Организм на износе, нехватка сна, пищи, общее переутомление,начала суровым тоном перечислять медсестра, при этом поглядывая на меня так, точно это я не давал девушке нормально спать и есть,и, вдобавок ко всему, простуда Сейчас мы ее прокапаем, а потом ей нужен отдых и уход. Есть, кому о ней позаботиться?
Я замялся. Я ровным счетом ничего не знал о жизни этой девочки, кроме того, что она была подругой девушки Королева.
Не знаю,пожал я плечами и хмуро глянул на Шелестее измученное тело не вселяло ни одной радостной мысли. И что теперь с ней делать, я тоже не знал.
Вы ее парень?продолжила допрос женщина.
Нет.
Друг?
Я мрачно хмыкнул. Опять мимо.
Скорее знакомый
Надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы она в скором времени оказалась дома и, желательно, долгое время не вставала с кровати,ей нужно много сна.
Домой? Как будто я знаю, где ее дом Но пришлось кивнуть под строгим взглядом. Все равно они вряд ли позволят мне оставить ее здесь. Я еще раз глянул на Шелест и нахмурилсякак будто мне больше заняться нечем, чем возиться с этой девчонкой.
Глаза открываются с трудом. Голова тяжелая и ужасно болит, а по телу точно прошлось стадо мамонтов. Но я заставляю себя подняться и сесть на кровати. И только потом уже замечаю, что нахожусь в незнакомой комнате со светло-серыми обоями, прозрачными едва голубыми шторками, занавешивающими широкое окно, большим из темного дерева шкафом-купе, удачно пристроенным в отверстие в стенеон весь покрыт зеркальной поверхностью; а в отражении я, сидящая на большой кровати и замершая от удивления.
Я задумчиво провожу рукой по растрепанным после сна волосам, стараясь их хотя бы пригладить, а попутно думаю о том, что произошло, и как я здесь оказалась. Последнее воспоминание связано с убегающей подругой. А затеммутная, размытая реальность, клочки обрывочных воспоминаний, незнакомые силуэты, яркая, режущая глаза белизна, чужие запахи, чужие руки
Неужели я потеряла сознание? Вот так нелепо, как кисейная барышня, посреди бела дня взяла и свалилась на чьих-то глазах в обморок? Что там говорится в таких случаях? Определенно что-то крайне некультурное и односложное
И кто-то явно мне помог, да еще и принес в незнакомое место, заботливо уложив в кровать. И я бы с радостью слиняла по-английски, только вот совесть мне не позволит уйти, даже не поблагодарив спасителя, да и хозяин, кем бы он ни был, явно обратит внимание на гостью, крадущуюся по квартире. Я еще раз глянула в зеркалодевушка в нем выглядела ровно настолько плохо, насколько и чувствовала себя, худая, изможденная, болезненно бледная и даже после сна отчаянно нуждающаяся в притоке сил. И едыжелудок противно постанывал, жалуясь на нерадивую хозяйку, которая даже не помнила, когда в последний раз что-то ела.
Пришлось заставить себя подняться и направиться разведывать незнакомую территорию. Дверь приоткрылась бесшумно, но до слуха сразу донеслись голосамягкий, девичий и грубый мужской. Я подумала и решила пойти к их источникам, разумно рассудив, что хозяевам необходимо узнать о моем пробуждении, а потом уже вместе решить, как транспортировать меня домой Однако картина, открывшаяся мне, заставила позабыть о проблемах в собственном лице и удивленно воззреть на хорошо знакомую мне пару, от силы с натяжкой реальную, потому что иначе, чем абсурдом, такой поворот не назовешь. Наверное, Зина Шелест сошла с ума и оказалась минимум в психбольнице, раз такое мерещится. Я даже забыла покашлять или хмыкнуть, чтобы заявить о своем появлении, так удивилась.
В просторной гостиной, современной, голубо-серой, я бы сказала по-утреннему свежей, но отчетливо необжитой, на белом диване сидела сама Эльвира Тихомирова и разговаривала с развалившимся в расслабленной позе на кресле рядом Маратом Северским.
Марат, мы уже второй год встречаемся Но ты даже ни разу не предложил мне остаться!
Мы не встречаемся.
Пусть так Но всё же, неужели я не заслуживаю элементарного внимания? Хотя бы кофемне предложил.
Тихомирова, не я тебя сюда звал.
Не звал,опускает голову девушка, ее голос подрагивает.Но неужели от того, что я каждый раз возвращаюсь тебе не ясно, как я к тебе отношусь? И поэтому стараюсь тебя понимать, пристраиваюсь к твоей скупости на проявление внимания, терплю равнодушие
Зачем?
Что?поднимает на него глаза девушка.
Зачем терпишь?лениво произносит парень и тянется к пульту.
Ты знаешь,удрученно произносит она,ты жесток, Северский.
А ты теперь невеста сына Демидова,кидает на нее острый взгляд.
Эльвира замялась, видимо, не ожидала, что парень уже в курсе.
Пустой фарс. К тому же ты тоже не мной одной живешь, так что не смей меня попрекать! Если бы ты хоть раз дал мне надежду, то я бы
Не стала спать с богатым сынком за деньги?мрачно усмехается парень.К тому же я и не думал тебя попрекать. Мне все равно. Я не давал обещаний хранить целибат по отношению к тебе. Но это, видимо, не настолько тебя не устраивает, раз ты приходишь удовлетворять свои желания сюда. Что, он так плох?
На этих словах я снова чуть не грохнулась в обморок и оперлась рукой на стену. Вот чего я меньше всего ожидала, так это того, что двое не самых приятных, как по мне, личностей буду обсуждать моего бывшего парня, а я окажусь нечаянным слушателем при этом. И насколько бы сильным не было теперь мое отвращение к его поступку, то, что я слышала, было противно и мерзко. Разве так можно поступать? Разве «фарс» стоит настоящих чувств? Разве спать с чужой девушкой не то же самое, что носить чужое нижнее белье? Разве приходить к парню раз за разом, унизительно вынося его пренебрежительное отношение, натыкаясь на стену равнодушия, теряя гордость, но цепляясь за призрачную надежду услышать намек на продолжение, это не значит обречь себя на вечную зависимость, пренебрегая собственным достоинством, ломающимся под его кривой усмешкой? Нет, я точно не судья чужих поступков, но что я забыла здесь, перед удивленными взглядами взволнованно подскочившей Тихомировой и замершего с пультом в руках Северского? Что меня может связывать с людьми, которых мне не понять? Которых я не хочу понимать?
Ты!?шипит Эльвира, глядя на меня.Что ты здесь делаешь? Что она здесь делает?голос ее наполнен неподдельным гневом. Северский кладет пульт на место и изучает меня взглядом. Потом кидает коротко и сухое Эльвире:
Тебе пора.
Марат, но
Уходи.
Делает шаг в сторону выхода, но останавливается и смотрит мне в глаза.
Вот, значит, как ты решила мне отомстить?! Шелест, не знаю, на что ты рассчитываешь, но не думай, что здесь к таким как ты отнесутся по-особенному. Ты уйдешь, как все они,шипит она мне в лицо. Я молчу, Марат тоже.А я буду ждать! И только попробуй рассказать ему Я тебя уничтожу, и никто не вспомнит про бледную тихушницу!ее слова полны яда и горечи. Скорее всего, ей гораздо больнее, чем мне, но, в любом случае, я вздрагиваю, когда она проходит мимо. Я прикрываю глаза и в приступе слабости облокачиваюсь на стену. Хочется верить, что это просто дурной сон, донельзя реалистичный, но всё же сон. Что это не я стою в гостиной Марата Северского, не я слышу, как захлопывается дверь за девушкой, которая меня ненавидит, не я оседаю под внимательным хмурым взглядом морозных светло-зеленых глаз. Я смотрю на него и понимаю, что не ошиблась тогдаего лицо ковал кто-то слишком искусный и непозволительно щедрый, как по мне. Его не портит даже длинный шрам на скуле, чуть ниже глаза, который я подмечаю, потому что парень нагибается ко мне очень близко, хватает за руку, а потом и вовсе ведет к дивану, на который я с облегчением падаю. Его руки грубые, движения резкие, но я понимаю, что он осторожен; вряд ли поломанные хрупкие кости сократят его страдания в лице меня.
Я тоже, пожалуй, пойду,говорю я, пока он сверлит меня глазами с высоты своего роста.Спасибо, ты мне очень помог,неожиданно, да, но все же стоит благодарности. Оценит, или нет, неважно, просто пусть знает, что мне не все равно.Не хочу тебя больше тяготить.
Порываюсь встать. Меня резко опускают на место мужские руки, легшие на плечи. Он нагибается ко мне, так и не убрав их, и мне приходится откинуться, чтобы не находиться так близко к его лицу. Не знаю, что он задумал, но мне это не нравится.