Ты, стонет она.
Кого ты любишь? подначиваю ее, пока вожу кругами подушечкой большого пальца по клитору, легонько погружаясь в ее киску кончиком среднего пальца. Она смотрит на меня полуприкрытыми глазами, взглядом, влажным от желания.
Ты сводишь меня с ума, Реми, шепчет она, обхватив пальцами мой член и притягивая меня ближе.
Если это ложь, я позабочусь, чтобы это стало правдой, думаю, что честно предупредить ее.
Я хватаю ее бедра и проталкиваюсь между ее ног, упираясь членом в ее вход. Я опускаюсь вниз, потому что хочу съесть ее. Вылизать, начиная с крошечных пальчиков ног, вверх по подъему ее стопы, ее аппетитной голени, ее драгоценному колену (где я задержусь, выказывая ему свою любовь), и еще выше, к ее стройным, подтянутым бедрам, к ее сладкой киске, которая, я надеюсь, будет течь, словно дождь в раю, к тому моменту, как я туда доберусь.
Приступая к делу, я двигаюсь вперед, покусывая по пути внутреннюю сторону ее бедра. Она начинает смеяться, и пинает меня в плечо, но я ловлю ее ногу, заставляя лежать смирно.
Реми! Щекотно, она смеется, пытаясь выдернуть ногу из моего захвата.
Вздернув бровь, я пробегаю пальцами по подъему ее стопы, затем по внутренней стороне ее ноги.
Вот здесь?
Она снова смеется и пинается, крутясь, чтобы высвободиться.
Так что я быстро меняю планы, обхватив ее запястья и придавив их над ее головой, ложась всем своим большим телом на нее. Я знаю, что ей нравится, когда я удерживаю ее внизу. Она не может двинуться, если только я ей не позволю, ее глаза темнеют, а дыхание становится частым и тяжелым.
Реми... говорит она, приходя в себя, ее золотистые глаза одновременно игривые и заботливые, когда она смотрит на меня снизу вверх. У тебя гипертимия?
Я озорно улыбаюсь и провожу пальцем по ее ладошке.
А как ты думаешь, малышка?
Я думаю, ты очень возбужден, она высвобождает руки и гладит пальцами мои волосы, смотря мне в глаза. В мои, должно быть, черные глаза.
Я кусаю ее пальчик и посасываю его перед тем, как отпустить.
И что ты собираешься с этим делать? Хочешь, я подниму кровать с тобой в ней? Или может, ты хочешь, чтобы я взял тебя на ней?
Она смеется, перекатывается и швыряет подушкой в моем направлении. Я отбрасываю подушку в сторону и хватаю Брук за щиколотку, легко притягивая ее обратно к себе.
Иди-ка сюда.
Она смеется и вырывается, я смотрю, как она свешивается с края постели, дразня меня видом своей розовой киски, сводя меня с ума от желания. Энергия искрится во мне. Я думаю, что могу взлететь отсюда с ней в объятиях, если она этого захочет.
Она так меня заводит, что каждый мой мускул напряжен и нацелен сделать ее моей. Кровь проносится по телу, словно огонь пылает в моих венах. Прямо сейчас единственное, что я хочу, это доставить ей райское удовольствие. Я чувствую себя всемогущим, грозным. ЯРемингтон Тейт «Разрывной» и эта девчонка Моя.
Я тянусь через всю кровать и она визжит, стараясь не попасться, пытаясь сползти с кровати. Я смеюсь, ловлю ее щиколотку и тащу обратно к себе.
Куда это ты собралась? Ты моя. Иди сюда и дай мне взять тебя.
Нет, мне нужно пописать! кричит она, швыряя в меня другой подушкой, убегает в ванную и захлопывает дверь.
Эй! Немедленно иди сюда, рычу я, стуча в дверь. Судя по звукам, она начала чистить зубы. Наконец-то, вода выключается и я слышу, как она открывает замок. Я открываю дверь, внутри Брук вытирает руки полотенцем. Я иду к ней, подхватываю ее, она водит носом по моей шее, пока я несу ее обратно в постель.
Она вздыхает. Ведь она знает, что я хочу ее. Она ведет себя игриво, заставляя меня побегать за ней.
Что же мне с тобой делать? ворчит она нежно, ее пальца сцеплены на моем затылке. Она улыбается мне, словно я какой-то давно потерянный принц. Чего она не знает, так это того, что этот давно потерянный принц собирается оттрахать ее до беспамятства.
Я швыряю ее на кровать, а она удовлетворенно вскрикивает. Я набрасываюсь на нее, разводя ее ноги в стороны.
Сначала я целую одно ее обнаженное бедро, затем другое, затем я целую ее киску.
Она моя, я лижу ее.
Ее голова запрокидывается назад и она стонет, когда мой большой палец скользит между ее влажных губ, прямо внутрь. Мой рот наполняется слюной и я тихонько рычу, используя палец, чтобы проникать внутрь нее, пока языком вылизываю ее клитор.
Она раздвигает ноги, издавая всхлип, от которого охотник внутри меня жаждет завоеваний. Она начинает метаться, я хватаю ее, удерживая на месте.
Дай мне то, что я хочу, Брук.
Мотая головой из стороны в сторону от удовольствия, она хнычет и кусает губы, толкаясь бедрами вверх к моему лицу.
Я вся твоя.
Именно, я нежно приподнимаю ее бедра, становясь на колени. Вот так. Теперь откройся. Впусти меня, она это делает, и я скольжу между ее ног, хватая ее бедра, мое тело напрягается, когда я вхожу. Да, говорю я, когда она стонет, запрокидывая голову. Кого ты любишь? Мой голос становится низким, я поглощен ей, и обрушиваюсь на ее рот, когда она не отвечает. Кого ты любишь?
Она стонет и прижимает губы к моей шее, кусает меня. Она что-то шепчет поверх моей кожи, царапая мою спину.
Я стону в ответ, шепча ей:
Скажи мое имя, Брук.
Ремингтон, она целует мое ухо, касаясь губами ушной раковины, дыша мне в ухо, возбужденная. Задыхаясь, она произносит мое имя, будучи на грани, но я представляю, что она отвечает на мой вопрос.
Она влажная и горячая, она любит меня и онаэто все, что я когда-либо желал. Сильнее, чем я мог вообразить, более женственная, чем я когда-либо представлял. Забавная и заботливая, ранимая и дерзкая.
Я люблю ее до боли в груди, пока смотрю, как она прогибается, принимая меня внутрь. Я рычу и наклоняю голову, когда она сжимает меня в объятиях. Стиснув ее в ответ, я пытаюсь замедлиться, а она проводит пальцами по моей коже. Она знает, что мне это нужно и дает мне это без малейшего сопротивления. Даже когда она уставшая, сонная. Когда она занята, когда она потная, когда она голодна. Она отдается мне, когда бы я ни захотел, когда бы ни попросил, потому что я в своем маниакальном состоянии. Потому что я это я. Потому что глубоко внутри, там, где я иногда чувствую боль, смотря на нее, я знаю, что Брук Дюма меня любит.
Я НЕ СПАЛ восемнадцать часов и двадцать восемь минут. Мой пульстридцать девять ударов в минуту. Брук провела в моих объятиях ровно девять часов и двадцать восемь, теперь уже двадцать девять минут. Я на взводе и не могу уснуть.
Она прижимается ко мне, как маленький котенок, я хочу ласкать и вылизывать ее от макушки до маленьких пяточек.
В голове я каталогизировал всю комнату. Знаю, где что находится. Я мог бы бегать здесь в темноте и ни на что не наткнуться. Я мог бы безопасно нести ее в своих руках. Все в моей голове, я отлично представляю все до мельчайших деталей.
Но ничто здесь не сравниться с красотой ее лица.
Ее рот приоткрыт и губы вздрагивают от каждого вздоха. Нижняя, в форме сердечка, такая же сочная, что и верхняя. У нее высокие скулы, ресницы в форме полумесяца.
Я просто хочу лежать здесь, в этой постели, в темноте отельного номера, впитывая ее до последней капли, пока не опьянею.
Я, словно чертов маятник.
Любое вмешательство в мое равновесие, и меня раскачивает.
Доктора объяснили мне это.
Стоит мне раскачаться до пика, как ничто на земле не остановит меня от падения вниз. Меня притягивает гравитация. Естественная необходимость организма восстановить равновесие.
Но в том и суть. Маятник всегда стремиться к равновесию.
Она мое равновесие. Я нуждаюсь в ней сильнее, чем в воздухе.
Наклоняя голову к ее шее, я обнюхиваю ее и рычу.
КАКАЯ ЖЕ дерьмовая неделя.
Мне не нравится, как Брук смотрит с улыбкой на Пита и Райли, как говорит с ними. Мы летим в Нью-Йорк, и я не могу перестать думать, насколько мне не нравится, что Тренер обращается со мной, словно с каким-то слабаком, словно мне нужен чертов покой, и что Диана продолжает пичкать меня той же чертовой едой, снова и снова. Но Брук. Я хорошо знаю Пита и Райли, отлично знаю. Если они только посмотрят в ее сторону, им придет конец.
Я наблюдаю за ними со своего места. Они пытаются помочь ей с чемоданом.