Обгоняя послушных водителей, тормозя лишь на красный, устремились через дворы в сторону окружной, а затем и вовсеза город, нещадно шины паля, стесывая беспечной скоростью до неузнаваемости и их, и пролетающие виды.
Прошло еще много времени, прежде чем мысли Кости стали ясные, и взгляд рискнул он оторвать от проезжей части.
Дернулся, привстал в кресле, доставая из заднего кармана брюк телефон.
Быстрый пляс пальцев по экрануи прижал трубку к уху.
Гудкидолгие, нудящиеи наконец-то послышался, сотрясая тишину, что пролегла между нами (и даже тихое урчание моторане помеха), голос:
"ГДЕ, Б***Ь, ТЕБЯ НОСИТ?! Че за х**ню ты там наворотил?!" ошалевшее.
Да пи***ц! Что там Кряков? сдержано в ответ Пахомов.
"Да ниче! Завинчивать началпришлось вмешаться и распустить притон. А ты какого *** свалил?!"
Да менты встряли!
"Я уже и сам понял! Цветкову твою признал! Х*я, я спрашиваю, ты свалил с ней куда-то?! И с х** эти г****ны там нарисовались? Кто им вообще санкционировал всё это?! Тряси Пацу, асвоего. Это пи**ец просто! короткая, видимо, давясь эмоциями, пауза. Девка с тобой?"
Да. И там сюрприз в номере.
"Знаю, с**а! Уже вовсю его обнюхиваютИ НЕ МОИ! И как теперь всё разгребать, а, б***ь?!"
Шева, он нас завалить хотел!
Жгучая пауза удивленияи наконец-то тихое, замявшееся:
"Вас? В смысле "вас"? ДВОИХ, ЧТО ЛИ?! СВОЮ ЖЕ?!"
Да. Свою! Я сам о**ел. Красивая картина, не правда ли?
"Крыса?"
Запросто. Нарой мне на него все, что найдешь. И даМаза у них на крючке, и меня приняли за одного из этих. Цветкова как заложник пошла. Следы затри все, и мы там, когда этажом ниже через окно выбирались, засветилисьразъясни зрителям, что к чему. Нас пока не ищи. Тачкалевая. Как улажу всенаберу.
Отбил звонок. Взор беглый, украдкой на меня.
И вдруг дернулся к передней панели. Сдвинул какие-то рычаги, зажал кнопкимигом раздался шум ожившей печки, вгоняющей в салон сухой, теплый воздух.
Сильно замерзла? невольно гаркнул. Прокашлялся. Не дожидаясь, тут же добавил:Сними рубашкубыстрее согреешься.
Шутишь? выпаливаю коротко, удивленный взгляд обрушивая на него тотчас.
Смолчал, не ответил.
Отвернулся, устремив взор в темную, надвигающуюся даль.
***
Долго ехали, больше двух часовточно. А там, значит, уже и до границы рукой подать. Что Он задумал? Куда мчим? И что будет дальше?
Но спроситьи того страшнее.
Свернули с шоссе на грунтовую дорогуи через лесопосадку в сторону медовых огней на горизонте. Кочками, ухабамидобрались Невысокий деревянный забор, а за нимухоженный, невысокий дом, пастельно-зеленого цвета с белыми, резными оконными наличниками и темной черепичной крышей. Не глуша моторвыскочил Пахомов наружу, ловко перебравшись через ограждение, отрыл, распахнул ворота изнутри.
И снова за рульзаехали во двор.
Сиди в машине, скомандовал мне.
Смиренно закивала я головой. Колкий взор, скользя, пробуя его лицо словно на ощупь, в попытке хоть какие-то выудить истинные эмоции, понять что у него сейчас на уме, какие мысли, какие решенияи что в итоге меня, нас ждет после всего случившегося, в том числеи сего визита.
Выключил двигатель. Взгляд на меняподдаюсь, отвечаю тем же Но молчит, изучает, топит себя в сомненияха наружу: ни чувств, ни велений.
Я сейчас, наконец-то, коротко.
Резво на улицу. Шаги к дому.
Заколотил в дверь.
Но, видимо, уже и без того хозяева всполошились. Так что буквально в тот же миг и заскрипели в тишине позднего вечера засовы, дрогнуло деревянное полотно.
***
Где-то около получаса Пахомова не было. С кем, о чем говорилнеизвестно.
Да и не это сейчас в голове. Мысли, грохочущие, будто товарняк по эстакадному мосту: Серега. Опять Науменко. Господи, до сих пор не верится И если бы не собственными глазами узрела, если бы сама не коснулась, не ощутила на ощупь реальность того видения, ни за что бы не поверила: Науменко мертв. И как? Почему? Стрелял в нас! Но все равно: по факту теперь Пахомовубийца, мой Костя И эту тему отныне будут мусолить, а не поступок Майора
Черти что. Но ведь Он точно же знал, знал Серега, сам все слышал: как утащил меня с собой Костя, как заставил раздеться, как в душ отправил Без шансов: он знал что я где-то рядом и что я не на его стороне. И вовсе не щадя, не сомневаясь и не пытаясь меня спастирасстрелял. ОБОИХ расстрелял. Не запиликало бы какое-то устройство Пахомоваи наша бы кровь там лужу создала, сливаясь из двух сосудовв одну, бесполезную. Нашаа не его.
Враг? Явраг?
или Онпредатель?
И кто еще заодно?
Науменко. Черт дери, НАУМЕНКО! Тот самый да, ненавидел, да раздражала да, в какой-то мере презирал. Но убить? Взять и расстрелять? За что? ЗА ЧТО?
Не мог же Казанцев сдать, раскусить всю нашу игруведь даже я в какой-то момент искренне поверила, что Костядемон, слетевший с катушек и то, что он сотворит со мнойсломает меня навсегда. И тут?
Нет. Не Роман. Он не мог.
Виталя? И Виталик
Не могли они меня так предать.
даже если я в итоге их всех предала. Но не стреляла, и не позволила бы сделать ничего такого и Косте: если бы стал выбор, непременно бы заступилась за них.
А тут?
И его, и меня
и нет больше ничего человеческого.
Праведного. Чистого.
Ясного.
Кто теперь свой? Кто чужой?
И какую нишу, место, занимаю я?
Глава 21. Пристанище
Глава 21. Пристанище
Памяти П. О. Ф., Р. О., Ж. А. Ф., А.
а также
посвящается д. Дребск (Беларусь), д. В. Бобрык (Украина), д. Добровольск (Россия).
***
Скрипнули петли, дернулось полотно. Выскочил из дома Костя (одетый уже: темный свитер, серые спортивные штаны). Быстрые шаги ко мне ближеи дернул на себя дверь. Протянул рукуподдаюсь, выбираюсь наружу.
Но едва поравнялась рядом, как тотчас ловкое движениеи подхватил меня себе на руки. Обвилась испуганно вокруг шеи.
Это что еще? нервически улыбнулась, заплясав взором от глаз его к губам и обратно.
Земля холодная шепотом.
Робкая, едва заметная его ухмылка.
Развороти понес в сторону крыльца.
Шаги по ступенькам, движение, удар плечоми поддалась дверь. Еще мгновениеи опустил, поставил меня на деревянный пол. Но все еще из объятий не выпускает.
Томные вздохи, сплетение взглядов, и вдруг приблизился, шепнул на ухо:
Не бойся и не смущайся. Хорошая она. Присмотрит, пока меня не будет.
В смысле, не будет? отчаянно. Глаза округлились. Запекло в горле. И пусть знала, понимала, ожидала такой исходсогласиться с ним уж никак не хотелось.
Я потом приеду, как немного разгребу всё.
Пожалуйста, Кость! взмолившись, едва не плача.
Лиза это не обсуждается. Не сейчас. А теперь пошли в дом. Ты и так замерзла, не хватало еще заболеть. И вообще, мне еще ребят нужно вызвонить и сюда пригнать.
Пахомов! рычу злобно.
Но игнорирует. Отстраняется и едва ли не силой меня разворачивает к следующим дверям, ведущим уже из сеней в сам дом.
Дернуть за ручкуи явить в нашу темень блаженный, но такой горький, сулящий скорое расставание, свет.
***
Анна Федосеевна, махнул рукой на пожилую женщину, старушку, в темно-бардовом вязаном свитере, в длинной, до пят, юбке из грубого сукна темно-коричневого цвета, и в белом платке, украшенном ярко-красными с блестками розами. А это, обернулся ко мне, Лиза.
Очень приятно, смущенно прошептала я, пряча взор. Руки тут же невольно скрестила на груди, стыдливо прикрывая откровенно постыдный свой вид (благо, хоть застегнула эту все еще влажную, местами грязную (после мусорных баков-то), зловонную но любимую рубашку).
И мне очень, внучка. Будь как дома, встала с места таи хоть медленно, неловко, а все же чувствовался ее задор и стремление быть куда собранней и участливее, нежели позволяла ей ее старость.
Пошаркала в комнату. Но на пороге неожиданно замерла. Полуобороти устремила на меня добрый, заботливый взгляд:
Ходи сюда, махнула рукой. Я тут кое-что тебе нашла
Ладно, разбирайтесь. Я скоро буду, вмиг, будто на разрыв меня пробуя, отозвался и Костя. Мягко, добро, виновато. Если что, я во дворе.