- Да!не выдержала и вклинилась Люсьена Антоновна, - Помнится, Вы ко мне лично пришли, дорогая, и пожаловались на обременительное поручение Дескать, делать Вам, такой всей чистенькой и невинной, нечего, как только, как Вы сами сказали, «одноразовых шлюх» из предприятия выживать!
- Я такое сказала?! Любезная Люсьена Антоновна, Вы всё напутали! Я высказала только догадки, что премия странная
- Ваши «догадки» мы всем плановым отделом в подробностях слушали!присоединилась к беседе Елизавета.
- Куда ещё Вы свои «догадки» и с какой целью снесли?так же сдержанно-вкрадчиво перебил пламенную речь Лизаветы Дмитрий Олегович.
Агнесса Романовна, сообразив, что, кажется, дело пахнет керосином, приняла решение, что сейчас для неё выгоднее молчать. Она упрямо сжала губы и с ненавистью посмотрела, почему-то, на Дениса.
- И, кстати!спохватился босс, теряя терпение, - Мне вот сейчас доложили, что свадьба у нас с Вами, дражайшая, на носу! Или, как минимум, плановое ежедневное сношение в моём кабинете?.. Я, как-то, даже оказался не в курсе! Не проясните детали?
- Какое «сношение»?!не выдержав обета молчания, взвизгнула Агнесса, - Коллектив сплетников и черноротых!..
- Да-да, мы всё сами придумали и Вас, бедную оклеветали!съязвила Елизавета.
- И что за странная такая текучка у меня в бухгалтерии, - продолжил сыпать вопросами Дмитрий Олегович, - Всё никак под себя подчинённых не подберёте? Для комфортной работы
- Я что виновата, что к нам только дуры приходят?!..
- Ну вот что, - Дмитрия Олеговича утомил этот цирк, - Сегодня в четыреобщее собрание коллектива. Елизавета, будьте добры оповестить все отделы! Я, в качестве разогрева публики, хотел бы сказать пару слов о своей личной вине перед людьми А главным и единственным пунктом программысоло главбуха
Дмитрий Олегович смерил брезгливым взглядом Горгону и снова продолжил, останавливая жестом открывшую, было, рот Елизавету.
-Наша уважаемая Агнесса Романовна страстно желает принести извинения всем, кому нахамила и кого оболгала. А также прояснит пару вопросов и про премию и нелепые додумки насчёт Марии Валентиновны, и про нашу с ней, Агнессой Романовной, интимную близость и сексуально-окрашенное доверие, из-за которых люди боялись ко мне приходить и высказывать претензии и жалобы
Агнесса вздыбилась и зло прошипела:
- Размечтались!
- А если она вдруг застесняется или что-то забудет, - перебил её босс, - То будет уволена не по собственному, как собиралась, а по статье: за халатность и многочисленные злоупотребления! А что Вы думали, Агнесса Романовна?! Конфиденциальность в вопросах зарплаты и прочих индивидуальных выплат, пока никто не отменял! И это мы ещё ревизию в бумагах не проводили
Агнесса вся побелела и сникла. Шикарный выбор: публичное унижение или уход с «волчьим билетом» и пятном на всю жизнь. Проверок она не бояласьво-первых, в этих вопросах она была почти что чиста, а во-вторых, всё-таки, она была очень хорошим бухгалтером, чтоб её мелкие «огрехи» мог кто-то найти
ГЛАВА 28.
Дверь в приёмную нерешительно отворилась, и взору всех присутствующих предстала странная и довольно жалкая картина: мокрая, дрожащая и с клацающими дробью зубами Мария Валентиновна стояла на пороге, обняв себя рукамипытаясь хоть немного сдержать колотившую её дрожь.
Она недоумённым взглядом окинула всех присутствующих и нерешительно спросила кого-то поверх голов:
- Я в-войду?..
Хорошие и сердобольные дамы ахнули, а те, дамы, что «не очень», презрительно сжали искусанные губы и, пользуясь всеобщей заминкой, пулей выскочили из помещения.
На уход Горгоны никто, конечно, не обратил внимания. У неё сейчас важное делок концерту готовиться да слова подбирать. Постараться придётся основательно, потому, как, наверняка, предполагался аншлаг. Так что, удерживать её никто и не подумал.
Дмитрий Олегович очнулся первым и, расталкивая «соратников», ринулся вперёд, приобнял девушку за плечи и осторожно повёл в свой кабинет, шикнув остолбеневшей публике, чтоб расходились
Первым делом он затолкал её в ванную, настроил душ и потребовал, чтоб она основательно согрелась под горячими струями. Маша безвольно попыталась трясущимися руками расстегнуть пиджак, но маленькие пуговки всё время выскальзывали из озябших пальцев и подчиняться отказывались наотрез.
«Вот горе ты моё луковое!»вздохнул мужчина и взял это дело на себя. Девушка промокла насквозь. Её хрупкое тельце было ледяным, а глаза испуганными и виноватыми.
- Я, к-кажется, немного переборщила, - заикаясь пробормотала она, поворачиваясь, когда босс расстёгивал её юбку.
- А какого эффекта ты пыталась добиться?недоумённо пробормотал Дмитрий, стягивая прилипшие к коже колготки.
- П-простыть хотела
- Интересно, зачем?
- Чтоб ср-разу на больничный уйти
- И меня больше не видеть?скрипнул зубами Дмитрий, - Давай, моя хорошая, бельё сама снимешь, а я тебе что-нибудь из одежды подберу. Грейся!
Он вышел из ванной и кинулся к шкафу. Вот, угораздило же его таким огромным-то вырасти! Он критично осмотрел свой гардероб, выбрал голубую рубашку и пару чёрных носков. К сожалению, его брюки девушке явно не подойдут.
Если только впихнуть её целиком в одну штанину и представить, что это - «маленькое чёрное платье. Спецзаказ.». Просто один из сиамских близнецов, для которых шилась эта «классическая пара», временно куда-то отлучился.
Он прислушался к шуму воды за дверью и нерешительно вошёл, положив рубашку на столешницу умывальника. В кабинке угадывалось обнажённое девичье тело. Дмитрий Олегович застыл, не имея сил отвернуться, нервно сглотнул и, прокашлявшись, извиняющимся голосом сказал:
- Машунь! Я тут рубашку положил. Её наденешь. А потом я тебя ещё в плед заверну
Маша что-то невразумительное всхлипнула и мужчина поспешил выйти.
Всё это его вина! Довёл девчонку, практически, до самоубийства, идиот! Ещё и совести хватает стоять и пялиться! Гад он распоследний, вот что! Иди теперь ей объясняй, что он «не хотел», «не думал» и «не собирался» скотина
Дмитрий Олегович прошёл к бару и щедро плеснул в стакан для Маши виски. Постоял, подумал, оглянулся на дверь ванной. В горле застрял совершенно непроглатываемый ком, а в брюках у кого-то явно стало очень тесно.
- Ч-ч-чёрт!выругался мужчина и, не раздумывая, сам махнул, предназначавшуюся для секретарши порцию.
Минут через десять шум воды в ванной стих, и Дмитрий Олегович заметался по кабинету, ища для себя подходящее место и позу, «чтобы принять».
Он сначала «примерил» собственное кресло, которое тут же отверг, предположив, что «подавляй и властвуй» сейчас, ну, совершенно не в тему. По очереди посидел на обоих гостевых стульях и даже попробовал пристроиться на столе нога на ногу и сцепив руки на коленевроде как непринуждённо и ненавязчиво изображая «всего лишь друга», с которым легко.
Но, к сожалению, изобразить получилось только взвинченного идиота с нервным тиком и взбунтовавшейся ширинкой. Пытаясь поменять позу и расцепить переплетённые друг с другом ноги, мужчина запутался в конечностях и с грохотом свалился с «непринуждённого» насеста, разметав вокруг себя не вовремя подвернувшиеся стулья.
Как раз в тот момент, когда он пытался выбраться из этого бардака, дверь ванной открылась и на пороге в облаках пара возникло чУдное видение с румяными щёчками и в синей рубашке, доходившей почти до колен. Видение робко взглянуло на босса и застенчиво попыталось натянуть полы пониже.
Не придумав ничего умнее, бос кинулся к ногам девушки, собираясь натянуть на босые распаренные ножки свои чёрные носки. Маша сначала испуганно отпрянула, но разглядев в глазах Дмитрия Олеговича такое отчаяние, примирительно улыбнулась и сама подняла одну ножку и поставила ему на колено, чтоб надевать было легче.
Аккуратно и медленно мужчина «обул» сначала один «сапожок» сорок пятого размера, затем другой, оставляя пузырь пяток где-то далеко за щиколоткой. Прошёлся ладонями по одной ступне и голени, затем по другой, расправляя складочки и не смея поднять глаз.
Девушка нервно вздохнула и, чтоб не упасть, зарылась одной рукой ему в волосы. Он обхватил её за коленки и прижался лицом к бёдрам. Скороговоркой зашептал: