- Наследство все ей достанется. Богатая невеста,- шепчет ктото за моей спиной. Черт, это же они обо мне. Да, я богатая. Папа скопил приличную машну, видимо на честности заработав состояние. Снова ухмыляюсь. Самое главное его больше нет. Подхожу к гробу. Чтобы убедиться в этом. Умираю от страха. Все боюсь, что он откроет глаза, схватит меня за руку и рассмеется. Такие шутки в его стиле. Даже число выбрано для похорон, словно в насмешку над самим дьяволом.Тринадцатого мая тринадцатого года.
Нет, он не играет сейчас. Не похож на себя. Словно сдулся. Обычный обрюзгший старик, нет в нем ничего страшного. Сейчас нет. Я оседаю на землю, больше не сдерживая душащий меня хохот.
- Уведите. Истерика. Воды,- слышатся вокруг бесплотные голоса. Они думают, что я скорблю. Нет, я зализываю раны, нанесенные мне моим отцом. Монстром, подарившим мне жизнь.
14:00
У моей свободы запах пыли, вонючих вокзальных чебуреков и выхлопных газов. Моя новая жизнь звучит перестуком вагонных колес, плачем чужого ребенка и песней «Uma2rman» в наушниках
Время смотрит спокойно
С презрением
Вы меня уже верно не вспомните
Запоздавшее ходит прозрение
По моей гладковыбритой комнате
Недосказано и недослушанно
Сердце бьется другими вершинами
Значит все безнадежно разрушено
Ну зачем же, зачем поспешили мы
-Эй, красавица. Дай погадаю. Всю правду расскажу. Ничего не возьму,- грязная цыганка возникает передо мной из ниоткуда, хватает меня за руку заскорузлыми пальцами. И мне не противно. Простое прикосновение, такое человеческое.- Счастье свое сегодня встретишь. Судьбу.
- Язнаю.улыбаясь, шепчу я протягивая ей тысячную купюру.
Евгений Мальцев. Конец пятого дня.
Вечер
Она не разрешала мне спрашивать о ее жизни. Словно закрывалась на сто замков, когда я пытался узнать что было с ней до меня. Кривила губы в ухмылке и уходила в свои картины. Моя Лера. Ее словно не было в этой жизни до двадцати лет. Единственное воспоминание доступное моим распросам бабушка и рогалики. Лерка с упорством маньяка пекла их по воскресенияммаленькие слоеные завитушки с изюмом, густо посыпанные сахаром. А я и не стремился узнать, что же такого страшного было в жизни моей женщины. Глупец. Тринадцатое мая - день, когда я встретил Леру. День, когда моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я не знал ее оказывается совсем. Я не знал...
- Жень, идем есть,- зовет меня мама, заставив отложить в строну тетрадь. Она появляется в дверях, проверить слышал ли я зов. Улыбается, расслабляется видя, как я поднимаюсь из кресла.- Мой руки и к столу. Я сделала твои любимые голубцы, и сметанки купила. Папа ждет. И Лилька почти приехала.
- Как Лилька?задыхаюсь. Это же невозможно. Лилька, моя сестрапогодка. Она же погибла два года назад. Разбилась на своем байке.Мам, Лильки же нет больше. Ты что?
- Господи, какие страшные фантазии, -выдыхает мама, хватаясь за грудь.Женечка, ты таблетки пил сегодня? Лиля жива и здорова. Через пятнадцать минут будет. Жень, отец скорее сюда!- истерично кричит мама, не в силах до меня достучаться.
Я не слышу ее. Смотрю на стол, где всего минуту назад оставил дневник моей жены. Тетради там
Глава 4
-Мама, где тетрадь?помертвев спрашиваю я, едва ворочая губами.
- Какая, милый?- в глазах матери страх. Неприкрытый, животный ужас. Черт, неужели она меня боится? Они не знают чего можно ожидать от ненормального сына. Я и вправду видимо схожу с ума.
- Где тетрадь?- уже ору я, вцепившись в тоненькие мамины предплечья, сведенными судорогой пальцами.- Расписанная птицами тетрадь, мама. Куда она делась?
- Я не брала, не брала.- всхлипывает в моих руках женщина, произведшая меня на свет.- Я же не была даже возле стола. Женечка, милый...
- Отпусти мать, сын.
Отец все же пришел. Нет, скорее прибежал, судя по тому, как ходит ходуном его грудь. Как у старого коня, которого взнуздали для нетрудной, но для него уже непосильной работы. Он постарел. Господи, как много я упустил. Что я творил все эти годы, если не видел ничего вокруг себя? Кем я был?
- Простите,- шепчу, разжимая руки. Опускаюсь на пол, обхватывая свою бритую голову ладонями, пальцами чувствую шов на затылке. Так и сижу, раскачиваясь из стороны в сторону, как болванчик, пока по квартире вихрем не проносится птичья трель дверного звонка. Он до сих пор тот же самый, что и был в моем детстве, висящий над входом маленький птичий домик, светящийся одиноким окошком, когда ктото жмёт снаружи кнопку. Лилька всегда специально долгодолго давила на пимпочку, чтобы я мог попытаться увидеть разливающуюся пением птичку, спрятавшуюся в недрах волшебного скворечника.
Я поднимаю глаза на родителей, не знающих, что делать. Боятся выпускать меня из вида, даже не спешат впускать гостью, ждущую в коридоре. А ведь там моя сестра. Лилька. Ее я тоже даже не проводил в последний путь. Был занят, не помню даже чем. Блин, почему я вспоминаю, чего не было? Но эти чувства, рвут мне грудь.
- Все в порядке, - шепчу, и понимаю, что мне не верят. Только мне все равно. Я смотрю на тетрадь, лежащую на столе. Расписанную райскими птицами, тонкую книжицу. Она призрачно мерцает в свете настольной лампы, или это просто обман зрения? После черепно-мозговых травм, зрительные иллюзии не редки, так сказал доктор.Все хорошо, правда. Мам прости. Прости меня, пожалуйста.
Я хочу чтобы они быстрее ушли. Оставили меня наедине с чужими воспоминаниями. Разрываюсь между желанием обнять сестру, и прочесть хотябы несколько строк. Я недолго. Всего минуту. и снова стану сыном и братом. Буду сидеть в кухне, есть голубцы и притворяться нормальнм. Ведь именно этого от меня все ждут.
Лера (выдержки из дневника)
13.05.2013. 20:00
Еще не лето. Обычный пахнущий свежей зеленью май, гремящий далекой грозой, мерцающий всполохами в прозрачносиреневом небе. Всего лишь май. Бабушка говорила, что в мае все мятся. Я больше не буду, обещаю себе и всему миру. И эти скрипучие качели в ухоженном парке звучат как музыка, словно напевают при каждом движении. Поют о возможностях открывающихся передо мной. И даже противное мороженое, купленное в порыве нервного сумасшествия, не кажется такой уж гадостью. Я не люблю это холодное лакомство, ненавижу. Хотя раньше, когдато давно, мечтала наесться его от пуза. А потом...
Не хочу. Не вспоминать. Не думать. Я жду счастья, обещанного мне вокзальной гадалкой.
Он идет по парковой аллее и громко смеется, над шуткой своего друга. И я уже знаюэто моя судьба. Есть категория мужчин, на которых едва взглянув, понимаешь он лучшее, что мог произвести создатель. Таким парням нужно ехидно улыбаться с обложек модных журналов. Цинично, с презрительным прищуром смотреть на расцветающую природу и на глупую дуру, болтающую в воздухе ногами, раскачивая старые качели. А он просто смеется, и похоже уже надо мной. Потому что взгляд синих глаз уперся мне кудато в лоб, как прицел наемного убийцы в лоб своей жертвы. И сейчас в этом месте появится маленькая дырочка, как у моего...
- Не думать. Не вспоминать. Быть счастливойнапоминаю я себе, как мантру.- Я ведь могу, правда? Богатая невеста...
Улыбаюсь своим мыслям, посылая мистерусовершенство волну своего веселого безумия. Это он. Он. Я знаю.
- Девушка, вашей маме зять не нужен?
Господи, какая банальность. Если он думает меня покорить этой глупой шуткой, то... У него получилось.
- У меня нет мамы, и папы нет,- отвечаю я совершенно спокойно, наблюдая, как дергается покрытая аккуратной щетиной щека. Ты не попал в точку, милый.
- Прости,- хрипит «мой», наблюдая, как липкий шарик мороженного, выпавший из рожка, пикирует в изумрудную, еще не успевшую набрать соков, траву.Я куплю тебе новое мороженое.
- Не надо. Я его не люблю,- тихо отвечаю я, рассматривая центр моей вселенной. И он забыл о друге, мнущемся гдето за его спиной.
- А я знаю, что будет дальше,- в его голосе нет и капли сомнения.
- И что же?
-Я провожу тебя домой,- шепчет красавец, прожигая меня взглядом, словно пытаясь заглянуть в душу.И останусь, ты слышишь?
Я представляю, как он втискивается в маленькую, похожую на пенал квартирку, снятую мною у какогото вокзального ловкача, поймавшего меня за локоть, прямо на перроне и едва сдерживаю смех.
- Давай начнем просто с проводов. Я даже не знаю твоего имени.