Преподобный Бонвезин да Рива, на последнем слоге преподавательница повышает голос, был автором религиозно-нравственных произведений, говорит она, листая очередной учебник в поисках требуемой страницы. Его поэзия воспевалась на площадях. Как вы понимаете, в XIII веке он был одним из самых известных народных литераторов. Практически все поэмы Бонвезина да Рива дошли до нас. В некоторых учебниках вы можете встретить его имя, написанное немного иначе.
Сеньора Романи выписывает на доске: «Бонвезин делла Рива».
Вот так, приложив ребро ладони под текст, она обращается к студентам.
Позади меня парень сравнивает признанность Бонвезина с популярностью Снуп Догга. Кьяра, которая сегодня приняла решение сидеть на другой скамье, смеется над этим глупым приравниванием. Я закатываю глаза и потом стараюсь сфокусироваться на конспекте. Записывать за Иларией не трудно: она проговаривает слова медлительно, вдумчиво, делает большие паузы, позволяя нам не торопиться. Но, если быть откровенной, Романи безумно скучная. Я немного даже тоскую по дистанционному обучению. Мне не приходилось тогда выслушивать унылых лекторов.
Звуковой сигнал сообщает о новом смс от Селест. Я нажимаю на телефоне «читать».
«Мы идем в тратторию после лекции. Ты с нами?»
Собираюсь ответить «да», но тут Илария заявляет, что задержит нас не меньше, чем на полчаса, поскольку есть неизученный нами материал еще с прошлой встречи. Поэтому я набираю «нет, я вынуждена остаться аудитории», но не успеваю отправить, поскольку сеньора Романи прерывает всеобщий гул новым объявлением.
Я забыла нужный учебник дома, ребята, изрекает она разочарованно и поднимает руки вверх, успокаивая народ. Можете быть свободны. Я жду вас всех в четверг!
Но уже никто не слушает ее. Каждый хочет выбраться из кабинета раньше остальных. Я неспешно собираю вещи в сумку, закидываю длинный ремешок на плечо, а когда поднимаюсь с деревянной скамьи, ловлю взгляд Кьяры. Она мило улыбается мне, но выглядит невеселой.
И я чувствую в этом свою вину.
Глава 4
Ева
Пьетра водит машину быстро и уверенно. Она часто отвлекается от дороги на Селест, сидящую на соседнем кресле. Поворачивается к нам с Доминик не только во время остановок на светофорах, но и пока управляет автомобилем. Ей делают замечания со всех сторон, но из-за того, что в аварию мы так пока и не попали, укоры сопровождаются шутками и смехом. Я позволяю себе хотя бы в настоящий момент быть не такой зажатой, нацеленной на решение своих проблем. В конце концов, эти девочки -мои лучшие подруги. Они всегда помогали мне отвлечься от того, что меня обременяло.
Пьетра собирается увеличить громкость, когда по радио заиграла новая песня Maroon5, но Селест останавливает ее, показывая той дисплей своего мобильного телефона. На автомате я подаюсь вперед, сердце бешено колотится в груди. Я уже придумала, как буду оправдываться, что говорить. Все внутренности завязались узлом и, похоже, я перестала дышать. Но потом Селест с возмущением высказывается:
Почему твоя подруга пишет мне?
Какая еще подруга? О чем же я не знаю? Смотрю сначала на Пьетру, которая не обращает внимания на меня, сконцентрировав все внимание на сообщении в сотовом Селест. И только потом решаю сфокусироваться на Доминик. Она открывает рот, принимаясь жестикулировать, и собирается все объяснить, но кузина Маркуса опережает ее:
Представляешь, какое совпадение, Ева! Меня еще не ввели в курс дела, а внутренний голос уже подсказывает, что дело плохо. Сегодня мы пообедаем с девушкой, с которой я познакомилась, как и с тобой, в студенческом чате. Оказалось, что она учится со мной на одном потоке, а я даже не была в курсе. Пьетра говорит это и смеется, не сводя глаз с дороги, только изредка мельком на меня смотря. Мы подружились, и я хочу вас с ней познакомить. Ее зовут Валерия.
Доминик фыркает.
Валерия?
Пьетра закатывает глаза.
Да! взмахнув одной рукой, отзывается девушка. Валерия Бернарди. Бросьте, она вам понравится, уверяет она утоленным голосом.
Но я ей почему-то не верю.
Валерия хм может быть очень даже навязчивой, комментирует Селест.
Я переключаюсь на нее от проносящихся за окном пейзажей.
Иногда, защищает своего нового «лучшего друга» Пьетра. Не отрицаю. Это ее второй недостаток.
Без особой радости Доминик смеется.
Второй? Значит, и первый есть?
Наступает не очень длинное молчание, и оно заинтересовывает нас еще больше, чем только что брошенная Пьетрой фраза.
В чем подвох? допытывается Селест.
Отсюда мне видно, как она поправляет воротник голубой блузки и укутывается в пальто белого цвета. И между делом напоминает сегодняшнему водителю, что в машине холодно. Из-за этих переживаний я не приметила этого, пока проблема не была проговорена вслух. Застегиваю все пуговицы и поправляю на шее шарф, последовав примеру длинноволосой Сел впереди.
Следующее, что говорит Пьетра, повергает меня в шок и оцепенение:
Ей нравится Лукас.
Селест с Доминик охают в унисон. И вопрошают они тоже разом:
ЛУКАС, КОТОРЫЙ БЛЭНКЕНШИП?!
Он самый, звучит спокойный ответ Пьетры Ферраро, но ее тон дает понять, что выбором новобранца она не удовлетворена.
Всю оставшуюся дорогу до траттории мы проводим в полной тишине. Япоскольку уже ненавижу эту Валерию. А девочкипотому как считают все, связанное с Лукасом, для меня болезненным.
Проклятье!
Уклоняться от правды становится все сложнее.
***
Тратторию, которой заправляет новый знакомый Доминик, находится на одной из центральных улиц РимаВиа Джулия. Бо́́льшая половина улицы расположена в районе Регола, а северная ее часть принадлежит району Понте. Но это два очень живописных объекта Вечного города. И выбрать один между ними двумя невозможно.
Пьетра не сразу находит место для парковки, а Доми уже не терпится отправиться обедать. Но мне думается, что она вновь хочет встретиться с этим своим бизнесменом. Она с ним познакомилась во время уик-энда в Сардинии. Селест ровняется со мной, когда мы выходим из автомобиля. Она вскидывает брови, бросая на меня выразительные взгляды при упоминании ресторатора. А Доминик так много о нем говорит, что даже будущее знакомство с Валерией не вызывает паники и неприязни. Доми вдруг становится слишком много, а имя, которое она нескончаемо произносит, вызывает рвотные позывы. По крайней мере, Сел засовывает два пальца в рот, пока Доминик не видит, и имитирует тошноту.
Кузина Марка Ферраро идет вперед убежденно и авторитетно. Словно ее нисколько не смущает странное поведение нашей подруги. Или она просто очень стойко переносит подобные вещи. Впрочем, Пьетра из тех, кто почти всегда с достоинством принимает надоедливость и поведение, выходящее за рамки.
В жилом доме напротив открыты нараспашку окна, и жильцы квартир с интересом наблюдают за жителями и гостями города. На этой улице определенно живет Италия, невзирая на многочисленность бутиков, всяческих магазинов и кофеен. Мы с девочками сворачиваем влево, оказываясь в очередном переулке, но в этот раз проходим под легендарной местной аркой. Я готова, готова вынести болтливую и увлеченную Доминик, ведь очень давно не была здесь. Стала забывать, как выглядит самая древняя улица Рима. И под самой старой аркой города я не стояла уж точно больше шести лет. Это место пахнет историей. Дело не в том, что построена Виа Джуляи в XVI веке. Дело в том, что из этих ветхих домов звучат старые итальянские песни. Осень почти помахала рукой, но скорый приход зимы для этих людейне повод перестать открывать окна и делиться прекрасным с прохожими.
Я люблю Рим за постоянный шум, громкие голоса, эмоциональные обсуждения вне четырех стен. Причем, совсем не важно, где ты находишьсяв центре или на окраинах теплого города. Или даже не в Риме. Я люблю Италию за ее несдержанность, любовь к отдыху, футболу и музыке; за ее дружелюбность и доброжелательность. Я просто люблю свою страну.
Мне так захотелось крепко-крепко обнять Доминик за то, что привела нас сюда! На душе стало светлее, приятнее. Мрак отступил. Я поняла, что бы ни случилось, у меня всегда есть мой папа и мой город. Эти двое точно от меня не откажутся.
Тратторию «Godimento» мы нашли в оживленной части улицы. Между двумя лавкамисувенирной и фруктово-овощной. Гостей внутри немало, шарики при входе свидетельствуют о том, что ресторан недавно открылся, а значит, привлекает к себе много народа. Во всяком случае, первое время.