Валите отсюда, деграданты! летит в нас вместе с воем клаксона.
Варежку закрой! орет Барков, резко повернув голову.
Понаделают дебилов!
Сдавив рукой мои плечи, прижимает их к себе и тащит к машине, лавируя в этой пробке.
Все мое внимание сконцентрировано на дрожащей у меня под курткой крохе, поэтому я даже не замечаю, как оказываемся у нашей БМВ. Она мигает аварийкой, и нас стопроцентно все ненавидят.
Ему, наверное, к ветеринару надо, хватаю с сидения свою сумку, вместо того, чтобы его занять.
Сядь в машину, надавливает на мою голову Никита, заставляя сесть.
Сбрасываю его руку, но он преградил мне дорогу, зажав у двери. Смотрю на него снизу вверх, говоря:
Едь. Я сама доберусь, мне надо в ветклинику.
Сядь в машину, опять кладет ладонь на мою шапку.
Сам он без неё, и у него уши красные.
Отстань, Барков! пихаю его в грудь. Я дальше сама!
Протяжный гул клаксона заставляет его обернуться. Вновь посмотрев на меня, требует:
Алена, сядь, блин, в машину!
Но
Да чтоб тебя!
Скрутив, бесцеремонно толкает в салон, и захлопывает дверь с такой силой, что мне хочется прикрыть уши.
Мяв
Мелкие коготки впиваются в мою толстовку так, что приходится отдирать от неё Черныша, и я боюсь, как бы он не вырвал клок ткани.
Какой худой, тараторю, как только Никита оказывается в машине. Все косточки наружу А глаза какие испуганные
Барков вдыхает так, будто всосал в себя весь кислород в салоне.
Бедненький
Мяв-мяв
Мы трогаемся, и я лепечу:
Думаешь, он блохастый?
Прям всю голову сломал, тормозит у тротуара так, что меня бросает вперёд.
Я тебя не заставляю нас везти, взвиваюсь я. Можешь высадить нас на остановке!
Чтобы ВЫ там от дубака скопытились? делает тонкий голос, копируя меня. И мне отец башку оторвал?
А она у тебя есть? цежу я. Не замечала.
Наверное потому что в твою мозги забыли положить, цедит он в ответ.
Пихаю котёнка назад за пазуху, пыхтя от злости.
Сделав ещё пару вдохов, сквозь зубы спрашивает:
Ехать куда?
Откуда я знаю? Я что, Яндекс Карта?
Алена, у тебя тридцать секунд.
Сжав зубы, достаю из кармана телефон и загружаю приложение.
Горького 71 Это где памятник
Разберусь.
* * *
Обезвоживание и недовес жалостливо поглаживает котёнка парень-ветеринар, удерживая Черныша на большом металлическом столе.
Это опасно? также жалостливо хнычу я.
При правильном уходенет, щупает крохотные косточки. Где вы его взяли?
Кошусь влево, глядя на Никиту, который сидит на диване в приемной, заняв его полностью. Хмуро тычет большими пальцами по дисплею, уперев локти в колени. Наверное, пишет своей губастой Лере, а мы с Чернышом тратим драгоценный вечер его пятницы.
На дороге отвечаю я, как есть.
Сейчас кровь возьмём на анализ. На всякий случай.
Это больно? смотрю в круглые желтые глаза Черныша.
Неприятно
Капец
Зло смотрю на Баркова, который с видом очумевшего болвана качает головой, продолжая строчить в телефоне.
Бесчувственное бревно.
С замиранием сердца наблюдаю, как на маленькой мохнатой лапке машинкой сбривают шерсть.
В стол рядом с моей ладонью упирается кулак Никиты, а сам он становится за моей спиной.
Мяв.
Потерпи шепчу. Так надо.
Тихое дыхание надо мной трансформируется в смешок.
Повернув голову, сверкаю глазами. Игнорируя, Барков кивает на стол, мол «смотри».
Вокруг многострадальной лапки затягивают крошечный жгут и, вгоняют в неё иголку.
Осторожнее прижимаю к груди руки.
Черныш издает очередной скулящий «Мяв», глазами прося у меня помощи, пока трубка катетера наполняется его кошачьей кровью.
Вот и все объявляет ветеринар, освобождая моего кота. Посидите минут десять.
Проверяю намотанную на его конечность «повязку» из пластыря и прижимаю к себе.
Подняв глаза на Никиту, буркаю:
Что?
Ничего, проводит рукой по своим светлым волосам и идёт к дивану.
Сажусь рядом, устроив Черныша на коленях. Улыбаюсь, когда начинает мять их и топтаться, с любопытство глядя на колени Баркова.
Скоро поедим, чешу за маленьким ухом. Молочка
Молочка не надо летит из открытых дверей лаборатории. Воды, и корм сейчас подберем.
Вцепившись когтями в джинсы Никиты, забирается на его бедро. Протянув руку, он чешет длинными пальцами черную макушку.
Маленькое помещение приемной заполняете довольное кошачье мурчание.
Кусаю губу и улыбаюсь, посмотрев на Никиту.
Ловит мой взгляд, продолжая баловать котёнка. Мое дыхание останавливается. Он так близко, что у меня опять начинается. Ступор и все прочее. Глаза сами падают на его губы. Полные и застывшие в полуулыбке, а его глаза вдруг падают на мои губы.
Все краски стекают с лица, и сердце замирает.
Резко выпрямившись, Барков вдруг становится самим собой. Отдирает от своей штанины Черныша, и вручает мне, вставая.
На улице жду, бросает, прежде чем хлопнуть дверью.
Поджав подрагивающую губу, смотрю на котёнка.
Ну и проваливай. Больно нужен.
* * *
Окна дома подозрительно не горят. На первомтолько в коридоре, а на втором вообще все черное. Обычно у Барковых на электричестве не экономят. У них вообще ни на чем не экономят, и я не думаю, что сыну известного бизнесмена когда-нибудь приходилось выбирать между новыми ботинками и поездкой в летний лагерь, скорее уж между БМВ и Мерседесом на день рождения, но и это вряд ли. Своему сыну Игорь Николаевич не отказывает ни в чем. Вообще-то, они больше похожи на друзей, чем на отца и сына. Никита родился, когда его отцу было восемнадцать. Они с его матерью давным-давно в разводе, ну а на меня ему в основном плевать. Кажется, он иногда забывает, что я вообще существую.
Где все?.. спрашиваю грубо, не глядя на него.
Черныш притих на моей груди. Он вообще крайне молчаливый.
Днюха у Бродсмана, бросает Барков в ответ.
Странно, что он вообще мне ответил. Видимо влюбленных в себя дур он за людей не считает.
Мама мне ничего не говорила о своих планах. Удивительно, что она успела попросить его за мной приехать. Такое внимание к деталям не ее конек, в основном она думает, что все всегда происходит само собой. Обычно за себя я все продумываю сама. За себя и за нее. Иногда мне кажется, что это ей девятнадцать, а не наоборот. Просто она такая легкая, воздушная и не от мира сего. Я очень ее люблю. Такой, какая она есть, но иногда не до конца понимаю, как мы выжили с таким отношением мамы к жизни. Видимо, ее тактика работает. Все в нашей жизни и правда происходит как-то само собой.
Машина заезжает на парковку сбоку, и я с насмешкой бросаю:
А тебя что, не пустили в приличное общество?
Бродсманего крестный отец и он депутат и меценат. Когда я попала в семью Барковых, была шокирована размахом их семейных связей. Вообще-то мой сводный брат в это общество прекрасно вписывается. И он умеет быть очень даже располагающим, когда ему это надо.
Двуликий козел.
Только мне одной достаются тумаки и всякие насмешки. Всегда.
От обиды хочется швырнуть ему в лицо Черныша, чтобы тот расцарапал его как следует.
Выходи, бросает этот грубиян, откинув голову на спинку кресла и барабаня пальцами по рулю.
Схватив с коврика пакет с вещичками своего кота, выпрыгиваю из машины и хлопаю дверью. Машина тут же сдает назад и, сверкая фарами, скрывается в воротах.
Смотрю ей вслед, поджав губы.
Он часто в доме не ночует. У него своя квартира в центре города. Он вообще живет так, как ему захочется. Сам решает что ему есть, что носить, во сколько и когда приходить.
Я уже давно не мечтаю о нем по ночам. Чаще я представляю, как не повезло его «девушке», но она кажется до безумия счастлива быть с ним. Смотрит на него, как на Бога! Ловит каждое его слово и с каждым словом соглашается. Какой-то чертов гипноз.
Смотрю на пустой трехэтажный дом, который выглядит пугающе пустым, но гирлянды на окнах делают его не таким уж мрачным.
Это рука моей матери.
Когда мы сюда въехали, здесь о гирляндах вообще не слышали. Как и о том, что в мире существуют еще какие-то цвета, кроме белого, серого и коричневого.