Борясь с самим собой, я наблюдаю за тем, как она делает глубокий вдох и поднимается с постели, будто стараясь поскорее выбежать отсюда. Мое сердце бьется в диком, отчаянном темпе, пока я смотрю, как она пересекает комнату и закрывает дверь позади себя. Черт.
Когда я встаю, чтобы последовать за ней, волна тошноты накрывает меня, и со стоном я падаю обратно на кровать. Следом меня ударяет волна отчаяния, и я перекатываюсь на живот. Я растягиваюсь на кровати и сжимаю ладони в кулаки, как делаю всегда, когда не могу определиться с тем, что чувствую. Мои мускулы будто вылиты из свинца, и я с трудом могу пошевелиться, передвигаясь с того места, куда упал. Чертово успокоительное, которое дал мне Пит, предназначено для гребаного носорога, и я все еще не могу расслабить мышцы рук. Хочу запустить их в ее волосы, прикоснуться к губам, обхватить ее сочную, маленькую попку.
Я вновь стону. Я обнажен. Тверд, как мрамор. У меня даже нет сил подрочить, и мои яйца болят, словно проклятые.
Некоторое время спустя заходит Пит.
Как у тебя дела, Рем?
Почему Брук была в моей чертовой койке? требовательно спрашиваю я, уткнувшись в изгиб руки.
Он разговаривает, Пит тихонько смеется надо мной. Значит с нашим мальчиком все хорошо.
Где она сейчас? ворчу я, поворачивая голову и сердито уставившись на него.
Я разрешил ей взять выходной и немного расслабиться.
Ты позволил ей видеть меня таким, козел, ворчу я, хлопнув его по плечу так сильно, насколько мне позволяет нынешнее состояние, чего, все-таки, хватает, чтобы он отлетел в сторону.
Ай! Осторожнее, ты все еще ты, знаешь ли! И весь чертов город видел тебя таким, он вздыхает, смотря в окно. Она подписала контракт, чувак. Она не уйдет, не важно, видела она тебя таким или нет, он оборачивается, хмуро взглянув на меня. Слушай, я обещаю, что не позволю ей уйти до конца срока, и вы сможете разобраться с тем, что бы у вас не происходило.
Мысль об ее уходе наполняет меня тревогой.
Что она видела прошлой ночью? я приподнимаюсь, опираясь на руки.
Она видела тебя в твоем знаменитом режиме Разрушителя.
Боже, я ненавижу себя. Со стоном, я прячу лицо в подушку.
Мы наняли нескольких девчонок для тебя прошлой ночью, Рем, говорит мне Пит, будто мне есть до этого дело.
Кряхтя, я перекатываюсь на спину, скрещиваю руки на лице, прикрывая глаза. Мне мешает солнце. Мне мешает Пит. Мне мешает моя чертова жизнь.
Но Брук не пропустила проституток внутрь, добавляет Пит.
Моему усыпленному успокоительным мозгу требуется целая чертова минута, чтобы понять, что он мне говорит. После чего мне требуется еще минута, чтобы удержать себя от погони за ней.
Объясни, отчетливо говорю я.
Да ладно. Ты ей нравишься, Тейт. Она разозлилась вчера на то, что я усыпил тебя, и стала такой защитницей.
Мысль о Брук, защищающей меня, еще сильнее заставляет меня хотеть защитить ее, и чертовски разжигает желание обладать ей. Но это ведь должно что-то значить. Это должно быть достаточным для нее, чтобы, когда она узнала, что я не... в порядке... она бы все еще оставалась со мной.
Ладно, Рем, поправляйся. Напиши, если я понадоблюсь. Пойду, повешу значок «НЕ БЕСПОКОИТЬ, ВНУТРИ УЖЕ ОБЕСПОКОЕННЫЙ МУЖИК» на дверь.
Спасибо, бормочу я, перекатываясь на живот.
Не хочу есть.
Не хочу двигаться.
Не хочу, блин, жить.
И тут я замечаю, что подушка пахнет ею. Я обнюхиваю аромат Брук Дюма с ткани, и мой член встает в возбуждении, так что я меняю свою подушку на ее, и засыпаю.
ЧАСЫ СПУСТЯ, я слышу движение за дверью. «Брук!» кричит мой мозг. Мой член уже весь во внимании. Я опять стону от отчаяния.
Я заставляю себя принять душ, и вернуться в постель. Солнце зашло за горизонт, но я не могу уснуть. Надев наушники, я включаю случайное воспроизведение на плеере. Песня за песней звучит в моих ушах, но я не слушаю. Мне нет до них никакого дела.
Ровно два часа я лежу в постели, проигрывая в голове ее образ в той футболке из «Диснейленда». Она была в моей постели, будто здесь ей и место, словно частично она уже принадлежит мне.
Еще час я размышляю о Скорпионе и о том, что не могу позволить себе валяться здесь, как лузеру. Я ведь не позволю ему снова забрать у меня то, что мне принадлежит? Он спровоцировал меня, добившись того, чтобы я больше никогда не смогу боксировать, но теперь я на его территории, и я помечаю ее, как свою собственную, каждый сезон. По очкам я лидирую, как обычно, но не могу позволить себе пропустить больше пары боев, несмотря на то, что боипоследнее, чего я сейчас хочу.
Я. Хочу. Ее.
Заставляя себя встать на ноги, я надеваю пижамные штаны, прохожу через люкс и открываю дверь ее комнаты. Глаза почти вылезают из орбит, пока я пробегаю взглядом по ее силуэту на кровати. Шурша простынями, она садится, и ее взгляд находит мой, я тоже наблюдаю за ней.
Ты в порядке? ее голос нежнее шепота, и впервые в жизни, я понимаю, что женщина обо мне беспокоится. В груди что-то сжимается.
Я произношу более грубым голосом, чем хотелось бы, хриплым и сонным:
Я хочу спать с тобой. Просто спать.
Мгновение ничего не происходит. Брук просто сидит там... будто ожидая. Глаза привыкают к темноте, и я вижу каждый сантиметр ее тела на постели. И я хочу все, что вижу. Я хочу ее так сильно, что все мое тело напряжено, и это видно невооруженным глазом. Медленно выдохнув, я подхожу к ее постели, беру ее на руки и несу в хозяйскую спальню в свою не застеленную кровать.
Она прижимается ко мне, будто я был создан для того, чтобы носить ее. Она почти ничего не весит, ее маленькие мускулы аккуратные и крошечные по сравнению с моими. Я укладываю ее, и присоединяюсь к ней под простынями, прижимая ее лицом к своей груди, зарываясь носом в ее макушку.
Так мы и замираем; она обнимает меня, а я ее. Успокоительное все еще в моей крови. Если она побежит, я не успею ее догнать. Моя сила на месте, но не моя скорость. Но вместо того, чтобы уйти, она устраивается поближе ко мне, и ее тело инстинктивно тянется к моему теплу.
Просто поспим, ладно? шепчет она хрипло.
Просто поспим, бормочу я. А еще это.
Обхватив ладонью ее челюсть, я начинаю целовать ее. Никто не говорил мне, что мне потребуется не только еда, воздух и вода, чтобы выжить. Но так и есть. Боже, так и есть. Мне нужен этот сладкий рот, только и всего. Мягкий стон вырывается из нее, когда она запускает свои пальчики в мои волосы, и я чувствую, как она прижимается своими упругими маленькими грудками к моей груди. Тестостерон простреливает меня, срывая крышу. Я хочу стащить с нее эту футболку и разорвать то, что у нее там под ней, чтобы все, что я мог видеть, были ее золотые глаза, ее розовые соски и ее сладкая киска. Я хочу засасывать в рот ее клитор и скользить пальцами в нее, сначала одним, затем двумя, потом тремя, пока она не будет влажной и готовой, пока моя маленькая петарда не кончит для меня.
Я набух до предела, и я так чертовски готов сделать ее своей, что не могу нормально дышать, но в том, что касается ее, я жадный, заставить ее кончать, это не все, чего я хочу. Это только часть.
Так что я провожу языком по ее, и чувствую, как дрожит ее маленькое тельце. Когда я возьму тебя, детка, я возьму все. Каждый чертов вздох, каждый сантиметр твоей кожи. Каждый. Кусочек. Твоего сердца.
От ее вкуса, я будто снова под наркотиком, ее влажность, ее жар, то, как двигаются наши рты. Этого не достаточно. Скоро я трахну ее рот, буду лизать ее, жестко пробуя. Она так сексуальна и голодна. Она проводит руками по мне так, будто хочет меня всего. Звуки, которые вырываются из глубины ее горла, похожи на те, будто я причиняю ей боль, приводят все мои инстинкты в исступление, сначала инстинкты спаривания, затем защиты. Я хочу трахнуть ее, заставить ее кричать громче, и я хочу прижать ее к себе, защищая от всего, особенно от себя самого.
Она отстраняется, чтобы посмотреть на меня, и ее губы перепачканы моей кровью, Когда она понимает, что открылся мой порез на губе, тихонько охнув, она приближается и лижет меня, заставляя меня стонать, прижимая ее еще ближе. Я хочу каждый сантиметр ее кожи на своей. Она горит, и я знаю, что она чертовски сильна, но я еще никого не хотел держать так нежно. Мы продолжаем целоваться еще некоторое время, все глубже и отчаяннее, я притягиваю ее лицом к своей шее, устраивая возле себя, и дышу так же учащенно, как и она. Мне кажется, я провалился в сон, но когда она шевелится рядом со мной посреди ночи, просыпаюсь от странного ощущения совместного сна с кем-то, таким теплым и мягким.