, качая головой.Просто, я... я знала его, так что это странно.
Сочувственная улыбка приподнимает уголки ее губ.
Иногда бывает трудно отпустить людей.Мама вздыхает, указывая мне на край кровати. Я присаживаюсь, и она приподнимается, обхватив меня своими хрупкими руками.Это заставляет меня задуматься, может быть, есть люди, которых мы не должны отпускать.
Мне хочется разрыдаться, но я отказываюсь тратить еще одну слезу на того, кого не могу иметь. Может быть, я и была глупой девчонкой, которая влюбилась в него, но не позволю ему погубить себя. Именно поэтому мне пришлось отпустить его.
Эти слова...шепчет мама мне на ухо.Ему тоже больно, детка.
И это было самое трудное для меня: я влюбилась в того, кто, как мне казалось, любил меня в ответ.
Ханна, вслушайся в слова
Это всего лишь песня, мама. Петьего работа.Откинувшись на спинку стула, смотрю на маму и качаю головой.Это ничего не значит.
Она хмурится.
Ты держишь все это внутри себя. Вы с ним попрощались?
Мое сердце бешено колотится в груди.
Нет.
Ты не сможешь двигаться дальше, когда у тебя нет завершения.Она сжимает мою руку.Ты должна попрощаться с этим мальчиком.
Мам Я не буду звонить ему для того, чтобы попрощаться. Прошло уже больше года, этот корабль давно уплыл.
Я не говорю, что ты должна попрощаться с ним лично, ты просто должна обмануть свой разум. Напиши письмо, выскажи ему, почему тебе больно, выпусти все это, притворись, что отправила его. Это своего рода катарсис и может дать тебе некоторое чувство завершенности.
Киваю и, когда песня заканчивается, перевожу дыхание.
Пойду постирать бельеПоднимаюсь с кровати, выхожу в коридор и спускаюсь по ступенькам, гадая, как вообще можно научиться не любить того, кто когда-то был причиной твоей улыбки.
2НОЙ
ОСЕНЬ 2016
Один. Два. Три. Четыре.
Считаю шаги, наблюдая, как болтается шнурок на моем конверсе, когда маневрирую через переполненный терминал. Я почти уверен, что аэропорт Атлантыэто внутренний круг ада слишком много людей. Слишком много запахов и плачущих детей. Натыкаюсь на кого-то плечом и бормочу извинения себе под нос, но отказываюсь поднять глаза. Как бы неблагодарно это ни звучало: я не хочу делать еще одно селфи или подписывать еще один автограф. Честно говоря, я гастролирую только для того, чтобы чем-то себя занять. Чтобы не тосковать по ней
Раскат грома сотрясает здание, большие окна, выходящие на взлетную полосу, дрожат, и люди, спешащие на свои рейсы, останавливаются посреди терминала, чтобы обменяться нервными взглядами. Смотрю в окно как раз в тот момент, когда в небе сверкает молния.
Просто отлично,стону я и продолжаю пробираться сквозь толпу.
Примерно на двадцать седьмом шаге спотыкаюсь о шнурок, но вовремя спохватываюсь, чтобы не упасть подбородком о кафель.
Черт, надо было завязать его!
Моя бейсболка падает на пол, я быстро хватаю ее и натягиваю обратно на голову.
О... Боже... Боже!визг эхом отражается от высоких потолков.Ной Грейсон!И по пронзительным крикам, которые следуют за моим именем, я понимаю, что бежать уже поздно.
Людей передо мной оттесняют в сторону. Они отшатываются на несколько шагов, прежде чем буркнуть на девушку, направлявшуюся прямо ко мне. С пылающими щеками она останавливается прямо передо мной.
О боже мой! Это ты!Девушка потными руками вцепляется в мою руку. Хочу отстраниться от неё, но не могу.Можно мне сфотографироваться? Я просто обожаю твою музыку. Это так красиво и чувственно, и простоНезнакомка обнимает меня, словно я её давно потерянный друг, и продолжает болтать о моих песнях, о моей жизни, о том, как сильно она меня любит.
Прежде чем успеваю ответить, ее камера оказывается у меня перед носом. Я улыбаюсь, и она обнимает меня. Снова. А затем уходит с телефоном в руке, и пальцами, бешено бегающими по экрану.
Вздохнув, провожу рукой по лицу, прежде чем сильнее натянуть козырек кепки, чтобы прикрыть глаза. Опять же, я знаю, что должен быть благодарен, а не раздражен, но после нескольких месяцев гастролей и пятнадцатичасового перелета я просто чертовски вымотан.
Слава оказалась совсем не такой, как я думал. Черт возьми, жизнь оказалась совсем не такой, какой я ее себе представлял.
Дойдя до выхода А-13, смотрю на табло и стону. «Отложен». Еще один раскат грома грохочет по зданию, вроде как «пошел ты» от матери-природы, я думаю. Продвигаюсь к ряду сидений, чтобы сесть, но замечаю мерцание неоновой вывески «ТиДжиАй Фрайдис» (прим. T.G.I. Fridaysамериканская сеть ресторанов) в конце коридора. Мне нужно хоть что-то, чтобы снять напряжение. Ну и что, что сейчас только три часа дня? Все равно таблоиды утверждают, что я пьяница. Очень не хочется их подводить, поэтому направляюсь прямо в бар.
Бармен протирает стойку, даже не потрудившись поднять глаза, когда я бросаю ручную кладь на пол и вытаскиваю табурет, и хотя некоторые могли бы посчитать это грубым, меня это вполне устраивает.
Что я могу вам предложить?монотонный гул его голоса напоминает мне об учителе из сериала «Чудесные годы».
Виски. Чистый.
Не говоря ни слова, он отворачивается, а я достаю телефон из кармана, открываю Facebook и прокручиваю страницу. И вот я сижу, заглядываю в жизнь людей, которых, блядь, даже не знаю... социальные сети такая странная штука.
Вот,говорит бармен, прежде чем я слышу звон стекла по стойке.
Спасибо.
Продолжаю прокручивать список, допивая теплый напиток и хлопая пустым стаканом по стойке. Мем с котами. Политический пост. Какой-то парень, с которым я когда-то дружил... А потом Facebook реально вводит меня в ступор: «Ной поделился этим воспоминанием годичной давности». Фотография меня и Ханны, лежащих на моей кровати. Я опубликовал эту фотографию после того, как уехал из города, надеясь, что она увидит ее. Я надеялся, что она скажет ей, что я не забыл ее, но, похоже, это не сработало. На снимке все то, что я пытался отрицать с тех пор, как уехал из Рокфордалюбовь, которую я испытывал к ней, невозможно забыть.