Может быть, но это не тебе решать,с вызовом глянула я ему в глаза и похолодела от низкого градуса взгляда парня. Какого бы мнения я не была о Татарском, колючие зеленые огни говорили без слов о ненависти к нему, которая едва ли возникла недавноукоренившееся негативное чувство настаивалось годами и только больше усиливалось, подогреваемое недавними событиями. И дразнить Северского, как быка красной материей, мог только умалишенный. Либо Зина Шелест, неясно отчего ощетинившаяся на в целом разумные предостережениядаже факт того, что мне было элементарно жаль Сережу, который, в отличие от меня, барахтался в одиночестве не по своей воле, не оправдывал моего отчаянного и в какой-то степени по-бараньи упрямого порыва делать только то, что я захочу, а не идти на поводу у запретов.
Однако совсем не Татарский спасал меня ночью в незнакомом баре, не он уже второй раз благодушно оставлял меня на ночь в своей квартире, и совсем не у него в глубине глаз я находила что-то, что цепляло, подобно рыболовному крючку, мои мысли. И Северский, если и казался холодным и непробиваемым айсбергом, то уж точно не был равнодушным и бесчувственным. На деле, только он и заботился обо мне в последнее время. Поэтому я безоговорочно капитулировала и готова была уже признать это, но в этот момент моя память решила восстановить заключительные кадры вчерашних событий, которые заставили меня пораженно замереть.
Как оказалось, последний порыв моей нежности и беззастенчивой преданности прошлой ночью я дарила совсем не Сереже Татарскому. Не к нему прильнула в беззастенчивой ласке, и не его встретило радостным стуком мое воспаленное мнимым счастьем сердце, которое даже в отравленном болезнью организме едва ли могло лукавить и обманываться в искреннем чувстве.
Даже не капитуляция, а полное фиаско мира Зины Шелест заставило меня в ужасе отпрянуть от всё еще прожигающего меня взглядом Северского.
Значит, Татарского ты защищаешь, а меня боишься?с кривой усмешкой прокомментировал парень мой жест, понятый им превратно.Ты заставляешь меня думать, что мы с Соней оказали тебе медвежью услугу,слова с горьким привкусом заставляли меня впадать в еще большее отчаяние.
Северский, ты все не так говоришь
Конечно не так!встряла Соня до этого подозрительно внимательно следившая за реакцией парня.Она еще не оклемалась, а ты ее уже морально давишь, Север! Тоже мне серый волк нашелсятак и съешь сейчас бедную Зину, и в итоге получиться, что зря мы с тобой геройствовали. Я так не договаривалась!встала на мою защиту девушка.Но, вообще, он прав,обратилась она уже ко мне,Татарский, каким бы он не казался милым, на делепрогнивший кусок дерьма! Так что не советую его жалеть, а тем более продолжать знакомство. Проще говоря, гони его как можно дальше, если еще раз объявится на горизонте! А если не прогонится, то можешь свистеть мнеприлечу аки пуля и помогу ему сориентироваться в какой стороне задница вселенной, где ему самое место!
Поняла,кивнула я, благодарная Соне за то, что она притушила неясно откуда взявшиеся искры между мной и Северским, готовые уже разгореться в пламя. Она была откровенна и дружелюбна, и это заставляло меня стыдиться своего вчерашнего поступка и смелых непрошеных мыслей в адрес ее парня.Спасибо,все, что смогла выдохнуть я, вложив в одно слово больше, чем они могли понять.
Ой, да было б за шо!весело откликнулась девушка и пихнула локтем Северского, который кисло поморщился.Мы же оба бы не пережили, если бы с тобой, Зина, что-то случилось, да, Север?слишком двусмысленно и разяще пронзили эти слова пространство. Я и Марат замерли, точно пойманные с поличным; не знаю, чем Соня умудрилась задеть парня, который растерянно глянул на девушку, но меня смутило то, что Мармеладова уж как-то слишком сильно, как для первого дня знакомства, заботилась обо мне. Не в первый раз мне казалось, что она знает меня уже давно.
А мы разве встречались раньше?спросила я у девушки, пытаясь расшифровать тревожный звоночек догадки, возникший на краешке сознания.
Ну как сказать...,протянула внезапно посерьезневшая Соня, глядя мне в глаза,самого акта знакомства не было, но рискну предположить, что твои руки познакомили нас ближе, чем если бы мы с тобой на самом деле общались.
Я ошарашено уставилась на Соню, не в силах поверить, что она и есть та самая девушка, которая так часто слушала мою игру в зале «Орфея».
И в какой-то миг я осознала простую истину, которая обнажённо лежала на поверхности разума и поражала своей простотой и правильностьюлюбая случайная встреча имеет от простого совпадения ровно столько же, сколько я от типичной глазированной блондинки. А иначе объяснить тот факт, что девушка, с которой я делилась таинством мира звуков, посвящая в секреты элитарной вселенной, оказалась подругой Северского, да еще и моей нежданной спасительницей, слишком уж кстати выбрав местом для вечернего расслабления злополучный бар, в который привел меня Сережа Татарский, я не могла.
Так тыприходила послушать меня?
Да уж не поспать,хмыкнула Соня.И точно не смотреть на ваши спектаклиизвини меня, конечно, но такого отстоя я не видела в жизни! Я и в целом театры не люблю, но ту анархию, которая творилась у вас на сцене, мало даже помидорами закидать... Растрэлять!сказала она характерным голосом с грузинским акцентом и прыснула.Но одного у вашего театра не отнятьтам работает музыкант с самыми волшебными руками на свете!без тени шутки продолжила она, а я, внезапно смутившись, рассеянно оглянулась по сторонам, и мельком глянула на Марата, который смотрел так, точно молчаливо, но безоговорочно поддерживал слова девушки.
Я просто люблю музыку,честно ответила я на незавуалированный комплимент.
А я просто пару веснушек лишних имею, ага,съязвила в ответ Мармеладова.Нет, фрау Моцарт, тут нечто большеевзрыв, буря, фейерверк, музыкальный оргазм, если на то пошло! По-настоящему гремучая и атомная смесь тебя и рояля! И давай, скажи мне без уверток и лишней скромностикакого черта ты прозябаешь на скучном поприще управленческого планктона, попусту растрачивая талант, данный природой? Почему размениваешься на обычный Вуз, когда тебя ждет обитель одаренных уникумов?
Родители были против моего поступления в консерваторию,разговоры, ссоры, обиды, ничего из этого не сработало, и я просто смирилась, позволив им убедить меня, что музыкаблажь и ненадежное хобби, а мне нужна «настоящая» профессия. И может быть, я бы выстояла в борьбе за свой выбор, но даже брат, и тот встал на сторону мамы и папы. Лишиться поддержки и одобрения всей семьишаг, на который решится далеко не каждый, и я сделала выбор в пользу любящих меня людей, которые, естественно, желали мне только добра. И пусть, наобум выбранная профессия не вызывала в моей душе ни грамма всполохов любопытства и желания постичь ее, пусть, сидя вечерами за скучными книгами о менеджменте и теории управления, я ловила себя на мысли, что проигрываю в голове то мелодию вальса Шопена, то невероятные импрессионистические гармонии Дебюсси, а ночами просыпалась от того, что мне снился Шуберт, неуклюжий, неказистый, похожий на крота в своих маленьких очках, но неизменно с карандашом в руках, нашептывающий мне какие-то немыслимые идеи и тут же принимающийся строчить ноты на первом подвернувшемся листе бумаге. Но мечта оставалась мечтой, а ее осуществление спотыкалось о мудрость взрослых родственников, не сомневающихся в своей правоте и не способных оценить «талант, данный природой».
Шелест, ты же не ребенокони не могли тебя всерьез к чему-то принудить,сказал Марат.
Не ребенок,согласилась я, заглядывая ему в глаза,непроницаемый взгляд, казалось, ничего не выражал, но мне почудилась заинтересованность и понимание. Некстати вспомнилось абсурдное желание, настигшее меня однажды, после уезда брата,безосновательная тоска по родственной душе, по человеку, который способен угадать твое настроение по походке, узнать из сотен видов улыбок ту, которая скрывает грусть, прочитать недосказанности в словах и молчании, и до мурашек по коже пугать осведомленностью в потаенных желаниях и мечтах. На миг показалось, что Северский, с холодным, но проницательным взглядом, мог быть таким человеком но не для Зины Шелест. Даже невооруженному глазу было видно, что между ним и Соней существует особенная связь. Впрочем, это не то, что должно было меня волновать,но не только дети наступают на глотку своим желаниям, если в этом есть необходимость.