Тея яростно мешала яйца в сковороде.
Я надеюсь, теперь-то хоть ты возьмешь у меня денег?
Лив хмыкнула.
Не-а.
Какая же ты упрямая.
А ты слишком сильно налегаешь на эти несчастные яйца, невозмутимо ответила Лив. Ключ к хорошему скремблу слабый огонь и нежное перемешивание.
Тея глянула на нее через плечо.
Не читай мне сейчас кулинарных лекций.
А ты не читай мне лекций о деньгах.
У тебя нет денег.
Неправда. Мне хватит на пару месяцев.
Тея выключила плиту и одним махом вывалила скрембл на тарелку. Поставив тарелку перед Лив, налила ей стакан апельсинового сока.
Можно мне вилку?
Тея чуть ли не метнула в нее вилкой.
Лив пригнулась.
За что ты на меня злишься?
Я на тебя не злюсь. Просто беспокоюсь. А когда я беспокоюсь, я нервная и злая.
Лив подцепила вилкой скрембл.
Это точно.
Тея подсела рядом.
Ну, и что ты собираешься делать?
А что еще? Искать другую работу.
И что-то предпринять с Ройсом.
Может, Алексис нужен помощник?
Подруга Лив Алексис владела собственным кафе.
Тея, я в порядке. Не беспокойся. Я во всем разберусь, хорошо?
Я слышала это раньше.
Ее слова были как нож в старую рану.
Тея, я уже не та никчемная дура, какой была раньше. Отдай мне должное.
Я никогда не называла тебя никчемной дурой.
Голос Теи звучал искренне, и Лив устыдилась.
Это правда. Тея никогда не говорила ей таких слов. Лив сама так часто себя называла, и это стало самоисполняющимся пророчеством. Но ей казалось, что те дни уже миновали. А теперь она безработная, отягощенная секретом, с которым она понятия не имела, как справиться.
Пожалуйста, дай мне помочь, сказала Тея. Я могла бы выплатить твои банковские займы или
Нет.
У нас с Гевином полно денег, а ты наша семья.
Хватит, Тея. Я не возьму у тебя денег.
Тея всплеснула руками.
Но почему? Что плохого в том, чтобы принять мою помощь?
Потому что я делала это всю жизнь! выпалила Лив.
И сразу пожалела об этом. Лицо Теи приняло то самое выражение наполовину взгляд матери, наполовину лучшего друга, которое всегда было определяющим в их отношениях.
Слушай, я найду новую работу, быстро сказала Лив, пока Тея не начала одну из своих сестринских лекций. Не знаю, когда и где. И не попытается ли Ройс меня уничтожить. Но найду.
Тея закусила губу.
А как насчет работы у Мака?
Лив фыркнула.
Нет.
Почему сразу «нет»?
Лив съела еще немного и запила апельсиновым соком.
Я работала в баре три года, пока училась. Не хочу делать это снова.
Но это временно, пока не найдешь новую работу шеф-кондитером.
Нет.
Тея открыла рот, словно собираясь спорить дальше, но, видимо, передумала. И обратила свой гнев на Ройса.
Нет, что за гад! После всего, с чем ты мирилась, сколько дополнительных часов отработала, столько праздников пропустила, сколько оскорблений выслушала И вот так, из-за одной ошибки?
Не совсем. Лив не хотела объяснять это Тее. Она знала одно: сестра не узнает всю историю о том, как и почему ее уволили. Сказать правду означает вовлечь и ее, а Лив не желала втягивать сестру в этот бардак. На протяжении всей их жизни Лив много раз становилась причиной проблем для Теи. Только последние два года она перестала быть обузой для сестры. И Лив не хотела сейчас возвращаться к прошлому.
По счастью, в этот момент скользнули стеклянные двери в гостиной, и это положило конец разговору. Ава и Амелия вбежали в кухню; их косички качались в унисон.
Тетя Ливви! закричала Ава, бросаясь к ногам Лив.
Лив присела и крепко обняла племянниц. Они пахли улицей и клубничным шампунем.
Будешь с нами играть? спросила Амелия.
Знаешь, что? Мне сейчас нужно уйти
Что? сказала Тея. Куда ты собираешься?
но обещаю, что скоро вернусь, и мы поиграем, хорошо?
Девочки кивнули и убежали. Выпрямившись, Лив увидела, как Гевин и Мак заходят в кухню. Их глаза метались между Лив и Теей, словно спрашивая разрешения войти.
Ей нужно выбраться отсюда, пока не продолжился допрос.
Мое предложение в силе, Лив, сказал Мак более серьезно, чем та от него ожидала.
Спасибо. Правда спасибо. Но я что-нибудь найду, ответила она. Затем посмотрела на Тею. И я не могу взять твоих денег. Я должна разобраться самостоятельно.
Нет, не должна, сказала Тея.
Тогда можешь просто согласиться с тем, что я так хочу?
Лицо Теи смягчилось с понимающим выражением кроме сестры, Лив видела такое выражение еще только у одного человека в своей жизни. Если бы не Тея и бабушка, Лив погибла бы. Она подошла к сестре и крепко ее обняла.
Верь в меня, прошептала она. Я справлюсь.
Тея крепко обняла ее в ответ и понизила голос.
Я в тебя верю.
Лив сбежала, пока Тея не увидела, как много для нее значили эти слова. И как отчаянно она хотела им соответствовать.
Глава пятая
На следующее утро Рози хозяйка фермы, где жила Лив, взяв курицу по имени Глэдис под мышку и уперев свободную руку в бедро, сказала:
Из-за такого вот дерьма я сорок лет назад сжигала лифчики, а ничего с тех пор так и не изменилось.
Лив сунула руку в ящик, где сидели куры, и шарила там, пока не нащупала два яйца. Она положила их в корзину.
Ты поступила правильно, сказала Рози. Нельзя позволять ему поступать так с бедной девушкой.
Жаль, бедная девушка не рвется постоять за себя. Лив открыла дверь погреба, где Рози хранила яйца, овощи и корм для кур. Почему не подала жалобу? Разве она не знает, что он не прекратит своих домогательств?
Большинство женщин о подобном не сообщают.
Я их не понимаю.
Видимо, понять можно, только оказавшись на их месте.
Рози отпустила Глэдис к остальным двадцати курам, клюющим червяков в недавно перекопанных цветочных клумбах. Глэдис отмахнулась лапой от петуха Рэнди, считавшего своим долгом оплодотворить как можно больше кур. Лив недоумевала, почему Рози не избавится от петуха и не сварит из него суп. Вероятно, потому, что он ненавидел мужчин так же сильно, как сама Рози, и прогонял всех обладателей пенисов с фермы.
Наверное, сама Лив здесь потому и жила. Два года назад она откликнулась на объявление Рози, в котором та предлагала комнату над гаражом при условии, что жилец будет помогать на ее органической ферме. Сельское хозяйство мало привлекало Лив, но она не могла позволить себе жилье в центре города и не хотела вторгаться в семейную жизнь сестры.
В день переезда Лив обнаружила потрепанный экземпляр первого издания книги «Наши тела, мы сами», лежащий на тумбочке рядом с кроватью словно Библия в каком-нибудь отеле. Ей сразу же понравились и ферма, и Рози.
Лив переложила корзину с яйцами в другую руку и пошла обратно к дому. Дыхание образовывало белые клубы пара вокруг ее лица. Даже в Теннесси апрельское утро бывает холодным. Ферма Рози находилась в получасе езды от города и занимала двадцать акров. Когда-то вокруг были только поля, но теперь появились торговые центры и пригородные сетевые магазины.
Рози вылезла из подвала и, покачав головой, снова заворчала:
Никак не могу поверить, что мы все еще не разделались с этим дерьмом. В семидесятых я участвовала в марше, чтобы твоему поколению не пришлось иметь дело с такими негодяями.
В дом Лив вошла следом за Рози. От главной двери начиналась прихожая, где стояли древние стиральная машинка с сушилкой, грудой валялись резиновые сапоги, испачканные куриным пометом и прочей фермерской грязью. На стене располагался ряд крючков, на которые они вешали пальто и шапки. Все шапки Рози связала сама. В последнее время она много вязала. По ее словам, ей нужно хобби, чтобы не сходить с ума из-за новостей. Теперь в холодную погоду каждая ее курица щеголяла в вязаном свитере. И выглядело это вовсе не так дико, как могло бы показаться. Рози выписывала журнал по куроводству, и куриные свитера были в моде.
Рози продолжала ворчать всю дорогу до кухни. Принялись готовить завтрак. Лив, когда была дома, обычно помогала ей готовить, хотя Рози всегда говорила, что в этом нет необходимости. «Я плачу тебе за работу в саду и со скотиной, а не за готовку». Лив не знала, как ей сказать или, может, просто стеснялась сказать, что ей это просто нравилось. Возня на кухне вместе с Рози напоминала ей о тех временах, когда она и Тея жили с бабушкой. Именно на кухне бабули она открыла в себе любовь к кулинарии. Ее лучшие воспоминания были о том, как она, Тея и бабуля вместе готовили ужин под бабулины рассказы о прошлом и ее житейские мудрости. В те годы Лив чувствовала, что у них с Теей настоящая семья.