Отпусти! озверев, реву не своим голосом. Отпусти!
Сначала я подумал, что это кто-то из друзей Алистера пришел ему на помощь, но раздается голос за спиной, давая мне вспомнить, кто устроил этот «саммит».
Дейл.
Хватит, Лукас, тяжело, со страхом выдавливает друг. Слова из его рта вырывает ветер, а усилия, которые он прилагает, мешают ему разговаривать. Хватит Ты же убьешь его!..
Мёрфи прикладывает все силы к тому, чтобы образумить меня. Дейлу все-таки это удается. Я буквально вскакиваю и отбегаю влево к забору. И несчастной металлической проволоке достается от моих рук и ног. Я ощущаю слабую боль в пальцах, но все равно не могу прекратить срывать злость на ограде парковочной зоны. Я взбешен до такой степени, что готов убить? Черт, не знаю, но Алистер свел меня с ума. У него однозначно получилось.
Еще! хохочет по-дурацки он, а после сплевывает со рта кровь. Брызги попадают ему на джинсы. Давай еще!
Дейл тычет на него указательным пальцем.
Заткнись, мать его! Паника ощущается в интонации друга. Заткнись, не то случится непоправимое!
Да, передразнивает Шеридан тон Мёрфи. Я знаю, что случится. Декану не понравится, что принц Блэнкеншип избил человека, как думаешь?
Мерзавец смеет называться человеком, не так ли? Дейл неровно дышит, запускает пальцы в копну белых волос.
У Лукаса, по крайней мере, есть один свидетель, который расскажет, кто подстрекал к драке
Алистер с трудом встав, перебивает моего друга:
А драки не было. Он опять выхаркивает кровь. Ублюдок. Было жестокое рукоприкладство.
Ирландец раскрывает рот в кровавой улыбке.
Снятие побоев докажет
Но не успевает он сказать дальше, что задумал, как я вновь бросаюсь к нему. Дейл преграждает мне путь, разговаривая со мной, взывая к здравому смыслу.
Ты мог защищаться! говорю Алистеру в порыве эмоций. Но ты не захотел, проклятый ублюдок! Как ты станешь рассказывать о своей трусости, урод?
Шеридан поджимает губы, а потом жалеет, что поступил так. Они болят, он касается пальцами их и морщится. Эта мразь, без всяких преувеличений, выглядит плохо.
Это того стоит, отзывается ирландец. Если тебя выгонят из Тор Вергата тоже, куда ты пойдешь? Надеюсь, ты уедешь в Лондон. Знаешь, я даже могу написать заявление, и полиция передаст твое дело в миграционную службу. Алистер принимает такой вид, будто задумывается. Парни, ну-ка помогите мне! В Италии незаконопослушных иностранцев имеют право депортировать?
Я стремлюсь оттолкнуть Дейла, подаюсь вперед раз за разом, но друг не сдает позиции. Мёрфи держит меня крепко, приговаривая, чтобы я успокоился.
Я убью его! Я убью его! кричу во все горло, в то время как Шеридан, гогоча, отворачивается и, хромая, идет к своей машине.
Дейл практически тащит меня к «Лексусу».
Ты не сядешь за руль в таком состоянии, ставит он меня перед фактом, доставая из моего кармана ключи. Я поведу.
Мёрфи нажимает на кнопку, разблокировав авто. Открывает пассажирскую дверь и заталкивает мое тело в салон. Я ничего не соображаю. Я только ощущаю неземное исступление. Вдруг издалека Алистер тревожит своим басом, что вызывает бешеное неистовство.
Э-эй, принц Лукас! Мы с другом поднимаем головы, глядя на ирландца, стоящего возле своей спортивной тачки. Забудь о полиции! Что скажет твой отец, узнав об этом? От моего взора не укрывается то, как он обводит рукой парковку. У него не получилось вырастить примерного сына, правда же?! Во всяком случае, попытка номер один не удалась.
И хохотнув напоследок, он скрывается в машине. Через полминуты задние фары загораются, заводится мотор Дейл резко захлопывает передо мной дверь, спешит сесть за руль и вставляет ключ в замок зажигания. Он выезжает на дорогу вслед за Алистером. Нам с ним, к сожалению, по пути, поэтому мудрый Мёрфи еще в течение получаса просто колесит по городу. Я не сразу замечаю, что костяшки моих пальцев разбиты. Не знаю, как буду объясняться перед Евой, но она и так скоро обо всем узнает.
Ты оставил тачку у спорткомплекса? придя немного в себя, уточняю у друга.
Мы уже двигаемся к нашему району. И Дейл едет максимально аккуратно, за что я ему благодарен. Он кивает головой на мой вопрос.
Завтра заберу. Об этом тебе точно не следует переживать.
Я знаю, что мне хотят сказать. «Не стоило нарываться на Алистера». Но никто и не думал, что он настолько гнилой фрукт.
Глава 8
Лукас
Когда я вернулся в общежитие, Ева уже сладко спала. Я обрадовался. Потому что я потный, грязный, а мои руки все еще остаются окровавленными. Приняв долгий, горячий душ, лег рядом с нею. И все, на что меня хватило, это провести легко ладонью по щеке девушки. Так легко, чтобы не разбудить. Я больше не знаю, что готовит мне завтрашний день. Что он готовит нам с ней Из-за усталости сон пришел быстро, заграбастав в свои объятия, заполнив собой утомленный мозг.
Утром я и не помнил, что мне снилось, но стук в дверь слышал определенно. Глаза распахнулись, как по заказу. Солнце стало пробиваться через шторы. Его лучи по-хозяйски расположились на краю кресла и на части прикроватного стола соседней кровати. Несколько из них упало на саму постель, согревая ее.
Маттиа вернулся. И хорошо, что он не разбудил Еву. Она выглядит, как ангел с разбросанными на подушке волосами. Одна ее нога высунута из-под одеяла. Это смотрится эротично, поэтому беспокойство за этот вид меня не покидает. Прежде чем встать, я глажу щеки Евы, касаюсь подбородка, мечтая насладиться вкусом ее губ прямо сейчас.
Ты не открывал целую вечность! жалуется Маттиа, стоит мне впустить его в комнату.
Мы с ним разговариваем сугубо на итальянском. Английского он не знает. Я приставляю к губам указательный палец, а потом указываю им на свою постель. Сосед тихо присвистывает, посмотрев туда.
А ты не говорил, что она на редкость красива! заявляет Маттиа в своем обыкновении.
Излагает суть театральным способом.
Я отвешиваю ему подзатыльник, на что он цокает языком и затем гаркает вполголоса. Мне и самой на нее не насмотреться.
Как зовут? спрашивает глухо.
Ева, отвечаю.
Мы оба, точно сговорившись, вздыхаем. Но лишь одному из нас позволено любоваться ею, поэтому я пихаю Маттиа в бок локтем, чтобы он отвел свои бесстыжие глаза.
Грязные мысли недопустимы, с улыбкой предупреждаю его.
Я сажусь на кровати возле Евы, и она обнимает мой торс рукой в тот же момент. Кладет голову мне на колени, продолжая мирно посапывать. Сосед в который раз испускает мечтательный вздох, а потом под моим тяжелым, недовольным взглядом отправляется в ванную. Я готов растянуть это мгновение вечно. Когда есть только я и она, и больше никого. Ничто не может испортить моего настроения, пока она наслаждается сном рядом со мною.
***
Столько всего свалилось. Я должен поговорить с отцом о желании использовать деньги, копившиеся много лет на моем личном счету. Я должен рассказать ему о намерении стать инвестором, ввязаться в серьезный бизнес. Но мои мысли на лекции по судебной бухгалтерии не только об этом. Алистер, и вправду, пойдет к декану? Он, правда, обратится в полицию? Даже не знаю, что хуже: разочарование папы и Исабэл во мне или возможное отчисление из Тор Вергата? Ева устроила допрос в начале дня: расспрашивала, почему костяшки пальцев разбиты. Я старался быть в хорошем настроении, шутил с ней, отвлекал. Она, конечно, поняла, что я с кем-то подрался. Серчала немного, но все же смогла отнестись к этому спокойно. Она не знает, с кем. И она не в курсе, что подобное мне еще раз вряд ли простят.
Я искренне ошеломлен тем, что Алистер Шеридан сегодня появился на занятиях. Он входит в аудиторию, и все охают. Лектор замолкает, разглядывая студента достаточно долго, поправляя очки на носу. Он рукой машет в сторону парт и скамей, приглашая ирландца присесть. И даже не задает ему вопросов об опоздании, не делает выговора. Вскоре все узнают, что это с Алистером сделал я, и тогда люди будут его жалеть. Несчастный, добрый парень, которого избил злой и несдержанный. Не умеющий вести себя подобающе. Да, все так и есть, разумеется
Как ни странно, мистер Шеридан выбирает место в восьмом ряду. Он садится прямо рядом со мной. Я откидываюсь вальяжно назад, показывая ему, что пускай это и мои последние дни в университете, все равно не стану проявлять напряженность рядом с ним. Он опускает взгляд на мою правую руку, в которой я держу ручку, играясь с ней. И я живо отталкиваю его локтем этой руки, когда он зачем-то приближает свое тело к моему. Как будто напоминая о себе каждую секунду. Повезло, что я не зарядил ручкой ему в глаз! Губы сжимаются в тонкую линию, ведь ощущать продолжительный взгляд Алистера на себене самая приятная в мире вещь.