«В очередной раз поцапаться с Косогоровым», подсказывает внутренний голос.
И даже сейчас, сидя с мамой в кухне и слушая, как она поет осанны Вадиму Петровичу, мне хочется рассказать ей все. Но нельзя, твою мать, нельзя! Ни хрена нельзя говорить!
Я послушно киваю, наблюдая, как мой сын ест высокий мясной пирог и болтает ногами. А под столом в надежде, что хоть что-то перепадет, уже замерла мамина кошка.
Да, отец Кирилла постарался, бурчу я неохотно. Сейчас с нами в больницу заедет. Поговорит с врачом.
Хорошо бы, снова кивает мама. Яковенко лучший доктор, к нему со всей области едут. И ты бы узнала, Оля, сколько мы должны, с упреком говорит она. Неудобно получится
Да все в порядке, отмахиваюсь я и только в больнице понимаю, как один звонок Косогорова меняет бабушкину жизнь в лучшую сторону.
Моя бабуля лежит в палате люкс и раздраженно пялится в телевизор.
Вот два часа назад в эту камеру перевели одиночную. Тут даже собственный туалет имеется. Сиделку приставили
Так это же хорошо, бабуля, улыбаюсь я. Тут вроде бы спокойней
Спокойней только в гробу, ворчит она, недовольно поджимая губы. В той палате, машет она рукой куда-то за стенку, я уже с девочками сдружилась. Хоть стакан воды было кому принести и поговорить. А тут
Косогоров творит добро, не спрашивая, ехидно усмехаюсь я. Но тебе повезло, бабуль.
Целый переполох начался. Сам Яковенко ко мне прибежал с претензиями. Почему это вы, Нина Васильевна, ничего не сказали о родстве с Косогоровым? Перевел вот меня в лучшую палату, словно я барыня какая, бурчит она, принимая из моих рук банку с теплым бульоном, переданным мамой. Но ты придержи свой характер, Ольга! Тебе поддержка нужна. Свекор твой, видно, человек-то неплохой. Помогает нам, убогим. Мог бы давным-давно болт положить. Но не оставляет вас с Робертом. Тебе его помощь ой как пригодится. Ребенку тоже. Он и наследник-то один у дедушки. Только не вздумай вернуться обратно в свою Англию. Ну, что ты там забыла, Оля? Я тут скучаю, болею. Не дай бог, помру в одиночестве. Ни тебя не вижу, не ребенка. Только Катькину унылую морду. А так и в могилу сойти недолго. Ты же завтра приедешь? Поможешь мне искупаться?
Конечно, бабушка, киваю я и лихорадочно соображаю, с кем останется Роберт. Позвоню Галине, или с мамой как-то договоримся
Нет, раздается от двери, и в палату важно вплывают мой свекор и его коллега. Толстый мужик с бородой и руками как у мясника.
У вас очень сложная ситуация, Нина Васильевна, заявляет онемевшей бабушке Косогоров. И купать вас должен специально обученный человек. У Ольги такой квалификации нет. Она может навредить вам и себе. Поэтому я вам советую не пренебрегать помощью профессионала. Сиделка с вами круглосуточно. Если что-то понадобится, звоните Ольге. Она приедет сама или пришлет с посыльным все необходимое. Нам нужно поскорее поставить вас на ноги, душевно улыбается Вадим Петрович. И моя бабушка, старая коза, млеет от его напора и внимания и, как пионер на параде, торжественно заявляет.
Буду стараться. Да мне много и не надо!
Вот и хорошо, ласково замечает Косогоров и тут же переводит требовательный взгляд на меня. Едем, Оля. У меня еще много дел. Да и Роберта еще забрать нужно.
По дороге к маминому дому я чувствую, как все внутренности сводит от напряжения. Мне даже пространство Мерседеса кажется наэлектризованным. Только коснись, и рванет. Да и сам Косогоров напряжен и мрачен. Я сижу сзади, вжавшись в сиденье, и боюсь вымолвить даже слово, а Вадим Петрович, врубив погромче музыку, все так же неистово жмет на клаксон и ругает проезжающие мимо машины.
От бьющих басов у меня разрывается на части башка. Тыц-тыц-тыц. Отзывается болью в висках каждый аккорд. Тяжелый рок. Вот уж не догадывалась, что такая музыка нравится свекру.
«Да что ты вообще о нем знаешь? ехидно интересуется внутренний голос. Ты понятия не имеешь о его предпочтениях. Что он читает? Чем занимается в свободное время?»
Я смотрю на коротко стриженный затылок и крепкую шею.
«Позер, наглый тип, знающий себе цену. Богатенький папочка моего бедного Кирилла. Человек, начихавший на собственного сына и жену. Тусовки, девочки И работа Наверное, у него есть кто-то Ну, не может такой мужик жить монахом! некстати думаю я. Вот бы посмотреть на ту идеальную женщину!»
Машина внезапно останавливается около набережной. Место людное. Невдалеке от воды гуляют мамаши с колясками, влюбленные парочки, и рыбаки с парапетов пытаются наловить рыбешки. Вот только мы сюда зачем приехали?
Поговорим, рыкает Косогоров и, выключив зажигание, смотрит на меня в зеркало заднего вида. Сиди, велит он строго. А сам выходит из машины, оставляя ключ в замке. Пересаживается ко мне на заднее сиденье. Щелкает замком на двери. И мы с Вадимом остаемся один на один. Стоит только протянуть руку. Косогоров опускает между нами широкий кожаный подлокотник и спрашивает требовательно.
Что за байда с Шевелевым? Рассказывай все по порядку. Без эмоций. У нас мало времени. Левка назначил встречу. Я съезжу, конечно. Вот только не совсем в курсе, за что он на тебя так взъелся
Я смотрю на строгого человека в дорогом летнем костюме. Сталкиваюсь с суровым взглядом и чувствую, как в горле застревает ком. Нос свербит от сандалового аромата с легкой примесью мускуса, а душа заходится в панике от столь близкого соседства.
Я не знаю, шепчу сквозь нахлынувшие слезы. Кир ему обещал какую-то картину достать. А потом нашел другого покупателя. Тот заплатил больше. Ну, Кир ему и продал Законы рынка
Экономисты хреновы морщится Косогоров. Когда человек живет по понятиям, другие законы отходят на задний план. Аванс вернули? спрашивает он напряженно. Сколько там было?
Не знаю, всхлипывая, повторяю я. Кир не посвящал меня в свои дела. А когда я узнала, чем он занимается, то сразу ушла.
Да, презрительно ухмыляется свекор. Вот такие мы гордые и принципиальные. А он много знал о твоих делишках? Наверное, Шевелев хочет неустойку. Хорошо, если так. Я рассчитаюсь за Кирилла. Но если есть что-то еще, лучше скажи сразу, Оля. Если всплывет потом, пеняй на себя.
Я не понимаю лепечу я, словно припадочная. У меня нет никаких дел с Шевелевым. Я понятия не имею, что он хочет
И поэтому сбежала в Эдинбург? криво усмехается Косогоров. Не лечи мне мозги, девочка. Не знаю, какую игру ты затеяла, но советую остановиться. Взрослые дяди сожрут тебя с потрохами и даже костей не выплюнут. Поняла, девочка? рычит он.
Не-ет, блею я. Я не понимаю, что происходит!
Ладно. Попробую тебе объяснить, тяжело вздыхает Вадим и впивается мне в губы грубым требовательным поцелуем. Язык захватчиком проникает внутрь и уже диктует свои правила, а я пытаюсь вырваться из крепких лап Косогорова. Но куда уж мне против его бульдожьей хватки! Лучше расслабиться и получить удовольствие. Ведь у меня нет сил противостоять натиску Вадима. Да и тело не обманешь.
Косогоров с неохотой отлипает от меня и, чертыхнувшись, выходит из машины. Решительно шагает по аллейке к воде. То ли подумать, то ли прийти в себя. И проходя мимо группки подростков, просит у них сигаретку. Те что-то достают из пачки и даже дают прикурить. Я вижу склоненное лицо Вадима и отблеск пламени, мгновенно пробежавший по широкой ладони. Косогоров, усевшись на первую попавшуюся скамейку, курит красиво, небрежно смахивая пепел в сторону. А парни, отойдя чуть поодаль, останавливаются и с интересом наблюдают за богатым мужиком, сосредоточившимся на обычной белой сигарете. Я инстинктивно понимаю, что происходит что-то нехорошее, и выскакиваю из машины. Забираю из замка зажигания ключ и, щелкнув сигнализацией, решительно направляюсь к свекру.
Чем это вас угостили, Вадим Петрович? ехидно интересуюсь я, всматриваясь в чуть прибалдевшее лицо свекра. Плюхаюсь рядом на лавку. У ребяток неподалеку тускнеют морды и как-то сразу портится настроение.
Мне кажется, или они за мной наблюдают? отрывисто спрашивает Косогоров, ладонью вытирая вспотевший лоб и выкидывая наполовину выкуренную сигарету.
Есть такое, киваю я. Видимо, вам подсунули какую-то самокрутку, дорогой товарищ доктор! И как же вы сразу не распознали?