Мама спокойно продолжает есть, а братец слегка улыбается.
Кстати? мнет губы, не позволяя себе эту эмоцию.
Я же тебе тридцать три дня теперь должна!
И снова мне хочется смеяться, когда я вижу выражение крайнего ужаса на его лице.
Забили.
Нет-нет, спор есть спор, заявляю я со всей ответственностью. И поясняю для мамы с отчимом:Мы с Кириллом поспорили на одну ерунду. Я проиграла. Теперь обязана провести с ним тридцать три дня в течение года.
О, очень интересно! резюмирует мама. В твоем стиле, и смеется.
Ага. Жаль, что придумывать развлечения в эти дни может только Кир, вздыхаю с преувеличенным сожалением. Все-таки ты немного скучный. Кажется, он уже снова готов меня убить. Ну, как минимум, швырнуть в меня едой. Вот было бы весело! Но Я и так рада! Так рада! Подружимся!
Обязательно, мрачно поддерживает мой энтузиазм братец и выходит из-за стола. Все, я ушел.
Будь осторожен, кричу ему вслед.
Вместо ответа Кирилл, пользуясь тем, что никто, кроме меня, его больше не видит, показывает мне кулак. Я снова смеюсь и предельно мило машу ему на прощанье.
12
Слабо подняться со мной в одну из комнат?
Ты же хотел напугать ее до икоты, нудит с пассажирского сиденья Маринка. Не понимаю, зачем ты ее оттуда так рано вытащил?
Не понимаешь, блядь? не говорю, а высекаю по буквам. Мне что, стоило подождать, пока она навек отстегнется?
А чё? Прикольно. Был бы у твоей сестрички стеклянный гроб! Почти как у принцессы! А вместо семи мелких гномовцелая змея! Ха-ха-ха А-ха-ха-ха Ха-ха-ха ржет, как ненормальная. Как думаешь, она целка? А-ха-ха-ха
Марина, ты совсем ёбнулась? жестко перекрываю эти истеричные ноты.
А чего ты орешь??? она, конечно же, расходится в ответ. На меня зачем орешь???
Потому что ты тупая, как пробка, спокойно выдаю, что думаю. И я заебался слушать твой писклявый треп, тянусь, чтобы открыть дверь с ее стороны. Пошла вон.
Бойка! выдыхает сначала возмущенно. Затем, буквально через пару секунд, кардинально меняет тон:Ну, Киря Ну, извини, котик
Прекращай, грубо обрываю ее, резко притягивая дверь обратно. Выпрямляясь, выставляю из окна локоть и, глядя перед собой, потираю пальцами подбородок. Ты, блин, в натуре не понимаешь, что мне блевать охота, когда ты так говоришь?
Почему? Ну, почему? дует губы, но обороты заметно скидывает. Это мило!
Только для тебя.
Маринка шумно вентилирует воздух, но не возражает.
Она точно не прикидывалась?
Вместо ответа такой взгляд на нее направляюбез слов понимает, что дурь молотит.
Довлатова затыкается, а мне по мозгам топчется эта мелкая инородная вредительница. Центурион, мать ее Инфузория Центурион!
«Я отказываюсь сдаваться!»
В сотый раз за прошедшие сутки сознание прорезает ее истошный вопль. Он там, черт возьми, не просто всю локацию сотряс, но и внутри меня будто лазерный луч что-то покромсал.
Я, конечно, хотел, чтобы Любомирова испугалась. На то и вел расчет. Но никак не думал, что она свалится без чувств и пролежит в полной отключке две с половиной минуты. Чуть не сдурел, пока она очнулась.
А ей после всего хоть бы что! Ходит, дальше меня донимает.
Вообще как-то тупо все получилось
И что будем делать дальше? не выдерживает долгого молчания Маринка.
Мы? с издевкой переспрашиваю я. А ты здесь при чем?
Ну, как? теряется Довлатова. Мне она тоже не нравится.
Весомый аргумент, по-новой из себя выхожу. Весомее, чем мой член, блядь. Тебе что, пять лет, чтобы в войнушки играть?
А ты сам зачем играешь?
А я не играю, отрезаю жестче, чем того требует ситуация. У нас с ней все по-настоящему.
Это как так «по-настоящему»?
Она хочет меня исправить, а я ееиспортить.
Вслух, конечно же, произношу вовсе не то, что подумал.
Не твое дело.
Довлатова снова дуется, но недолго. Долго она не умеет. Поерзав, бросает на меня осторожный взгляд из-подо лба.
И куда она тебя пригласила?
Римское племя сегодня в общаге шабаш устраивает.
И ты поедешь? кривится Маринка.
Конечно, поеду.
***
«All you people cant you see, cant you see
How your loves affecting our reality[1]»
Блядь, не говори, что мы будем тусить под эту попсню, выдыхает Чара, безумно тараща на меня глаза. Крышу рвет, а мы еще в здание не вошли.
Мы сюда не тусить приехали, сухо напоминаю ему и тяну дверь.
В рожу тут же прилетает волна горячего воздуха. Высокие ритмы музыки на мгновение дезориентируют и вызывают желание повернуть назад.
Думал, чтобы найти кого-то в огромной толпе, попотеть придется, как это часто бывает во время тусовок. Но на вписке неудачников условно три калеки, а личинку, из-за ее броских шмоток, среди этих баранов очень даже хорошо видно.
Любомирова танцует. Нет, она явно тащится от той мутни, которая рвет колонки и нам с Чарой мозги. Увидев нас, ракушка, не прекращая танцевать, манит пальцем к себе.
Ты смотришь на нее и улыбаешься? за каким-то хером орет мне в ухо Чара.
Это, блядь, не улыбка, а ухмылка, демонстративно подтягиваю верхнюю губу и обнажаю в оскале зубы.
Ну да, ну да закатывает этот черт глаза.
Стой здесь пока. Держи периметр. Свиснешь, если коменда или Франкенштейн привалят. Пойду ее вздрючну.
Ты там это Не перестарайся, и смотрит на меня, как на ирода.
С каких пор ты меня лечишь, с кем как стараться?
Пытаюсь не распыляться, но советы всегда в штыки воспринимаю. Даже если они сказаны лучшим другом.
С тех пор, как появилась Любомирова, спокойно отзывается Чара. По-моему, ты с ней берегов не видишь.
Еще, блядь, скажи, что пришел сюда, чтобы за мной присматривать.
Может, и да.
Упирая руки в бедра, медленно цежу воздух.
Не ты ли первый рвался натянуть этих баранов, как только прознал, что они едут?
Это другое. Онадевчонка.
А мы что, стадо по половому признаку отсеиваем? вслух недоумеваю, а внутри вдруг что-то скребет. Не позволяю этой язве открыться. Грубо высекаю основной аргумент:Она меня бесит.
Чара отводит взгляд и выразительно вздыхает.
Да не гони ты по беспределу, вот и все, что я хочу сказать.
Сам все знаю, бросаю ему и направляюсь к Любомировой.
Хватаю ее за руку и увлекаю к противоположному выходу из зала. Останавливаюсь, только когда громкость долетающей до нас музыки позволяет говорить без крика.
Слабо подняться со мной в одну из комнат?
Ее глаза горят. Подозреваю, в моихшальной блеск не меньше.
А тебе слабо потанцевать с моими друзьями?
Я первый спросил, сердито выговариваю.
Меня раздражает, что она не соглашается.
А я тебя сюда пригласила. Когда ты меня к своим друзьям звал, я пошла одна и делала, что ты говорил.
Это что, блядь, воспитательная выволочка? Ты пошла не одна, а со мной, зануда.
Это одно и то же!
Она разъяренно выдыхает, я неосознанно повторяю. Прожигаем друг друга взглядами.
Я скорее застрелюсь, чем стану тусить с этими дебилами!
Тогда уходи!
Разворачиваясь, намеревается уйти обратно в зал. Но я ей этого не позволяю. Сам не знаю, чем руководствуюсь Ловлю Любомирову за руку и вытаскиваю на улицу.
Что ты делаешь? Куда меня ведешь?
Мы уезжаем, говорю по факту и запихиваю ее в машину.
Я никуда с тобой не поеду. Ты меня бесишь!
Упираю ладони в автомобильные стойки, не давая ей выбраться обратно. Нависаю, чтобы взгляд поймать.
Что за хрень я, блядь, творю?
Тридцать три дня? припоминаю с ухмылкой. Я активирую первый.
[1] «Large than life», Backstreet Boys.
13
Тебе это нравится? Причинять людям боль
И что здесь? сдавленно спрашиваю, когда двигатель с тихим урчанием прекращает работу.