Идет вода, и я быстро снимаю свои ботинки и ее обувь, затем вхожу в душ, неся ее на руках.
Давай смоем с тебя это дерьмо.
Она становится на ноги, когда я провожу руками по ее влажным волосам. Вода стекает ей на лицо, когда я снимаю с нее платье через голову. Отбрасываю его в сторону, намыливаю руки, затем наблюдаю за ее лицом, когда провожу руками по ее телу.
Она прикусывает нижнюю губу, когда я прикасаюсь к ней, поднимая ее руки вверх и скользя мылом у нее подмышками, вниз по животу, между ног, вверх к шее. Моя футболка мокрая, и прилипла к груди, и я рывком снимаю ее одной рукой, быстро намыливая себя.
Не верится, что твои фаны назвали меня шлюхой, говорит она, наблюдая за мной.
Я быстро намыливаю свои волосы.
Ничего, ты справишься.
Думаешь, я должна?
Ага.
Затем я намыливаю волосы Брук, пальцами поглаживая кожу ее головы.
Они ненавидят меня, несчастно говорит она мне. Я не смогу прийти на твои бои без страха подвергнуться линчеванию.
Хватаю душ и направляю воду на голову Брук, и она закрывает глаза, когда пена стекает по ее телу.
О Боже. О Боже.
Ее соски упираются в лифчик, мягкие и сморщенные. И ткань ее белых трусиков прилипла к губам ее киски. Чертовски гладкой, как и вся она. Я резко перевожу взгляд к ее глазам прежде, чем вздрагивают ее ресницы, она открывает глаза и смотрит на меня. Ее овальное лицо, розовые губы, темные влажные волосы, блестящие от воды ресницы и эти золотые глаза, смотрящие на меня с таким выражением. Будто на этой земле больше ничего нет, на что бы она хотела смотреть, кроме меня. Мое горло, будто пересохло, когда я отодвигаю прядь влажных волос возле ее лба, мое сердце бьется так быстро, как оно еще никогда не билось ни за что в моей жизни.
Она такая красивая и совершенная, что мне становится больно дышать. Поднимая руки, обхватываю руками ее лицо так нежно, как только могу и смотрю на нее, затем одним пальцем касаюсь ее рта. Она забрала у меня этот рот, и я хочу его обратно. Хочу его обратно, потому что он мой. Он чертовски мой, и она убивает меня прямо сейчас, смотря на меня этими глазами, и я вижу её влажное и дрожащее тело.
Этого никогда не случится, грубо отвечаю я, потому что только через мой труп кто-то причинит ей вред, фаны или кто-либо еще.
По гладким сухожилиям ее горла вижу, как она сглатывает.
Реми, тебе не стоило... говорить так обо мне. Они подумают, что ты и я... что ты и я... она качает головой и смотрит на меня, задыхаясь.
Что ты моя? мягко продолжаю я.
Мгновение она моргает, затем смеется.
Что смешного? спрашиваю ее.
Открываю стеклянную дверь душевой, затем оборачиваю полотенце на своих бедрах и снимаю спортивные штаны. Она все еще смеется, когда я возвращаюсь к ней, оборачиваю в полотенце, поднимаю и несу к кровати.
Опускаю ее по центру, и я не уверен, веселит ли меня ее смех или нет.
Мысль о том, чтобы быть моей, веселит тебя? дразню ее.
Забираясь руками под ее полотенце, стаскиваю с нее трусики и снимаю лифчик, затем вытираю полотенцем ее тело и волосы быстрыми, уверенными движениями.
Так ты считаешь, что быть моейсмешно? настаиваю я, проводя полотенцем по ее обнаженной аккуратной груди, наблюдая за ней. Это смешно, Брук? повторяю я, глядя ей в глаза.
Нет! выдыхает она, ее смех полностью исчезает, когда она наклоняет свои бедра, помогая мне вытереть ее. Я вытираю ее ноги и, когда достигаю колена с небольшим шрамом, замедляю свои движения, обследуя его. Я никогда не хотел поцеловать что-то другое, кроме губ и киски, но я борюсь с желанием поцеловать ее поврежденное колено.
Маленькая рука дрожит в моих волосах, и я слышу ее шепот:
Ты когда-нибудь принадлежал кому-то?
Мои глаза возвращаются к ней, ее зрачки темные, как ночь, когда она смотрит на меня. Всепоглощающая ревность разрывает меня, когда я думаю, что она принадлежала кому-то другому передо мной. Ощущая бурление в груди, охватываю ее щеку одной ладонью и смотрю на нее.
Нет. А ты?
Она прячет щеку в моей руке и шепотом отвечает:
Я никогда этого не хотела.
Я тоже.
Мы смотрим друг на друга, и между нами будто потрескивает воздух. Она нуждается во мне. А я чертовски нуждаюсь в ней.
Провожу пальцем по ее подбородку, подбирая нужные слова:
Пока в Сиэтле не увидел эту милую девушку с огромными золотыми глазами и розовыми пухлыми губами... мне стало интересно, сможет ли она меня понять...
Ее грудь вздымается и я наклоняюсь ближе, чтобы почувствовать ее аромат, поднимая полотенце выше, чтобы прикрыть ее тело прежде, чем я не выдержу и возьму это маленькое тело моей мечты, и трахну эту женщину моей жизни, и позволю ей разбить меня, когда она осознает, кем и чем я являюсь, и что во мне чертовски не так.
Мой голос становится грубым от этой мысли.
Брук, я так многое хотел тебе сказать, но не могу подобрать слова.
Упираясь своим лбом о ее, делаю глубокий вдох и провожу носом по ее лицу.
Ты меня крепко связала.
На мгновение, я нахожу её губы и быстро целую, прежде чем смотрю в ее глаза.
Я хотел включить тебе тысячи разных песен, чтобы ты поняла, что... я чувствую
По ней проносится дрожь, когда я вожу пальцем вдоль ее верхней губы, затем нижней. Она тихо стонет и я держу ее лицо в своих руках и прижимаюсь своим ртом к ее, затягивая ее язык в свой рот, чтобы я мог сосать его.
Она стонет и впивается ногтями мне в плечи, выдыхая:
Почему ты не возьмешь меня, Ремингтон?
Издав от этого стон, я притягиваю ее ближе к себе.
Потому что я слишком сильно тебя хочу.
Прижимая свой язык сильнее к ее, я наклоняюсь и чувствую, как ее тело прижимается к моему, ее грудь, ее пресс, ее ноги между моих бедер. Она тяжело дышит, когда я притягиваю ее ближе и продолжаю пожирать ее рот.
Но я так сильно хочу тебя, и я пью таблетки, умоляет она меня. Я знаю, что ты чист. Тебя все время проверяют, и я...
Кончики ее сосков упираются в мои ребра, и она дрожит и поднимает свои бедра, молча умоляя меня пойти туда и взять то, чего я хочу. Чего я чертовски жажду. Черт меня побери.
Я хочу, чтобы ты вернулась в мою постель. Я хочу целовать тебя, держать тебя, грубо говорю я.
Она сильнее хватает меня за плечи и шепчет напротив моих губ:
Я больше так не могу, прошу, займись со мной любовью...
Я заглушаю ее рот своим, проникая языком, перемещаюсь так, что мой член упирается в ее бедро... а мое бедро ощущает ее киску.
Она влажная.
Чертовски влажная.
Она меня так заводит, что я не могу прекратить покусывать ее губы, сжимая ее влажные волосы в руках, когда она проводит ладонями по моим рукам и трется об мое бедро. Она тихо стонет, и у меня внутри все скручивается от необходимости, пока она трется, ударяясь бедрами об меня и целует в ответ.
Два... три удара... и она начинает неудержимо содрогаться подо мной.
На мгновение, я прекращаю целоваться, затем понимаю, что происходит. Мой член начинает выпускать сперму, когда я чувствую, как она кончает, и я держу руку у нее на спине и поднимаю ногу, заставляя ее сильнее вжиматься в меня, убедившись, что ее клитор получает достаточно трения, пока я накрываю ее рот своим, и заставляю ее взять мой язык, когда она кончает для меня.
Звуки, что она издает... то, как ее тело ощущается возле моего...
Моя грудь переполнена нежностью, когда я убираю ее волосы назад, и смотрю на ее раскрасневшееся лицо и застывший взгляд.
Было ли это хоть вполовину так хорошо, как выглядело? спрашиваю я, проводя пальцем по ее щеке.
Она затягивает на себе полотенце и сердито избегает смотреть на меня.
Уверяю тебя, этого больше не случится, шепчет она.
Боже, я люблю ее. Я люблю ее дерзость и мужество и люблю то, как она становится со мной застенчивой. В восторге от ее застенчивости, когда она только что кончила для меня таким образом, как никакая другая женщина еще не кончала прежде, я наклоняюсь ближе, чтобы поцеловать ее в ухо, и говорю хриплым голосом:
Я удостоверюсь, чтобы это случилось.
Не рассчитывай на это. Если бы я хотела самостоятельно достичь оргазма, то позаботилась бы об этом, не устраивая ни для кого шоу, она удерживает полотенце на груди, когда садится и спрашивает, Могу я одолжить у тебя проклятую футболку?