И чем глубже эта треклятая боль, тем сложнее заставить себя из нее вынырнуть. Потому что она всегда приходила только с Тобой. Ты была ее главным источником, вскрывая мои ничуть незажившие раны своими ласковыми пальчиками или запуская их прямо в мое сердце. Пережимая изнутри трахею или разрывая диафрагму во время затяжного панического удушья. И в этот раз все было именно так. До разрыва аорты и спазматической асфиксии. Когда казалось, еще немного и сердечную мышцу точно разнесет в клочья, а я так и не сумею сделать спасительного вдоха.
"Почему ты не забираешь меня с собой? Зачем приходишь, если не хочешь, чтобы я шел за тобой?"
"Потому что только так мы можем видеться. Я здесь из-за тебя. Исчезнешь ты, исчезну и я"
"Это все равно нечестно. Я же не могу тут что-то изменить. Не могу тебя забрать оттуда"
Или того хуже, пытаться раз за разом до тебя дотронуться, но вместо желанных ощущений, натыкаясь на зыбкую пустоту. Чувствуя себя при этом обокраденным или лишенным кожи, потому что прекрасно понимаешь, что все это ненадолго. Что, открыв глаза, ты обязательно исчезнешь, оставив во мне след своего мнимого присутствия. Снова заставляя чувствовать то, что мне уже давно не под силу. Чувствовать тебя.
"Зачем ты это со мной делаешь, если не хочешь забирать с собой? Зачем мучаешь?.."
"Я не хочу тебя мучать, Кир. Это ты не хочешь меня отпускать. Это ты себя мучаешь"
Действительно, как все оказывается просто. Пока живо мое сознание, жив и твой образ в моей памяти. И он будет преследовать меня бесплотным призраком несостоявшейся невесты в "подвенечном" платье до конца моих дней, пока не сведет окончательно с ума или не заставить снова нажать на курок.
Но самое ужасное в таких снах это момент пробуждения. Когда открываешь глаза, подрываешься с места в неосознанном порыве куда-то побежать и что-то сделать Нет, не просто что-то сделать, а броситься искать тебя по углам спальни, покрываясь холодной испариной и едва не спотыкаясь на ватных ногах, пока сердце в груди зашивается от сумасшедшей тахикардии в попытке проломить грудную клетку.
Я пришел в себя, когда спустился на первый этаж и замер перед панорамным окном гостиной веранды судорожно всматриваясь в бледную полосу пляжа. Видимо, пытался разглядеть там знакомый силуэт, не замечая, как меня при этом трясет, по лицу градом катятся слезы вперемешку с потом, а легкие разрывает паническим удушьем. Я даже уже потянулся рукой к ручке раздвижных дверей, когда наконец-то очнулся и до меня дошло, что я делаю не так. После чего очень и очень медленно дошел до ближайшего кресла, стараясь не делать никаких резких движений или глубоких вдохов, потому что голова нереально дико кружилось, сердце наяривало о ребра, как заведенное, а перед глазами распускались мерцающие пятна Роршаха. Про пугающий ледяной холод в районе бронх говорить излишне. И без него нехило било по затылку четким осознанием, что я на грани обморока. А может и чего-то похуже.
Наверное, просидел в кресле не меньше двадцати минут, пока этот гребаный приступ не унялся, и я не пришел в себяв более-менее сносное состояние. Почти окончательно. Потому что слезы все это время не переставали течь сами по себе, а дыхание никак не желало отлаживаться, срываясь в сиплые вдохи-выдохи и прерываясь короткими спазмами удушья.
Да и трясло меня, не переставая, еще очень долго. Так и забылся в глубокой отключке, но уже после того, как принял ядреного снотворного и дополз до спальни, стараясь ни о чем не думать и не вспоминать, вздрагивая от нервного озноба и удерживаясь за треклятую реальность из последних сил. И, нет, не от проснувшегося вдруг ни с того ни с сего инстинкта самосохранения. Я ведь совсем недавно, можно сказать, только-только обещал матери по телефону, что продержусь здесь хотя бы еще "немного". Что обязательно для начала объезжу оба острова и смотаюсь вместе с ней в Австралию.
Она так много брала с меня подобных обещаний, что я уже успел сбиться с их счета как минимум с дюжину раз. Еще немного и, скорей всего, окончательно выработаю к данному "инстинкту" иммунитет. Тем более, когда рядом нет того, кто будет следить за мной сутками напролет, прячась где-то поблизости невидимым надзирателем. Правда, я и в этот раз не был до конца уверен, дав себе обещание, что, когда проснусь, осмотрю весь дом на наличие скрытых видеокамер.
В последние пару месяцев я частенько подрывался с постели и шарил по комнатам, в которых спал, в поисках чего-то или кого-то. Что-то вроде легкой формы лунатизма, но никогда еще не выходил куда-то дальше. Сегодня этот приступ смешался с приснившимся о тебе кошмаром, доведя меня до очередного пограничного состояния. Но даже по прошествии энного времени и принятия успокоительного, выработанного за последний месяц чувства чужой слежки почему-то не убавилось. Подсознание так и вопилорядом кто-то есть. Кто-то на меня смотрит и наблюдает со стороны. И едва ли это можно было списать на мнимое чувство паранойи. Как ни странно, но я научился различать подобные вещи, особенно, когда не пребывал в очередной прострации.
* * *
Может съездишь сегодня в Данидин? Там же почти рядом. Снимешь для меня видеоотчет, посмотришь на самую крупную в мире колонию альбатросов.
Похоже, кто-то в последние дни только тем и занимается, что штудирует туристические проспекты по Отаго. И, честно говоря, у меня сейчас нет никакого настроения срываться с места и куда-то ехать, заранее не настроившись и не подготовившись на это. На альбатросов смотреть тоже как-то совершенно не тянет.
Ну хотя бы пройдись до города, посмотри его сблизи, пообедай в каком-нибудь пляжном кафетерии. Там же у вас лето начинается. Это же так круто. У нас тут снегопады и морозы под тридцатник, а у вас солнце, океан и пляжи. Я тебя не понимаю, Кир, как можно терять такую уникальную возможность?
Мам, тут от силы весь город можно минимум за час насквозь пройти, нигде не останавливаясь. Это как одна большая деревня с тремя несчастными достопримечательностями на всю имеющуюся площадь. И сейчас только начало декабря. Здесь океан, а не море. Пока прогреется вода, по любому придется где-то до конца июля, начала февраля ждать.
Нечто подобное я в принципе и ожидал, когда летел сюда. Ежедневные звонки по телефону от Риты Стрельниковой и ее навязчивые требования, чтобы я устроил себе какой-нибудь тур-график на ближайшую пятилетку. Причем сразу же по приезду, не откладывая в долгий ящик.
Хотя этим утром мне реально уже ничего не хотелось. Вернее даже очень поздним утром. Я бы, наверное, проспал еще несколько часов, если бы снова не позвонила вечно бодрствующая Маргарита Петровна. Разве в Москве сейчас не глубокая ночь? Или мать решила перенастроить свой будничный график под время Новой Зеландии?
Ну вот чего ты такой у меня не в меру вредный, Кир, а? Научился ворчать хуже старой бабки. Была бы я сейчас рядом, гоняла бы тебя по острову только так. И черта с два ты бы от меня так просто отделался.
Я от тебя и так не могу отделаться и без твоего личного тут присутствия.
И не отделаешься, пока не отправишься в город и не пришлешь мне через пару часов с какой-нибудь набережной несколько селфи. Чем их будет больше, тем лучше. И с обязательной улыбкой на пол лица.
Тогда может сразу, устроить видео-стрим, не отходя от кассы?
Боюсь, на такой серьезный подвиг я тебя навряд ли сейчас раскручу. Несколько фотографий с места городских достопримечательностей будет более, чем достаточно. Возражения не принимаются. И сбрей уже, наконец-то эту свою жуткую бороду. Она тебе там совершенно не нужна.
Откуда ты знаешь, что я ее еще не сбрил? я ошалело усмехнулся, впервые не выдержав и окинув взглядом весь периметр окружающей меня спальни, вглядываясь в первую очередь в подозрительные очертания под потолком над панорамными окнами.
Потому что знаю тебя. Тебе сейчас обо всем надо напоминать каждые пять минут, потому что обязательно скоро забудешь все, что я тебе только что тут наговорила. Так что давай. В душ и бриться. После чего прямым рейсом в город. Время пошло. У тебя остался час и пятьдесят семь минут до отсылки первой фотографии.
У вас там сейчас час ночи. Ты собираешься ждать до трех? посчитать было несложно, тем более, когда взгляд остановился на циферблате настенных часов.