В этот момент мне в рот засовывают какую-то штуку и, громко скомандовав прямо в ухо: «Делай глубокий вдох!» пшикают.
Первый, второй третий раз И сразу же становится легче не только дышать, но и думать. Паника медленно отступает.
Это что ингалятор у кого-то был?
Как думаешь, поможет? слышу мужские голоса, среди которых и Тарасенко.
По крайней мере, до тех пор, пока скорая не приедет, должен помочь. У меня дочь астматик, ингалятор постоянно с собой таскаю.
А хуже не будет?
Нет, хуже точно не будет, уверено отвечает незнакомец. Но врач ей все равно нужен. А то мало ли? Алексей, промывай ей глаза подольше. Эта дрянь такая, что надо до конца вымывать. И потом еще компрессыуспокаивающие, противовоспалительные.
Вы врач, что ли? это уже Тарасенко спрашивает.
У-у-у, убила бы гада!
Нет, это просто жизненный опыт.
Глаза промывают долго, но в итоге мне становится легче, и боль постепенно отступает.
Отпустите меня, дальше я уже сама, цежу сквозь зубы своему «спасителю», пытаясь отодвинуть его руки от своего лица, но опять слышу недовольный голос своего врага:
Положи её на диван и иди скорую встречай.
Как скажешь, босс.
Меня опять с легкостью подхватывают на руки и куда-то несут, бережно укладывают на мягкое, а лицо накрывают полотенцем. Сразу же накрываю его ладонями, чтобы промокнуть лишнюю влагу.
Глаза я вам пока не советую открывать, надо скорую дождаться, раздается совсем близко голос того самого мужчины, который не врач, а с жизненным опытом.
Вы лучше полицию вызовите, со злостью шиплю я. Один глаз все же попыталась открыть и еле сдержалась, чтобы не застонать от жжения.
Вызовем, заверяет мужчина. Все же не дело это, с газовым баллончиком на людей нападать.
Что!? Ай! от удивления убираю полотенце с лица и опять пытаюсь открыть уже оба глаза. И тут же жалобно скулю от боли, вернув полотенце обратно.
Надо-надо, приговаривает «не врач», еще хулиганок нам тут всяких не хватало.
От злости и негодования открываю рот, хватаю воздух и вновь начинаю задыхаться.
Да вы вы издеваетесь, что ли?
Виктор Степанович, спасибо за помощь, но дальше мы сами разберемся, слышу уставший голос Тарасенко и его несмелые шаги. Лучше узнайте, не приехала ли скорая.
Давайте помогу до кресла дойти.
Ага, не отказался бы, а то ничего не вижу. Интересно, когда мне станет лучше?
Ну, теоретически, часа через два-три сможете глаза открыть. Но без компрессов не обойтись, это я вам точно говорю.
Отстраненно слушаю переговоры незнакомца с Тарасенко. Старательно размышляю, как бы мне по-быстрому выбраться отсюда. С них действительно станется меня виноватой выставить. Тарасенко со своей подлой натурой на все способен.
Вот только как мне уйти, когда я ничего не вижу и понятия не имею, куда делась моя сумочка Я не знаю. Но наверняка что-нибудь придумаю. Судя по звукам, мы либо до сих пор где-то в клубе, либо рядом с ним. И что это мне дает? Да ни хрена не дает!
За размышлениями не замечаю, как хлопает дверь, а в помещении становится слишком тихо. Но не настолько, чтобы я не могла услышать горестный вздох Тарасенко.
Кристина, ты довольна?
Вот только я не собираюсь с ним разговаривать. Еще этого не хватало. Обрыбится!
Крис, не надо делать вид, что спишь, я прекрасно слышу твое злое сопение.
Черт! Эмоции слишком шкалят, и я действительно громко дышу через нос. Надо как-то успокаиваться. Как там было у одного известного психолога? Сделать глубокий вдох, немного подержать воздух в легких, медленно выдохнуть
Вообще-то я хотел с тобой поговорить, не унимается Тарасенко. Но раз ты решила пообщаться в таких экстремальных условиях, то ладно, бог с тобой, я согласен. Может, так оно даже лучше. Ты не видишь меня, я не вижу тебя Черт! шипит он с раздражением. Вот же дрянь этот твой перцовый баллончик!
Не удержавшись, со злорадством выдыхаю:
Так тебе и надо, и это еще мало! Были бы силы, убила бы нахрен! Ненавижу тебя!
Криспытается прервать меня Тарасенко.
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! И слышать не хочу!
Крис! недовольно рычит он уже громче, пытаясь меня перебить.
Но я не собираюсь его слушать.
Пошел на хрен, ублюдок! Лучше такси мне вызови! Лживая скотина!
Крис, прекрати, ты как хабалка разговариваешь, у меня уже уши вянут!
Еще тебя не спросила, как мне разговаривать! Уж кто-кто, а ты, падаль, заслуживаешь не разговоров, а смерти!
Крис, ты не права, с тоской в голосе выдыхает он.
Мне становится смешно и горько от этого разговора. Ведь он у нас уже был. Почти один в один. Ну, может быть, я тогда еще не умела материться. Однако сути это не меняет. Тринадцать лет назад он пытался мне сказать, что ни в чем не виноват. Что он понятия не имел о том, что задумал его младший братец. Ага, как же. Уже поверила
Права! И я знаю, что права! И никогда тебе не поверю! зло кричу я в ответ. А теперь заткнись, я больше не желаю тебя слушать и разговаривать с тобой!
Хорошо, как скажешь. Больше ты от меня ни слова оправдания не услышишь, пока сама не попросишь, с шумом выдыхает он. И, как по заказу, в помещении наступает тишина.
Только какая-то она слишком настораживающая и гнетущая. Будто Тарасенко особо и не собирался со мной спорить, а так, для галочки это сделал. И сразу же успокоился.
Не нравится мне это, ой как не нравится.
Надо линять домой, в родной Новосибирск, и как можно скорее. Не к добру я его встретила, не к добру
Теоретически можно попробовать выбраться прямо сейчас, пока в комнате никого нет. Тарасенко не способен меня задержать, если конечно никто не появится из его охраны.
ОК, сказаносделано.
Пытаюсь встать с дивана. Медленно сажусь, ноги опускаю на пол, встаю и сразу же накатывает сильная слабость вперемешку с тошнотой. Я падаю обратно и, не сдержавшись, вслух матерюсь.
Крис, я надеюсь, ты не настолько глупа, чтобы попытаться сейчас уйти? слышу недовольный голос Тарасенко и какое-то невнятное шуршание.
Э он что там, встает, что ли?
Не смей ко мне приближаться! Выцарапаю тебе глаза, если хоть на метр подойдешь! шиплю со злостью, слегка приподняв голову, и тут же отпускаю её со стоном. Тошнота вновь дает о себе знать.
Какого лешего? Что за фигня? Почему меня тошнит вообще?
Не, я так глупо подставляться не намерен, мне мои глаза еще пока дороги, весело хмыкает мой враг, тем самым заставляя насторожиться.
С чего это у него такое хорошее настроение? Если бы мне кто-нибудь газовым баллончиком в глаза пшикнул, я бы была как минимум раздражена.
А он не только веселится, но еще и спокойно говорит по телефону с кем-то из своих телохранителей.
Виктор, что там скорая? Уже на месте? Отлично, ждем.
Две минуты напряженного молчания, и в комнате становится многолюдно.
Здравствуйте.
Здравствуйте, кто пострадавший? слышу я два новых мужских голоса. Наверное, врачи.
Один из мужчин подходит ко мне, второй, судя по удаляющимся шагам, идет к Тарасенко.
Я пострадавшая! громко выкрикиваю, и сразу, не мешкая ни секунды, заявляю: Эти психи на меня напали, обманом заманили в машину. Я испугалась, начала сопротивляться, использовала газовый баллончик. И сама пострадала от него. Вызовите срочно полицию!
Девчонката еще интриганка, не верьте ей, перебивает меня вездесущий Виктор Степанович. Ребята пригласили её прокатиться, она согласилась, и сама села в машину. У нас есть видеозапись. Поэтому не слушайте её.
Какое-то время мужчины молчат, видимо, пытаясь переварить информацию и заодно решая, что с ней делать.
Пожалуйста, заберите меня в больницу, пробую надавить на жалость врачей.
Никуда она не поедет, пока полиция не появится, я этого так не оставлю! недовольно припечатывает Степаныч.
Р-р-р-р вот сволочь! Хоть и спас меня, но все равно сволочь.
Я уже решила, что попала по полной программе, и надо уже думать, где бы взять хорошего адвоката. Ведь теоретически я первая напала на Тарасенко, и скорее всего, это подтвердят все его телохранители. И по логике этот самый Степаныч прав Но внезапно в разговор вмешивается сам Тарасенко:
Виктор Степанович, уймитесь. Не нужно полиции, случилось недоразумение. Пусть врачи обследуют Кристину и решат, везти её в больницу или нет. Кажется, у неё сильная аллергия на газ в баллончике, и ей до сих пор плохо.