Олли СержСводная сестра бандита
Пролог
Оля
Просыпаюсь от резкого запаха хлорки. Где-то рядом грякает металлическое ведро, слышится чавканье мокрой тряпки, и уже через минуту все снова затихает вместе с хлопком двери. Меня морозит и одновременно душит жаждой. Тело не желает слушаться, потому что каждое движение отзывается тянущей болью. Я с усилием поджимаю колени ближе к животу и снова падаю в свою спасительную темноту.
Какое-то время меня просто мутит, а потом перед глазами начинают кружиться разноцветные яркие пятна, появляться какие-то картинки и лица.
«Все будет хорошо, Олюшка» это мама. Пытаюсь удержать ее образ подольше, цепляюсь за своё видение. Я так соскучилась. Мне больно. Одиноко. «Поцелуй меня, пожалуйста, и руку на лоб положи. И попить дай не могу сама дотянуться» Но образ размывается
В глаза неожиданно бьет резкий свет, а уши разрывает громкий зычный голос.
Температуру меряем, девочки. Дальше я слышу шаркающие по кафелю шаги, В себя приходила? Раздаётся прямо над ухом.
Ворочалась, стонала, отвечает тихий голос справа.
Вяземская, меня небрежно трогают за плечо, пора глаза открывать. Сутки лежишь.
Тяжко девчонке после наркоза, отзывается тихий голос.
На мой лоб ложится шершавая ладонь.
Жара вроде нет. Это все наркоз дешевый. С тяжёлым вздохом. Вон, в одноместной палате спустя два часа отошла, а вечером уже ела. А их одновременно оперировали. Ладно, позовите, как очухается.
Шаги отдаляются. Дверь хлопает.
Меня снова отключает
Это вообще, что такое? Слышу над собой раздражённый мужской голос. Грудной, с едва заметной хрипотцой. Мне хочется посмотреть на его владельца, но веки, будто налиты свинцом. В лучшем виде все организовать. Сиделку, кровать нормальную и этого черта-анестезиолога найдите. Если она не придёт в себя завтра, голос понижается до угрожающего, я вас тут всех на кол надену.
Все будет сделано, Иван Васильевич, диссонирует тяжёлым мужским шагам лебезящий щебет. Молодая, а слабая оказалась.
Дверь хлопает. Хорошо, когда о тебе есть, кому позаботиться Глаза наполняются соленым песком и щипят. Слёзы текут по щекам и мочат подушку. А я не слабая. Я сама могу. И Вера, как сообщение получит, обязательно ко мне приедет.
После слез меня отключает так крепко, что даже когда направленный яркий свет бегает по глазам, а вокруг происходит странная суета, мой мозг отказывается просыпаться и реагировать на раздражители.
Как переведете, срочно подключить глюкозу. Идиоты. Последнее слово звучит совсем тихо.
И я куда-то еду. Кровать плавно потряхивает. Появляется приятный запах еды и чистого белья.
Аккуратно, на бок ее. И руку зафиксируй, чтобы капельницу не дёрнула.
Меня заботливо укрывают мягким одеялом. Только сейчас я осознаю, как замёрзли мои ноги. А теперь хорошо, уютно.
Это из-за неё главный рвёт и мечет?
Ага, шепчутся рядом со мной молодые голоса. Кто ж знал, что она блатная. По скорой привезли. Пончики в магазине покупала.
Вот дура, это ж надо. Живот болит, а она пончики есть пошла. Ещё и очередь отстояла в самую дорогую пышечную.
Кто их богатых разберёт
Дверь закрывается. Я согреваюсь, а после начинаю постепенно засыпать. Кажется, мне даже становится легче
Глава 1. Родство душ
Иван
Холодная вода приятно стекает каплями по коже. Подтягиваюсь на руках и сажусь на край борта, наслаждаясь последними спокойными секундами утра. Сейчас начнётся
Доброе утро, Иван, мой личный помощник Виктор подаёт мне полотенце.
Доброе
В девять у нас встреча по аренде складов аккумуляторного завода, в одиннадцатьприём отделочных работ по храму. Телевидение, журналисты подъедут к двум часам в ресторан. Им нужно будет дать небольшую пресс-конференцию по поводу отравления сальмонеллой.
Черт! Втыкаюсь лицом в полотенце и веду им вверх, вытирая волосы. Что я скажу им? Какого хрена ты меня не отговорил забирать этот ресторан? Одни проблемы от него. Нужно было просто дальше сбивать бабло за просрочку аренды.
Это хорошее финансовое вложение, спокойно отзывается Виктор, Просто общепитон всегда проблемен. Нужен хороший управляющий
Ну так найди его! Я встаю на ноги и подхожу к столику возле шезлонга, чтобы проверить телефон. Зачем ты меня каждый день грузишь этой информацией? Мне арендаторов за глаза хватает.
Ввожу код разблокировки экрана и вижу непрочитанное сообщение со скрытого номера.
Сердце тревожно ухает. Я точно знаю, что это он. Открываю.
«Заедь» вот так просто, коротко и неожиданно.
Отец использует мобильную связь со мной только в самых крайних случаях. Нервы натягиваются и начинают зудеть. Что случилось?
Вить, оборачиваюсь на помощника, на утро все отменяй. Отец просит заехать.
Больше ничего не объясняя, ухожу в душ и быстро привожу себя в порядок. Надеваю костюм и достаю из сейфа удостоверение адвоката. Оно, конечно, липовое, но позволяет не отвечать на вопросы младшего состава колонии, а старшие и так знают, кто я такой.
На всякий случай беру с собой ещё одну тачку с охраной. Несмотря на то, что почти пять лет моя жизнь похожа на скучную жизнь бизнесмена, старые рефлексы живы. Да и подставы нельзя исключать.
Машины подъезжают к главному входу, заставляя расступиться небольшую толпу людей с сумками, и, как всегда, вызывают этим волнения. Все боятся потерять свою очередь.
За серый забор захожу один. Прохожу турникет и металлоискатель.
К кому? борзо интересуется дежурный. Новенький. Не видел ещё его ни разу.
К Грозному. Подаю удостоверение, наблюдая, как быстро стекает с лица паренька надменность.
Вас ждут, кивает, до конца коридора и направо.
Спасибо, я в курсе. Забираю документ и иду в комнату вип-свиданий.
Когда твой отецвор в законе, подобные места становятся практически родным домом. Дорогу показывать не нужно. Да и сам ты в любой момент можешь стать резидентом в силу «наследственных особенностей».
Здравствуй, Иван, родитель встречает меня, сидя за столом. Кофе будешь?
Перед ним сервирован полноценный завтрак. И надо признаться, что даже я так разнообразно не питаюсь.
Нет, качаю головой, отодвигаю стул и сажусь напротив, Лучше давай сразу к делу. Зачем звал?
Он отпивает кофе из маленькой чашки и осторожно ставит ее на блюдце.
У человека, живущего в четырёх стенах так мало радостей, задумчиво откидывается на спинку стула.
Ну перестань, не сдерживаясь, я ехидничаю, у тебя здесь даже массажист есть.
Отец молча расстёгивает олимпийку.
ЭтоВяземская Людмила Гавриловна, достаёт из кармана и кладёт передо мной на стол фотографию немолодой, но красивой женщины. Очень дорогой для меня человек. Вот уже год, раз в два месяца она приходит ко мне. Мы пьём кофе с плюшками, разговариваем А ещё она забирает мои рукописи, правит ошибки и издаёт книги.
Книги? я чувствую, как от удивления мои брови ползут вверх. Здесь разве можно писать?
О, он хмыкает. Эпистолярный жанрздесь вообще один из самых популярных.
Охренеть И какой же у тебя псевдоним?
Иван Грозный, невозмутимо кивает отец. Мне нравится.
Ну спасибо Я заметил
Так вот, невозмутимо продолжает, вчера она не пришла. Сегодня тоже. Я хочу, чтобы ты разобрался в причине. Если понадобится, оказал помощь.
Погоди! Я кручу головой. Ничего не понимаю. Откуда она взялась? Ты сидишь уже пять лет и не доверяешь посторонним? Кто эта женщина?
Твоя «молочная мать». Отбивает мои вопросы отец. Если ты ищешь глубокие смыслы, то могу рассказать подробнее. Ее первый ребёнок родился недоношенным. Нервы. Время было отвратительное. А молоко пришло. И пока твоя мать лежала после операции в реанимации, Люда согласилась тебя кормить. За деньги, конечно. Потом перешли на смеси.
Жесть какая. Отзываюсь шокировано и веду руками по волосам, ерша волосы. Как вы смогли встретиться?
Она пришла в колонию читать спец курс по литературе в рамках государственной социальной программы. Мы узнали друг друга. Я попросил посмотреть мои тексты.