Я с тобой никуда не поеду выдыхаю медленно с внушительными паузами. Сглатываю и прочищаю горло. Смотрю на коленопреклонённых и насквозь промокших ребят. что-то внутри себя ломаю, но приоткрываю губы и затягиваю единственное, что сейчас приходит в головунациональный гимн.
Ни на что не рассчитываю, просто хочу как можно скорее остановить это показательное измывательство. Но мои ребята один за другим поднимают головы и принимаются подпевать, пока на поляне, которую, кажется, природа сегодня решила вместе с крепостью смыть в бушующий за обрывом лиман, не образуется громкий, четкий и дружный хор голосов.
17
Я, блядь, за тобой гоняться не собираюсь!
Только закрываю микроволновку, из-за угла выползает Любомирова. Сердце тотчас, словно у какого-то конченого чмошника, волну повышенного стресса ловит. Выдает странный кульбит и, раскидывая по телу кипучую кровь, дико топит в ребра.
Как же меня заебала эта сраная хрень!
Да, мам, уже зашла на кухню Поем, угу пищит в трубу Центурион и настороженно замирает при виде меня. Хлопает ресницами, будто рассчитывает, что я с помощью этой бесячей манипуляции, на хрен, исчезну. Да, хорошо, мам. Помню я про лекарства. Позвоню. Пока.
Отключившись, нервно дергает подбородком и высокомерно задирает нос.
Ну че, геройка, довыеживалась? намеренно грубо поддеваю я ее, прежде чем сесть за стол. Сопли теперь по дому тягаешь. Центурион, бля.
А тебя, я смотрю, прям за живое задело, что я с тобой, придурком, домой тогда не поехала? тем самым полуписклявым сипом рубит в ответ Любомирова.
И чихает, как чертов котенок.
Да мне вообще по боку, кидаю на чересчур высоких нотах. С опозданием понимая это, поспешно выравниваю тон:Вот вообще. Похрен.
Она, видимо, хочет задвинуть что-то крайне остроумное, но вместо этого снова чихает.
О, Боже стонет в платок. Вздыхает и снова поднимает на меня воспаленные глаза. О, Боже
В груди что-то клинит. Кровь со всего тела стремительно сливается в пах.
Можно просто Бойка, рыкаю с явным перерасчетом грубости.
Спасибо, что разрешил, язвит в ответ Любомирова. Бойко.
Пиздец, ты такая зануда, что даже фамилию мою правильно по буквам выговариваешь.
А что, у тебя самого с этим какие-то проблемы?
Вот не может меня не бесить!
Выровняй тон, букаха, выдаю первое предупреждение. Первое, потому что, мать вашу, знаю, что она не успокоится. Не у меня проблемы. У всех остальных.
Так ты на лбу напиши. По буквам.
Смешно, аж скулы сводит.
Угу. Кстати, а почему ты не на парах?
Еще я перед тобой, блядь, не отчитывался, когда мне и где находиться! Я, между прочим, в отличие от тебя, у себя дома.
Она больше ничего не говорит. Некоторое время еще смотрит на меня. Да как смотрит! Мерцающим омутом какую-то токсичную хрень транслирует, будто я ей, понимаете ли, что-то должен.
Сука, воздух в глотке застревает. За грудиной какое-то разбалансированное колесо со свистом все живое расфигачивает.
Полегче, давай, раздувая ноздри, наглядно демонстрирую, что ее эмоции мне на хрен не упали. У меня сегодня день милосердия. Присядь и тихо поешь, коза.
Может, с козой я и перегнул Но она все равно сучка. Выкатывает средний палец и, резко вильнув задницей, уносится из кухни прочь.
Я, блядь, за тобой гоняться не собираюсь! горланю ей вдогонку.
Сам же едва на месте себя держу. Просто между частыми шумными вдохами еще ловлю здравую мысль, что приближаться мне к Любомирой не стоит. Тем более сейчас, когда мы одни в доме Мать вашу
За ребрами, будто кислота, какое-то долбаное разочарование разливается, но я мастерски присыпаю его несгораемой массой самолюбия. Насрать.
Еще и не поела А я что, виноват? Бежать, может, за ней? Уговаривать? На хер.
Быстро закидываю бунтующий желудок жратвой и от греха подальше сваливаю из дома. По дороге набираю Чару.
Где тебя таскает? бубнит тот вместо приветствия.
Дела были, выдаю якобы беззаботным тоном.
Ну-ну Еще скажи, что очень важные.
Важнее, блядь, некуда.
И все же вне дома даже дышать легче. Ловлю в зеркале свою подранную рожу и ухмыляюсь. Откидываясь, высовываю в окно руку.
Ты Маринку сегодня видел? спрашиваю, похлопывая пальцами по крыше.
Не видел, тем же недовольным тоном буркает Чара. Позвонить западло?
Не хочу голос ее слышать.
Тут Чарушин откровенно ржет.
А трахнуть ее хочешь?
Пиздец, как хочу, тоже ржу. Признай, из всех экстренныхона самая красивая.
Пока друг подтверждает, мозг за каким-то хером воскрешает недовольную физиономию этой чертовой сводной сестры. Сердце в ту же секунду присаживает, как пистолет без глушителя. И ладно бы избирательно Где там? Лупит без разбора.
На тренировку хоть явишься?
Подъезжаю, отбиваю потухшим тоном.
Пару минут спустя действительно заезжаю на парковку нужного корпуса. Закидываю на плечо сумку и иду сразу же к спортзалу. Маринку можно потом найти. В конце концов, я в курсе, в каком корпусе она обитает, а комнату спрошу.
В раздевалке застаю одного Чару и понимаю, что опоздал. Блядь, тренер, верняк, зверствовать станет.
Здоров!
Салют.
Распахиваю шкафчик, стягиваю футболку и продеваю голову в майку. Ловлю напряженный взгляд Чарушина и замираю.
Че так смотришь?
Просовываю в проймы руки и хватаюсь за ремень, когда этот осел, лучший друг типа, выкидывает самый тупой и странный вопрос, который я когда-либо получал:
Ты влюбился?
Цепенея, жить прекращаю. Все функции стопорятся, а мышцы каменеют настолько, что кажется, вот-вот тресну, как гипсовая статуя, и разлечусь к хренам по раздевалке.
Что ты морозишь? выдыхаю и ухмыляюсь.
Оживаю. С первым вдохом за грудиной так горячо становится, кажется, что взорвусь.
Отвечай на вопрос, долбит Чара, как дятел.
Долбодятел.
На какой? Ты мозги простудил? в голос ожидаемо просачивается агрессия.
Мне хочется что-нибудь разбомбить. А лучшерасквасить Чарушину морду.
Да или нет?
Конечно, нет, рявкаю в его сторону, а он поднимается и шагает ближе.
Ты делаешь все, чтобы она тебя ненавидела, имени не называет, но мы оба знаем, о ком речь. Я закусываю губы и, не сводя с него залитого кровью взгляда, яростно вдыхаю. Но на самом деле ты не делаешь ничего по-настоящему ужасного. Я же знаю, на что ты способен. Нет, Любомирову ты гоняешь, как мышь. Ты, блядь, не хочешь ее всерьез обижать. Просто намеренно ее от себя отталкиваешь, нагромождает тонну бреда и замолкает. А я с трудом сглатываю и прикидываю, что ему ответить. Пока он не добавляет:Отталкиваешь, потому что сам себе не доверяешь.
Что ты городишь? Курнул что? В тебе проснулся ебанутый ученый? Иди, на хрен, проспись.
Стаскивая джоггеры, быстро надеваю шорты. Чарушин все это время молчит и тупо выжидает.
Хорошо, выговаривает, когда я уже шкафчик закрываю. Если я ошибаюсь, давай так Ты больше не будешь трогать Любомирову.
Обращаю на него взбешенный взгляд.
Какого, мать твою, черта ты решил, что можешь мне указывать?
Я не указываю, еще одна удушающая пауза. После чего он признается:Варя мне нравится. Хочу к ней подкатить. Ты мне друг или кто? Поможешь?
18
Как я могу ее не трогать, если меня на куски рвет?
Полноценно сосредоточиться на тренировке не получается. Рой мыслей чердак рвет. И думаю я уже не о сексе, а о том, что сказал Чара.
«Варя мне нравится Хочу к ней подкатить»
Как Любомирова может ему нравиться, если она Если она моя Чертова сводная сестра!
И не могу я спокойно это пережить. Пытаюсь, безусловно. Это ведь Чарушин. Если по правде, никого ближе него у меня нет. Кому угодно баштан снесу, Чару никогда не трону. А все равно, столько усилий, как сейчас, на принятие никогда не прикладывал. Нутро огнем горит. А когда кажется, что стихает, в следующую секунду скручивает изнутри так, что равновесие теряю. Агрессивнее, чем того требует игра, гоняю с мячом. Никого вокруг себя не вижу. Тупо сам с собой сражение веду.