Любое действиенапоминание о том, кто я теперь. Вынужденные игры в гольф, бильярд или футбол с теми, кого я знать не знаю, но с теми, кто принесет компании массу денег. Непрекращающиеся переговоры и встречи, деловые ужины и подписание бумаг. И даже сейчас, принимая душ, я понимаю, что делаю это не тогда, когда хочу, а тогда, когда надо. Я не привык к такому образу жизни даже спустя целый год. Смогу ли смириться с этим однажды? Может быть.
Поправляя узел галстука на шее, я схожу вниз по лестнице, которая ведет прямиком в столовую. Мое появление пресекает звон посуды и болтовню. Взгляды всех присутствующих вперяются в меня. Прежде чем я успеваю присесть за стол, прислуга уже хлопочет о том, чтобы мой стакан был полон апельсинового сока.
Доброе утро, Маркус, справляясь ножом и вилкой с куском бекона, здоровается дядя Лука.
Его жена вторит ему и тоже не поднимает голову от тарелки. Я стелю салфетку на колени, отпиваю сока, а спустя буквально две минуты другая служанка приносит мне свежезаваренный кофе. Мама благодарит ее за меня, выставляя собственного сына, как обычно, сволочью в глазах других.
Где же Пьетра? я нарушаю затянувшееся молчание первым.
Оба родителя двоюродной сестры вскинули на меня взгляды, исполненные недоумением.
Ты никогда про нее не спрашивал, фыркнув, Паола нервно смеется и продолжает есть свой завтрак.
Лука дожевывает бекон, глядя мне в глаза. Он не особо жалует меня, так же как и его жена. Вообще, они считают, что я тот, кого нужно постоянно толкать вперед, потому что сам не доберусь до вершины. На самом деле, Лука всегда ненавидел то, как я бросаю отцу вызов. Думаю, он счастлив наблюдать за крахом моей свободы. Ему нравится слушать, как звенят цепи кандалов, что надеты мне на ноги. У меня нет другого выхода, кроме как подчиняться. Мать взяла бразды правления нашей маленькой семьей в свои руки. Продать свою долю в «Blankenship and friends» без ее письменного согласия не получится. А если я решу уйти в закат, она лишит меня всего. Без денег, без привилегий, без четкого понимания, чем мне потом заниматься я пропаду. Я это знаю.
В голове гремит: «Жалок! Жалок! Жалок!». Спокойно пью кофе, выгляжу вполне умиротворенным, но эти трое, сидящие рядом, понятия не имеют, что за ураган бушует в моей душе, что за огонь пылает в моем сердце. Они снова треплются языками, обсуждая светскую хронику. Я же хочу скорее отсюда сбежать.
Чао! поднявшись из-за стола, машу рукой матери и остальной родне.
Уверен, моя бесцеремонность заставила их провожать меня взглядами, пока я спешу к парадной двери.
Глава 2
Маркус
Очередная цыпочка в ЕВРО,*1 раскрыв рот, смотрит на мою тачку. Красный «Феррари», пригнанный из салона в прошлом месяце, не подводит. Я мог бы назвать его одним из достопримечательностей Рима, если бы мне позволили. Открывающиеся вверх двери-бабочки, хоть и не новы, все равно приковывают массу посторонних взоров. Дейл, переговорив по телефону с Майей, занимает пассажирское кресло. Автомобиль трогается с места. Друг подсоединяет свой смартфон к аудиосистеме и, находясь под воздействием эндорфинов и дофаминов, он включает трек «Say my name». Не снимая одну руку с руля, а другой цепляя пачку сигарет с бортовой панели, я кошусь на него.
Что-о? Дейл ведет непонимающе плечами.
Он нажимает на кнопку, чтобы спустить стекла в машине вниз. Ветер врывается в салон, а высокая скорость езды превращает его в отнюдь недружелюбного гостя. Благо, хотя бы солнцезащитные очки спасают от безжалостных лучей стоящего в зените солнца.
Мне надоела эта любовная хрень.
Мёрфи принимается смеяться, откинувшись на спинку сиденья.
Я сейчас выкину тебя из тачки.
Нет, отвечает Дейл, расплываясь в улыбке, и я вслед за ним. Не выкинешь.
Пошел ты! все с той же мальчишеской ухмылкой я врубаю на всю громкость ритмичную песню «Rag Doll» от любимых «Aerosmith».
Сначала Дейл знатно противится, отрицая крутость этой композиции, но не проходит и двадцати секунд, как он подпевает словам песни вместе со мной.
«Тряпичная кукла живет в кино?
Горячая шлюха, папочкина маленькая прелесть
Такая прекрасная, они никогда не увидят тебя,
Ускользающей в заднюю дверь.
Жаркая ночка, осознай это, пока есть возможность.
Не парься, поднимись и посмотри на меня».
Я ощущаю себя беззаботным и неунывающим, благодаря лучшему другу, что отрывается вместе со мной, вконец позабыв о жизненных баталиях. На нас обращают внимание прохожие: девчонки выбрасывают руки вверх, светя улыбками, оборачивают головы парни, ругаются старики. Жаль, что так не может быть всегда. Нельзя отодвинуть обязанности в дальний угол и отрываться. В свои двадцать восемь я должен это понимать. И понимаю, черт возьми! Только от этого мне не становится проще.
Я паркуюсь между «Мазерати» и серым «Лексусом», прежде чем поднять стекла и отключить стереосистему. Эту дорогу мы с Дейлом изучили наизусть. Он частенько обедает в «Каролле», и я тоже. Выйти с парковочной стоянки, повернуть налево и оказаться на гигантской площади. Напротив модной кофейникрасивый фонтан, украшенный глиняными ангелами. Внутри я быстро обнаруживаю неизменную посетительницу «Кароллы». Еваневеста нашего общего с Дейлом другасидит за дальним столиком, беспечно помахивая ножкой. Она что-то с чувством рассказывает владелице кофейни, а когда замечает нас, опрометью несется ко мне. Я заключаю ее в крепкие объятия. Вечно бы слушал этот радостный смех.
Сними их, вместо приветствия Ева тянется к темным очкам и сама убирает их с моих глаз.
Она не отдает мне «авиаторы», принявшись утопать в объятиях Дейла, который посчитал хорошей идеей начать разговор о Майе, и о том, как сильно та ждет Еву в гости. Я демонстративно зеваю, за что получаю от нее шутливый и несильный удар в предплечье.
Ева Мадэри, которая совсем скоро станет Εвой Блэнкеншип. У нас ничего не было, и быть не могло. Я мечтал о нейвот, что нас связывает, кроме дружбы. Парадокся помню то время, когда Ева меня ненавидела, но каким-то немыслимым образом я попал во френдзону. А Лукасу удалось пробраться за кулисы, у негостатус VIP.
Я забираю у Εвы очки, но она не замечает этого, потому что продолжает беседовать с Дейлом. Они, как лучшие подружки, могут проговорить весь день напролет. Поэтому, оставив их у барной стойки, я выбираю стол и присаживаюсь за него. Гадаю, сколько мне ждать официантку, однако хозяйка кофейни, Бьянка не дает мне скучатьона выкидывает ладонь вверх и, поймав взгляд девушки в униформе, указывает рукой на меня.
Щуплая блондинка небольшого роста спешит ко мне с меню. Она кладет его передо мной, но не уходит. Вообще-то я привык решать, чем бы перекусить без присутствия официанта рядом, о чем ей и сообщаю.
Но она не уходит. Замерла. И смотрит каким-то почти остекленевшим взглядом. Уровень моей тактичности почти закончился, его едва хватит на одну непримечательную особу. Медленно засунув руки в передний карман короткого фартука, блондинка так же медлительно сглатывает. Будто подругому у нее не получается.
Вы меня слышите?
Я желаю получить от нее хоть какой-то ответ, но та и признаков жизни практически не подаетединственное, что брови вместе сводит. Ее губы сложились в тонкую линию, отчего нежное, фактически детское лицо принимает суровый вид. Она наконец заговаривает.
А вы не помните меня? акцент еле-еле слышен, но он есть.
Явно не итальянка. Голубые глаза, волосы светлые и собраны в высокий пучок, белая кожа, подтянутая фигуракажется. Почему она так смотрит? Я не думаю, что спал с ней. Просто потому, что такие девушки меня не привлекают. Хотя, может, когда был безбожно пьян?..
Нет, если честно, я дергано усмехаюсь и перевожу взгляд на меню, надеясь, что официантка удалится.
Однако я ошибся. Глубокий вздохчтобы усмирить пыл. И только потом я вскидываю голову обратно наверх.
Слушай, ты меня напрягаешь, раздражение в моем голосе уже не скрыть.
Она встает в позу, словно я перед ней в чем-то виноват.
Чокнутая!
У нее даже бейджа нет. Или эта ненормальная его где-то оставила, или она проходит стажировку. «Каролла» не прерывается на сиесту,*2 я хочу и дальше расслабляться здесь во время обеда. Но антипатия к данной сумасшедшей леди уже так сильнаесли она останется работать, я точно не смогу сюда приходить.