Ооо, даааа, вот так застонала я, когда его пальцы нашли мой клитор.
Его палец скользнул внутрь. Он атаковал меня, заставляя стонать и извиваться. Я протяжно выдохнула. Я наклонилась и вновь страстно поцеловала, раскачиваясь на его руке, а когда другой рукой он потянул за мой сосок, потрясающий оргазм застиг меня врасплох. Моё тело выгнулось и извивалось.
Немного придя в себя, я приподняла бедра и рукой направила его член в себя, медленно садясь сверху. Никита резко вдохнул. Наклонившись вперед, я упёрлась руками в его грудь, и начала двигать бёдрами. Никита приподнял голову, его губы приоткрылись. Закрыв глаза и чуть откинув назад голову, я чувствовала, как его бёдра тоже задвигались, проталкивая член ещё глубже, а когда открыла их, то увидела, что Никита впился в меня диким взглядом. Я задвигалась быстрее, встречая каждое его движение, наши пальцы сплелись
Он кончил, и пока тело Никиты сотрясалось внутри меня, я бездыханная упала на его грудь.
Несколько минут мы лежали, я слушала, как его бешеный ритм его сердца постепенно успокаивается. Скатившись, легла рядом, не размыкая объятий. Я блаженно улыбалась.
Любимая, это лучшее, что произошло со мной за последних два месяца, сказал Никита, целуя меня в макушку.
Со мной тоже, прошептала в ответ.
С невероятной нежностью я погладила его по щеке. Он закрыл глаза. Затем, он повернул голову и взяв мою ладонь в свою, поцеловал каждый пальчик.
Я очень сильно люблю тебя, Даша.
И я тебя
Это была последняя наша ночь вместе.
Гдето через неделю после отъезда Никиты, возвращаясь с работы домой, я увидела у ворот тонированный внедорожник.
Моё сердце забилось, когда я узнала эту машину.
Вазген.
22 глава
"Что ему от меня надо?!" с досадой подумала я, подъезжая к внедорожнику.
На этот раз Ильи со мной не было, поэтому остановившись, без особого промедления, вышла из машины.
Задняя дверь внедорожника распахнулась, из салона показался Вазген. Слегка подавшись корпусом вперёд, рукой пригласил меня внутрь. Я села.
Здравствуйте, Дарья Евгеньевна.
Здравствуйте, Вазген.
Он держался от меня на почтительном расстоянии, насколько это вообще было возможно в условиях ограниченного пространства автомобиля.
Чем могу быть полезна?
Вряд ли я могла быть полезна человеку такого высокого полёта, просто этой вежливо-дежурной фразой попыталась прочертить максимальную дистанцию между нами.
Моя дочь
"Дочь! Мадина. Ну конечно! Как же я сразу не догадалась?! Он приехал ко мне изза своей дочери и, скорее всего, изза Олега тоже"
Моя дочь любит того же парня, что и вы, Дарья Евгеньевна подтвердил мою догадку Вазген.
Я молчала, в ожидании продолжения.
Мадина, к моему огромному сожалению, получилась другой, вся в свою русскую матьоторву прищёлкнув языком, Вазген укоризненно покачал головой. На неё ничего не действует: ни запреты, ни наказания Но я не враг собственной дочери, Дарья Евгеньевна. Она, как ненормальная любит Никиту, чуть ли не с детского сада. Да, Никита отличный пареньничего не могу про него плохого сказать, но он не наш, понимаете, онрусский! Я всегда мечтал выдать дочь замуж за человека своей национальности.
"Что ж ты сам на русскихто женился?" не удержалась от мысли.
Я приехал просить вас
Чтобы я оставила Никиту в покое? резко перебив его, почувствовала нарастающее раздражение. Не думала я в этот момент, что сижу рядом с очень непростым человеком, и что не стоило бы разговаривать с ним в таком тоне.
Вазген прищурил глаза и внимательно посмотрел на меня.
Моя дочь улетела в Испанию. У меня там дом.
Я выдержала паузу.
Понятно. А от меня-то вы что хотите?
Приехал просить вас подумать
Подумать?! Насчёт чего?
Дарья Евгеньевна, скажите честно, зачем вам этот Никита? Да, он хороший парень, хоть и русский, но он очень молодой, а вы
Я напряглась в ожидании ненавистных слов, что я намного старше, и всё в таком духе.
Вы другая, Дарья. И вы мне нравитесь У моей дочери пуля в голове, Вазген поднёс руку к виску, пальцами изобразив пистолет. От неё можно ожидать всего, чего угодно.
"Как и от тебя"
Я не сделаю вам ничего плохого, а вот моя дочьможет. Подумайте. У вас хорошая профессия, я мог бы вам помочь устроиться, например, в столице, или в любом другом городе. Что скажете? У меня очень большие связи. Вы даже не представляете, насколько.
Я усмехнулась.
"Устроиться там, откуда я убежала? Чтобы снова сбежать туда же? Какая ирония!"
Я подумаю, ответила я, понимая, что если не отвечу именно так, то наш разговор может затянуться.
Подумайте, Дарья Евгеньевна, Вазген сделал знак рукой своему водителю, и тот сразу завёл машину.
Я вышла, подождав пока тонированный внедорожник не скроется из виду.
На душе скребли кошки. Мне хотелось немедленно позвонить Никите, хотелось услышать его голос, успокаивающие слова, но сдержалась.
Позже, он позвонил мне сам. Я ни словом не обмолвилась о визите Вазгена. А Никита ничего не сказал о приезде Мадины в Испанию.
***
Прошло полтора месяца, с тех пор как Ларкины покинули Россию. Лабрадора Джека они отдали какимто дальним родственникам. Илюшка даже всплакнул по этому поводу: мой ребёнок скучал по собаке.
С Никитой мы были на связи. О Мадине он, попрежнему, молчала я не спрашивала. Меня больше интересовало состоянии его мамы, которое, благодаря испанским специалистам, медленно, но верно улучшалось, правда о полном выздоровлении, конечно, речи пока не шло.
Никита, как и раньше, был нежен со мной, говорил о любви, присылал видео и фото, но я чувствовала, как чтото неуловимо менялось Мне было невдомёк, почему он ничего не рассказывает о Мадине. Где она живёт, чем занимается, как часто они видятся? Рой вопросов без конца крутился в моей голове, которые я, почемуто, никак решалась ему озвучить.
В один из дней, я бродила по осеннему парку. Илюшку с Богданом после школы забрала Наталья и вечер у меня был свободный.
Медленно прохаживаясь по вечерней аллее, мой взгляд упал на сгорбленного старика, одиноко сидевшего на скамейке. Я сразу узнала его. Этим стариком оказался Генрих Соломонович Левинмой университетский преподаватель, профессор, заведующий нашей кафедры.
Сердце сжалось от такого его сильно постаревшего вида, и я уже практически прошла мимо, но чтото меня заставило остановиться. Я вернулась и присела рядом.
Здравствуйте, Генрих Соломонович. Вы меня не узнаёте?
Профессор слегка выпрямился, посмотрев на меня теми же острыми пытливыми глазами, что и пятнадцать лет назад.
Дарья Щеглова, кивнул он, назвав меня по девичьей фамилии.
Да, Генрих Соломонович.
Я хорошо помню вас, Щеглова. Вы были одной из лучших моих студенток.
Я улыбнулась. Генрих Соломонович всегда выделял меня среди остальных студентов и относился поотечески. А однажды даже, предупредил не связываться с Андреем, называя тоготалантливым прохиндеем. Андрей, помню, в свою очередь, пренебрежительно звал профессора мерзким старикашкой. Конечно, исключительно, за глаза.
Как сложилась ваша судьба, Дарья?
Была замужем в разводе, есть сын. Теперь работаю и живу здесь, в городе своего детства.
Генрих Соломонович внимательно посмотрел на меня.
Всётаки вы вышли замуж за этого прохиндея. А в итоге, уехали из Москвы.
Я грустно улыбнулась и кивнула:
Вышла. И уехала
Старик прокашлялся, подняв седую голову к небу.
Хорошо здесь, тепло, солнечно. И дышится легко после такого большого города, как Москва. Море лечит не только тело, но и душу.
"Не только море лечит душу, но и любовь" невольно подумала я.
Генрих Соломонович взглянул на свои ручные часы.
Мне уже пора. Я отдыхаю в санатории, здесь недалеко. Мой сын очень переживает за моё здоровье.