Ну, что, шестерка, накапал на меня бате? Игорь вылез из автомобиля и шел навстречу, покручивая брелок с ключами и жуя жвачку.
Матвей хотел пройти молча, но парень явно нарывался на драку и толкнул плечом.
Полегче на поворотах, дятел! с вызовом произнес Игорь.
Все еще оставалась слабая надежда на то, что удастся разойтись без кулаков, поэтому водитель ничего не ответил и пошел к машине. Характер у него был не взрывной, он мог долго сносить обиду, но стоило последней капле переполнить чашу терпения, как ставил обидчика на место таким образом, что у того повторной мысли об оскорблении не возникало. Но это происходило крайне редко, и в данный момент был не такой случай.
Зассал? развернул его к себе лицом заносчивый парень.
Матвей не хотел лишний раз волновать мать и появляться перед ней в побитом виде, поэтому сделал над собой усилие и предпринял последнюю попытку уйти. Ему хотелось поскорее сесть в машину и оказаться дома. Зинаида Андреевна знала, что сын может появиться в любой момент, поэтому у нее всегда было наготове для него что-нибудь вкусненькое. От мысли об этом потеплело на душе, и он решил во что бы то ни стало не идти на поводу у Игоря. Однако следующая выходка вывела его из себя.
Эй, ты, кусок дерьма, кому говорю, стой!
С этими словами парень пнул его ногой в зад.
Как ты меня достал, гаденыш! не выдержал Матвей.
Он размахнулся, чтобы нанести удар, но Игорь успел увернуться.
Наконец-то! Ну, ты и тормоз! оскалился он, довольный тем, что нарвался-таки на желаемую реакцию.
Ответный удар Панова не заставил себя долго ждать, но и он сработал вхолостую. На крыльце ресторана появилась Анжела, а за ней следом вышел Георгий Павлович.
Что вы тут устроили! возмутился он.
Все путем! Чего ты суетишься? Игорь был разочарован появлением отца.
Ночной алкоголь еще не успел из него выветриться и требовал приключений, поэтому перед тем, как приступить к ежедневной рутине, хотелось устроить небольшой кипиш. Поединок с водителем помог бы взбодриться, но его так неожиданно прервали, а парень только вошел во вкус.
Матвей, поезжай, Георгий Павлович посмотрел на шофера, тот кивнул в ответ и уехал. А ты, Игорь, следуй за мной!
Слушаюсь, ваше высочество!
Не паясничай!
Поведение Панова старшего говорило о том, что он недоволен случившимся, в то время как младшего происходящее явно позабавило.
Глава 9
Настроение с утра у Георгия Павловича было неопределенное. Каждый раз он просыпался примерно с одной и той же мыслью: «Что приготовил для него грядущий день?» Разговор с водителем о сыне оптимизма не придал. С раннего детства родители учили его быть порядочным человеком, уважать старших, отвечать за свои поступки, стараться быть справедливым во всем. Именно эти наставления и были всегда его ориентирами в жизни. Мужчина искренне недоумевал, почему Игорь всего этого не понимает и ведет себя в точности до наоборот.
Чувство негодования, недовольства и безысходности было выражено в его степенной походке. Он уже потерял веру в то, что сын когда-нибудь изменится, это ощущение угнетало и капля за каплей убивало день за днем.
Молодой человек, напротив, ощущал себя довольно свободно. Он вальяжно подошел к одному из четырех стульев для посетителей, нехотя рухнул на него и зевнул, изображая скуку и демонстрируя нежелание слушать очередное нравоучение отца.
Нет нужды спрашивать у тебя, кто зачинщик, и так ясно, что это ты, произнес обвинительным тоном Георгий Павлович.
Ну, раз тебе и так все известно, то что я тут делаю? Пойду, пожалуй, а то уже желудок сводит, надо бы что-нибудь в него закинуть, Игорь встал со стула.
Сядь! рявкнул отец. Успеешь еще набить свое брюхо!
Ладно, ладно, не кипятись, сын опустился обратно.
Ты ведешь себя недопустимо!
Ну, началось, вздохнул Игорь и снова попытался подняться. Я все-таки пойду.
Ты не двинешься с места, пока не выслушаешь все, что я собираюсь сказать! надавив на надплечье, Георгий Павлович силой заставил его вернуться на стул.
Мне известно наперед все, что ты можешь мне предъявить. Когда ты уже перестанешь читать мораль?
Когда ты прекратишь вести себя как полный кретин!
Так, переходим к оскорблениям.
Ты сейчас и не такое услышишь! Разговор только начался.
Что ж, если тебе так необходима эта формальность, пожал плечами Игорь.
Георгий Павлович смотрел на сына и не мог понять, как тот милый малыш, которого он двадцать лет назад держал на руках, мог превратиться в такого циника. Хотя, если поразмыслить, уже в три года стали появляться нехорошие задатки, но тогда он не придавал этому особого значения, списывая все на возраст. Казалось, что со временем это пройдет, сын сам все поймет, но с годами поведение Игоря становилось только хуже. Он подумал о том, что слишком много времени проводил на работе и непозволительно мало посвящал семье. Жена мирилась с этим, она понимала, как это важно для него, а сын нуждался в отце. Он упустил этот момент, и теперь вдруг ощутил себя ненужным. Дежурных наставлений о том, что взрослых надо уважать и слабых не обижать, явно недостаточно. Сын больше не радуется встречам с ним, а тяготится ими, он не предлагает вместе провести время, куда-нибудь сходить, заняться общим делом, у него давно уже своя жизнь, в которой есть место для кого угодно, только не для родителей. Жена всегда была мягкой и во многом ему потакала, но нельзя обвинять ее в этом, так как муж вообще практически отстранился от процесса воспитания.
Пока шел от крыльца ресторана до своего кабинета Георгий Павлович заготовил целую тираду, так хотелось отчитать Игоря за его выходки, а теперь пыл угас, ему на смену пришло ощущение собственной вины, и ругаться с сыном расхотелось.
Тебе надо пересмотреть свое отношение к жизни, начал отец.
Зачем? Меня и так все вполне устраивает, перебил его Игорь.
Ежедневные пьянки не лучшим образом скажутся на твоем здоровье и многочисленные связи с женщинами тоже до добра не доведут, нет в этом ничего хорошего. Неужели ты сам этого не понимаешь?
Ну, не скажи! Очень даже хорошо, и мне, и женщинам.
С тобой просто невозможно говорить серьезно!
Почему же? Вот на днях сказал одной путане, что хочу на луну слетать. А она мне: «Ты серьезно?» Отвечаю: «Конечно!» Так что, как видишь, могу и серьезно пообщаться.
Ты невыносим! И с каждым днем становишься только хуже!
Уж, какой есть.
Жениться тебе надо!
Опять старая песня! Мне еще только двадцать тригуляй да гуляй, а ты «жениться»! Куда спешить? Успеется.
Я не вижу другого способа тебя изменить.
А ты думаешь, что женюсь и буду дома сидеть, как старый пень? Стану белым и пушистым домашним мальчиком?
С такими, как Анжела, конечно, не станешь!
А с какими, позволь узнать, стану? Какая женщина способна, по-твоему, изменить меня до неузнаваемости?
Скромная, добрая, порядочная, честная и верная.
Ух ты, сколько качеств! Целомудренную пропустил! усмехнулся Игорь. Где ж отыскать такую, не подскажешь? Как только найдешь, свистни, сразу женюсь!
Там, где ты ошиваешься, такие девушки не ходят.
А где же они ходят-бродят? По библиотекам, театрам да операм в поисках невесты слоняться не собираюсь.
Зато по злачным местам с превеликим удовольствием!
Да! Потому что там не так скучно! Уясни себе, наконец, что я не собираюсь жениться в ближайшие лет десять, а может, и дольше. Для того, чтобы это случилось сейчас, должно произойти нечто невероятное. Бабы существуют для того, чтобы их трахали, а для этого штамп в паспорте не нужен.
Ты рассуждаешь, как подлец.
А подлецов многие девушки любят! И подлецу все к лицусплошные плюсы!
Ну, как с тобой разговаривать?!
А я тебе сразу сказал, что дохлый это номер, Игорь в очередной раз поднялся со стула. Если мы закончили, то позвольте откланяться. Кушать очень хочется, а родной папа хочет, чтобы я опух с голода и коньки отбросил.
Можешь катиться на все четыре стороны. Разговор окончен!
Наконец-то!
Игорь с нескрываемой радостью покинул кабинет отца и направился в зал, чтобы занять свой любимый столик у окна. Георгий Павлович долго не мог прийти в себя после разговора с сыном. Как до него достучаться, он не знал и не видел выхода из тупиковой ситуации. Была слабая надежда на то, что женитьба поможет Игорю измениться в лучшую сторону, поэтому он и затеял этот разговор. Если рядом с ним будет достойная девушка, у него появится шанс исправиться. Верилось в это с трудом, чем дальше, тем меньше, но жить с тем, что собственный сын так и останется мерзавцем, невыносимо.