Замираю на месте и чувствую, как почва уходит из-под ног, как представшее передо мной смазывается в большое бесцветное пятно, все, кроме моих родителей, лежащих в лужах собственной крови на полу гостиной. Яркие алые пятна рябят перед глазами, точно мелькают вспышками, засоряя сознание. Чувствую, что горло сдавливает спазм, а конечности холодеют, немея от увиденного.
Но уже через секунду возвращаю контроль над разумом, бросаюсь в сторону отца и падаю на колени прямо в кровавое месиво. Пытаюсь нащупать пульс в подтверждение теплящейся в нем жизни, но лишь удостоверяю свои догадкибатя мёртв, а все происходящее настолько реально, что даже запах смерти бьет в нос, заполнив собой весь воздух вокруг.
Хватаю отца за рубашку и кладу голову на безжизненную отцовскую грудь, готовый разрыдаться от горечи и необратимости событий с которыми я столкнулся.
Внезапно дикий визг раздаётся позади меня. Юля так пронзительно визжит, что ее вопли забираются под кожу, пробирают насквозь, усиливая мои собственные ощущения.
Заткнись!рычу на неё, а девушка так и стоит при входе в комнату, продолжая истошно кричать.Заткнись, дура!повторяю снова, поднимаясь с колен.
Мои слова никак не действуют на подругу. В шоке от увиденного, она зажимает рот, сотрясаясь всем телом от дикого ужаса. Ее поведение раздражает, заставляет испытать внезапно возникшие гнев и презрение. Хлестко ударяю Юлю по щеке, в надежде привести ее в чувство и прекратить разрезающий слух крик. Но, похоже, перебарщиваю. Девушка хватается за горящий на коже след и начинает пятиться назад, как героиня фильма ужасов, убегающая от маньяка. Я наступаю следом. Двигаюсь шаг в шаг.
Внезапно Юлия оступается и падает назад, продолжая теперь уже ползти в сторону выхода. Смотрит на меня огромными от страха глазами, точно это я родичей порешил, а сейчас готов прийти и по ее душу.
Во мне реально что-то щёлкает, ломается, пуская по венам желание убивать. Неконтролируемый приступ агрессии рвётся наружу, сжимая сознание до размеров грецкого ореха, возбужденного от необходимости пустить чью-то кровь. Я сам не знаю зачем иду за Юлей походкой хищника и почему молчу как психованный маньяк.
Меня отвлекает возникший из неоткуда шорох, доносящийся из заполненной трупами комнаты.
Юля,я с сожалением смотрю в сторону подруги, но у меня нет времени на объяснения, необходимо найти источник шума.
Забегаю в гостиную, замечаю как один из охранников шевелится, негромко издавая хлюпающие звуки горлом.
Сокол!хватаю его за руку, тем самым давая понять, что я рядом.Держись, брат! Все будет хорошо,обещаю невозможное, потому что острая коса смерти уже висит прямо над его головой.Скажи, кто это сделал? Что за гнида предала отца? Уничтожу, уничтожу всех причастных к этой бойне,хриплю не своим голосом, сильнее сдавливая руку отцовского телохранителя.
Мужчина шевелит губами, но беззвучно, хочет сказать, но не может. Я силюсь понять, но тоже не получается. Сокол делает последнюю попытку заговорить, собирая оставшиеся силы, но вдруг замирает с открытым ртом, и его голова заваливается на бок.
Я разжимаю безвольную мужскую руку и издаю истошный вопль, задрав подбородок к потолку. Мой мир перевернулся, опрокинулся так сильно, что поменял местами все, даже самые незначительные вещи. Жизнь разделилась на «до» и «после». Я умер вместе с родителями, переродившись совсем другим человеком. Не знакомым мне. Живущим лишь одним заселившим душу чувствомместью.
Глава 2
МАРИНА (6 лет)
июль 2006 года
Мама?тихо говорю я, едва шевеля пересохшими губами.
Мне очень страшно. Нахожусь в незнакомом месте с неприятным больничным запахом.
Мама?снова повторяю, не услышав ответа на свой вопрос.
Я хочу пошевелиться, подняться с кровати, на которой лежу, и пойти на поиски мамочки, моей мамули, которая определенно должна быть где-то здесь. Тело не слушается меня, не могу двинуться с места.
Из одной руки торчит трубка, уходящая куда-то вверх к большому прозрачному пакету с бесцветной жидкостью. Где я нахожусь? Почему я одна? Зачем мама привезла меня сюда? Рядом пикает экран, показывающий какие-то цифры и движущиеся линии. Голова, будто в шапке, сильно сдавливающей лоб. Болит.
Вожу взглядом по комнате. Никого нет. Где же мама? Я так боюсь, что глаза мгновенно наполняются слезами, и они текут нескончаемым потоком, увлажняя щеки, шею и даже подушку под головой. Мне хочется зарыдать сильнее и крикнуть громче, но не выходит. Все что получаетсяэто тихонечко пускать слёзы из глаз.
Мама?делаю очередную попытку докричаться, но даже сама не слышу свой голос.
Через некоторое время удаётся пошевелить пальцами на свободной руке. Медленно перебираю ими по кровати, притягиваю ручку ближе к себе. Чувствительность потихоньку возвращается, и мне удаётся доползти рукой до головы. Она плотно затянута бинтами, словно каской.
Неприятное чувство в носу оказалось ещё одной мягкой трубочкой, которую непонятно зачем кто-то засунул прямо в ноздри. Со мной наверняка что-то случилось, но я не помню что. Вокруг светлое помещение с тусклыми желтыми стенами, белой мебелью и странными приборами с множеством проводков, мигающих лампочек и других предметов, которые я никогда в жизни не видела.
И этот запах... Резкий, бьющий в нос. Я знаю его. Так пахло в больнице, когда заболел дедушка. Мы навещали его каждый день, мамочка ухаживала за дедом, а я ей помогала. Так было до тех пор, пока он не умер, а его душа не отправилась на небо. А вдруг и я умираю? Что, если совсем скоро, я тоже попаду на небеса и буду наблюдать за родными с облаков? Внутри меня что-то сжимается, так сильно давит и щекочет, что даже кончики пальцев начинают зудеть. Я не хочу умирать, не хочу на небо! Мне бы только увидеть мамочку... Она поможет. Ведь мамы не бросают детей, правда? Уверена, с минуты на минуту она войдёт в эту комнату, и мне тут же станет легче. Мамины улыбка и объятья совершенно точно исцелят меня.
Мы поедем домой, где Фернанда, помощница по хозяйству, приготовит чай с мятой мне и с апельсиновыми корочками маме. Потом мамуля искупает меня, как делает это обычно перед сном, вымоет голову душистым шампунем с ароматом клубники и укутает тёплым воздушным одеялом, когда придёт время укладываться спать, подоткнув его с одной стороны, как я люблю.
А ещё вечером мама всегда читает мне книжки. У меня много книгнесколько больших полок и ящик рядом с кроваткой. Я и сама уже умею читать. Родители говорят, что гордятся. Особенно папа.
Иногда, очень редко, если папуля возвращается домой до того, как я лягу спать, он подменяет мамочку и сам укладывает меня. Я люблю эти дни, ведь папы почти не бывает с нами.
Мама называет наш дом крепостью. Наверное, так и есть. Мне кажется, он похож на дворец, такой же большой и красивый. Снаружи территория огорожена высоким забором, он даже выше папы, если на него поставить ещё два папы, или четыре... Даже тогда невозможно будет дотянуться до края кирпичной стены.
Ворота и участок постоянно охраняют. Папочка говорит, это потому, что для него нет ничего более ценного, чем мы с мамой, и ради нас ему ничего не жалко. Охранники в основном суровые мужчины с грозными лицами, и я побаиваюсь подходить к ним. Хотя, есть несколько человек, которые с удовольствием общаются со мной. Например, дядя Олег подкармливает конфетами, пока родители не видят, а его напарник, молодой парень по имени Костя, знает много анекдотов, которые я с удовольствием слушаю.
Больше всего боюсь дядю Колю. Здоровенного мужчину с золотыми зубами и короткими темными волосами. Он наводит на меня ужас одним своим видом, поэтому в его смену я даже близко к воротам не подхожу.
Зато папа уверен в дяде Коле больше всего. Говорит, что когда он рядом, нам с мамой нечего бояться. А мне, наоборот, не по себе, если приходится находиться слишком близко. Признаться, я особо не понимаю чего папочка так опасается?! Здоровенный забор все равно невозможно перепрыгнуть, ни человеку, ни животному.
Я практически не общаюсь с другими детьми, вообще не так уж и часто покидаю родной дом. А если и уезжаю, то только вместе с родителями. На следующий год я пойду в школу. Не могу дождаться этого события, ведь тогда буду чаще выбираться из дома и играть с ребятами из класса. Очень-очень сильно этого хочу!