Я поняла, выставив перед собой руку, избавляю ее от лишних разъяснений.
Разворачиваюсь и шагаю к выходу. Наверное, нужно было оставить визитку на столе, ведь я вряд ли ей воспользуюсь, хоть Исайе удалось произвести на меня впечатление. Но я все-таки положила металлическую карточку в блокнот в качестве закладки. А вообще, это необычное название «Голубые танцовщицы» просто не выходит из головы
На улицесвежо и солнечно, но мне не удается сделать и десяти шагов по каменистой дорожке, ведущей к перекрестку, потому что я отвлекаюсь на пронзительные голоса, доносящиеся из глубины клуба. Совсем скоро они становятся слышны так близко, словно рядом Действительно. Из «Джорджоне» выбегает разъяренный Маркус. Он ищет взглядом кого-то, а потом, завидев меня, складывает губы в тонкую полоску; и я понимаю, что была целью его поисков.
Я ничего плохого не сделала, но моя грудь быстро поднимается и опускается, дыхание сбивается ко всем чертям. Ноги предательски дрожат. Даже мысль дурная проскакивает: бросится бежать. Но я ведь ни в чем не виновата! Что за глупости?.. Вероятно, это какая-то ошибка.
Маркус буквально бежит ко мне, тогда становится реально страшно. Приятель, который пришел вместе с ним, пытается его остановить, крича на всю улицу. Но дьявольски рассерженный Ферраро лишь отмахивается от него, как от назойливой мухи.
Успокойся, слышишь?! он подбегает и, положив руки на плечи Маркуса, сильно сжимает их. Я говорю, приди в себя!
Тот оборачивается лишь секунд на десять, чтобы отпихнуть друга, пытающего вправить ему мозги.
Исчезни, Дейл! Маркус рвет и мечет, он разгневан; ругается на приятеля такими словами, что у меня уши краснеют! Я сам разберусь!
Он оказывается в двух шагах от меня очень быстро, ничего не успеваю понять. Мое запястье просто оказывается внутри его крепкой внушительной по размерам ладони. Цепкие пальцы впились в руку. Маркус тащит меня внутрь клуба. Зачем? Мое сердце грохочет нереально громкоокружающий мир на несколько мгновений вообще перестает существовать.
Отпусти! понимаю, что кричу на него, однако сама не слышу своего голоса. Отпусти меня! Отпусти!
Словно только что отключили звук, осталась лишь картинка на экране.
Отпусти, ты слышишь?!
Я так сильно взволнована, что ладони у меня начинают потеть, пульс ускоряется, а страх заглушил все прочие чувства. Маркус дергает меня, дабы замолчала, но ни разу сам ко мне не поворачивается. Он продолжает волочь меня за собой, как собачонку. Вместо поводкамоя рука.
Оставь меня в покое! Ты просто придурок!
Мне уже и самой хочется выругаться, хоть это не в моих правилах. Я и зла, и напугана. Не имею понятия, что делать с человеком, которому плевать на мольбы, а его друг всего-то и делает, что бежит рядом и уверяет того в неверности принятых решений.
Отличная помощь!
Когда мы оказываемся в баре, все принимаются суетиться. Окружающие звуки постепенно возвращаются на свои места. Исайя и его работники пытаются образумить Маркуса, и все же тот тянет меня в сторону лестницы, а, подойдя к краю, хватается за другую мою ладонь и толкает вперед. Я чуть не сломала ногу и едва удержалась на крутых ступенях! Он идет сзади, прокричав ребятам наверху, чтобы держались от него подальше.
Все, что я могу повторять про себяэто:
«Я ненавижу тебя!»
«Я ненавижу тебя!»
«Я ненавижу тебя!»
Маркус открывает единственную дверь на цокольном этаже и пихает меня в комнату. Он закрывается, оставляя нас с ним один на один. Здесь нет ни одного окна. В самую последнюю очередь я думаю о том, чтобы осмотреться, но громадный стол напротив двери, который я успела заметить, указывает на то, что, скорее всего, эточей-то кабинет.
Кабинет Исайи. Сумка на длинном ремешке падает с моего плеча на пол, я даже не стараюсь ее удержать. Только смотрю на Маркуса, как перепуганный зверек, и дышу часто. Наверное, покраснела вся И что? Плевать! Εсли я и считала его когда-то привлекательным, если хоть и уважала его на толику, то сейчас все испарилось. Все! Дрожащие губы никак не могут выговорить то, что просит язык. Я должна задать вопрос, но ни черта не выходит.
Маркус то и дело сжимает ладони в кулаки, а затем разжимает вновь. Он глядит на меня зло, исподлобья. Только сейчас мне удалось заметить, что глаза у него красные. Он же отца похоронил. Пьет, не высыпается и
Не жалеть! Да, это я умею
Журналистка, значит? угрожающим полушепотом.
Он подходит ближе. Я морщусь от отвращения, опускаю глаза, чтобы не смотреть на него. Но дрожь унять не получается. А взбудораженное дыхание выдает меня с головой.
Вот, читай! звереет Марк, доставая из заднего кармана узких джинсов телефон. Он сует мне его поднос. Читай, что тут написали твои коллеги! Читай! Он поднимает мое лицо за подбородок, заставляя воззриться на него. «В последние годы жизни Николо Ферраро был в ссоре с единственным сыном. Маркус Ферраро гнушался собственного отца и пренебрегал визитами в родной дом». Процитировав кусок из статьи, я вижу, как он стряхивает слезу, скатившуюся по щеке. Как пафосно, да?
С особой грубостью он отбрасывает в сторону мой подбородок. Голова дергается, словно Марк дал мне пощечину. Я едва сдерживаю слезы. Даже не представляю, как у меня до сих пор получается не разреветься. Но, вероятно, ему видно, что я хочу это сделать. Маркус бродит вокруг меня, как волк, нашедший свою добычу. Я разворачиваюсь снова, снова и снова, чтобы следить за его намерениями и дальнейшими выходками. У него опять мастерски выходит удивить: остановившись у массивного деревянного стола, он сбрасывает с него все. Каждую, к черту, деталь. Это падает на пол, что-то разбивается и ломается. Настольный светильник больше никогда не будет целым. Я перевожу ошалевший взгляд с него на Маркуса.
Я НЕ ГНУШАЛСЯ ОТЦА! он горланит и, между тем, рычит, точно животное. Я НИКОГДА НЕ ПРЕЗИРАЛ ЕГО! А ЕСЛИ И ТАК, ТО НИКОМУ ДО ЭТОГО ДЕЛА НЕТ!
Марк не контролирует ни своих слов, ни жестов. Выбрасывает руки в стороны, ногами пинает мебель с такой силой, что та почти отлетает к стене. Я до сих пор чувствую боль в подбородке.
Как же я устал от васгазетчиков, он продолжает значительно тише, но потом, не глядя на меня, вновь повышает тон надтреснутого голоса:С тех пор, как я начал сниматься, вы просто вы не даете мне дышать, это ясно?! бросает Маркус с не скрытой враждебностью, повернув ко мне лицо.
Его волосы порядочно растрепаны, мелкие пряди стоят торчком и «смотрят» в потолок.
МОЙ ПАПА УМΕР! ОН РАЗБИЛСЯ! ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ! Он ударяет все, что попадается ему под ноги, а за его бурным выказыванием страданий следует слабое:Это ясно?
Дыхание у Маркуса прерывистое, затрудненное. Он плачет, глядя в потолок, задевая зубами верхнюю губу. Упирает ладони в бедра и разводит ноги шире, будто уверен, что не удержится от падения. Меня трясет, я боюсь вставить хоть слово. Вжав голову в плечи, ощущаю ужасную тревогу, которая пробирает до костей. Марк не владеет собой, он не отвечает за свои поступки. Страшноведь он вполне может причинить мне вред.
Возобновив круговые движения вокруг меня, Ферраро рассуждает, активно размахивая рукой:
Где бы я ни был, что бы я ни делал, вы везде лезете! Вам все интересно! интонация с каждым новым предложением становится только выше и грознее. Я проклинаю вас, вашу сучью профессию! Тыча пальцем в пол, он смотрит на меня и морщится то ли от душевной боли, то ли от брезгливости ко мне. Моя модельная карьера подошла к концу, положив ладони на лоб, он трясет головой и выглядит немного безумным. Она никогда мне особо не нужна была. Никогда. Но из-за таких, как ты, он направляет на меня указательный палец, я возненавидел самого себя! Мне хотелось раствориться в воздухе, лишь бы меня оставили в покое! Ты понимаешь?! вмиг подлетев, Маркус цепляется за мои предплечья и встряхивает меня, словно тряпичную куклу.
Единственное, чего я сейчас хочувыбраться отсюда. Сил больше нет подавлять плач. Он крепко держит меня, а я реву, пряча глаза. Так стыдно и больно. Ну, пожалуйста, пускай уже все прекратится!..
Я не виновата. Я ни в чем не виновата, скулю, подобно щенку. Дура! Отпусти меня
В дверь принимаются громоподобно стучатьскорее, бить в нее кулаками. На той стороне я различаю голоса Исайи и приятеля Маркуса. Кажется, он назвал его Дейлом. Кто-то еще, судя по другим мужским голосам, пытается вправить Марку мозги, но я понятия не имею, кто это.