Никто не заболел, уточнила мама.
К чему эти замечания? напрягся папа.
К тому, что хотелось бы услышать твою итоговую мысль, сказал дядя Петя. Мораль сей басни?
Он всегда приходил на помощь братьям под видом личной заинтересованности.
К тому, что там, в тропиках, не было того этого. Таня! Скажи моими словами, ткнул он маму в бок.
Мой папа хорошо устроился. У него старшие братья, которые за него стеной. То, что позади стены братья ему могут накостылять за милую душу, никто не подозревает. И верная жена, соратница, очень красивая женщина. Хотя, как всякая красивая женщинаязва. Это не моё определение, папино. Ему в данных обстоятельствах приходится быть гением в узкой области тренировки нейронных сетей искусственного интеллекта.
Мы там не сливались, сказала мама. Тропики отдельно от нас. Как в цирке: всё очень восхитительно. Но мы и канатоходец? Воздушные гимнасты, акробаты, жонглёры? Не говоря уж про дрессировщика и принудительно послушных львов и тигров.
Я увидела, как тётя Галя и тётя Эмма обменялись понимающими взглядами. В отношении дрессировки хищников они бы поспорили.
Здесь всё иначе, продолжала мама. Мы вписались в окружающую природу, как в свою родовую, национальную. Только я нахожу привлекательными нотки навоза в этом чудном воздухе?
Про вечерние застольяэто я вперёд забежала. День начинался с утра. Думаете, глупо написала? Мой папа любит работать ночью, встаёт, когда я прихожу из школы. И когда, выходит, у него день начинается? В три часа дня.
Ни свет ни заря. То есть уже был свет, а заря давно прошла. Горланил-заливался мой любимец петух (по местномуко́чет) Гусар. Красавец неимоверный: шикарный ярко-красный гребень, того же цвета брыли под клювомптичьи бакенбарды, длинная шея с шарфом золотистых пёрышек, хвост большой дугой всех оттенков радуги. Вышагивает плавно, с достоинством, крутит головой, наблюдая за своим гаремом и окрестностями. Кстати, вышагивает на двух лапах. А вы, конечно, помните, что отделение человека от приматов началось с того, что наш предок встал на задние конечности. Благодаря Гусару я приобрела популярность. Снимала его на рассвете, на закате, как он сидит на заборе, выясняет отношения с дворовым псом Полканом. Они большие друзья, но делают вид, что соперничают. И! Гвоздь фотосессии! Видео Гусара, который топчет кур. «Топчет» звучит гораздо лучше, чем «трахает». Это слово я ненавижу. Потому что однажды, проходя мимо детской площадки, увидела, как маленький мальчик подбежал к маме со своим детским горем: «Мама, я не могу забраться на лестницу, я всё время трахаюсь» Ржали все: мама ребёнка, другие мамы и няньки, прохожие, подростки, которые на лавочке, жуя гамбургеры, тыкали в кнопки своих айфонов. Все ржали, а он стоял и не понимал. Какая-то бабушка сердобольно-назидательным тоном, который ненавидят все дети, сказала: «Надо говорить стукаюсь». Чтоб ее саму стукало и трахало!
Из чата нашего класса фото и видео Гусара с моими комментариями поплыли по волнам Интернета.
Через несколько минут после выступления кочета во двор выходили хозяева и начинали ругаться. Вернее, ругалась Ольга Владимировна, Фёдор Александрович вставлял в ее монологи короткие реплики: «Уймись, лахудра! Почуней, назола!» Последнее обозначало: «Охолонись! Приди в себя, надоеда!» Фёдор Александрович и Ольга Владимировна часто употребляли в речи диалектизмы. Слова эти были прилипчивы, и наши мужчины вскоре стали называть вёсла в лодке бабайками.
В утренней разминке процент местных выражений значительно увеличивался. Суть претензий Ольги Владимировны к мужу, который дурноед детоумный и баглай (живущий за чужой счёт дебил и лежебока), да и настоящий махамед (бандит, разбойник) доведёт их до того, что они будут нужные люди. «Нужные люди» не почётная категория полезных знакомых, а нуждающиеся бедняки, нищие. Всё это я выяснила, найдя в Интернете словарь казачьих слов и выражений. Когда в первое утро все собрались внизу, чтобы идти на завтрак, по репликам я поняла, что мои родные несколько минут назад занимались тем же, что и я. Едва не расхохоталась в голос, представив умилительную картину: три немолодые парочки голова к голове полулежат в постели и пялятся в планшет. «Ярыгаэто кто?» «Пьяница».
Заканчивалось утреннее представление тем, что Фёдор Александрович просил жену принести попить. Речь шла не о воде. Я ни разу не видела, чтобы они пили воду. Ольга Владимировна спускалась в погреб и нацеживала там из бочки в графин домашнее вино. Именно его наши хозяева весь день пили, периодически ныряя с графинчиком в погреб. Они никогда не напивались, не хмелели безобразно, но под лёгким кайфом находились определенно, и при этом трудились с утра до вечера. Хотя к вечеру количество выпитого давало о себе знать. Фёдор Александрович игриво называл супругу «жалочкой» (дорогая, милая), а она кокетливо отмахивалась от его нежностей. Чтобы утром снова поносить мужаявное свидетельство похмелья, по заключению тёти Эммы.
Наших женщин угостили этим вином.
Почти божоле, сказала тётя Галя.
Градусов шесть, определила тётя Эмма.
Мне можно? спросила я.
И в нос мне уткнулись три фигимамина и тётушек.
Интеллигентные женщины!
Святая наивность. Просто местное «божоле» мне не понравилось. Хорошему шампанскому проигрывает.
Ольга Владимировна, голубушка, обратилась к хозяйке тётя Галя, видела, как к вам проходят с канистрами. Вы продаёте вино?
Я тоже видела. Раньше думала, что в таких канистрах только бензином запасаются.
Чего ж не продать, ответила Ольга Владимировна. Все знают, что у нас без мухляжу. Не бодяжим, другаком не разбавляем или, упаси боже, бесило не подмешиваем.
Другаксок из промытых виноградных выжимок, после брожения вино второго сорта, мама быстренько сверилась с Интернетом. Бесиларастение-дурман.
Точно, подтвердила Ольга Владимировна.
Сколько канистра стоит, в ней литров десять? спросила тётя Эмма.
Ольга Владимировна назвала цену. Повисла пауза. Цена была смехотворной.
Избаловалось тут местное население, сказала тётя Галя.
Можно нам графинчиками? спросила тётя Эмма.
Или кувшинчиками? попросила мама.
В пересчёте на литры включите в окончательный счёт, сказала тётя Галя.
Ага! ответила Ольга Владимировна и изобразила нечто вроде поклона.
Дядю Петю и тётю Галю хозяева сразу выдели как старших и главных в нашей компании. Не пренебрегали просьбами рядовых членов, но с особым трепетом, даже с подобострастностью, желанием угодить относились к пожеланиям «начальников». Вероятно, от дяди Пети и тёти Гали исходили «руководящие флюиды», которые я совершенно не чувствовала, но за столько-то лет на ответственных постах должны были выработаться в моих дяде и тёте особые навыки. Дядя Петя хитро щурился в ответ на чинопочитание, а тётя Галя воспринимала его как само собой разумеющиеся.
С самого начала отдыха произошло разделение компании по гендерному признаку.
Я не выпендриваюсь, употребляя этот термин. Стараюсь быть точной. Половое различиетолько физическое. Гендерноепсихическое, социальное, эмоциональное. Я доклад на биологии делала. Столько материала собрала, что вообще неясно стало, как мы, женщины, сосуществуем с мужчинами и на кой ляд они нам сдались. В принципе, и размножаться можно без их участия. И есть только один ответ на этот вопрос. Одно слово, глагол. Пусть он вам не покажется примитивным, в нём чёртова прорва тайных смыслов. Это слово выдавил племянник тёти Эммы по материнской линии законченный маниакальный игроман, горе семьи Эдуард (они все у них на «Э»). Когда, в очередной раз оплатив его долги, плачущая родня его пытала: «Почему, Эдуард, почему? Ты ведь всё понимаешь, знаешь!» Эдуард изрёк: «Тянет».
Мужчины, наскоро позавтракав, отправлялись на рыбалку, возвращались после полудня, обедали, отдыхали, потом уплывали на вечернюю зорьку. Они всё время говорили о клёве, насадках-приманках, закидушках-мережках и прочих крючках-поплавках. Первые дни с ними рыбачил Фёдор Александрович, показывал места, советовал приёмы. Потом Ольга Владимировна прекратила это баловство.