Яплохой пример, - говорю сразу.
Не перебивай старших. Так вот, ты заботливый, добрый, лопух, конечно, тот еще. Но хороший же лопух. Но при этом сидишь в пятницу вечером один и, наверное, думаешь, какую порнушку посмотреть.
То ли похвалила, то ли опустила, - не могу сдержать усмешку.А с порнушками действительно проблемыих столько сейчас снимают, что хрен выберешь.
Не знаю, что это. Похоже, под действием алкоголя в моей голове рухнули какие-то барьеры, а заодно и мозги отключились, раз без всякого смущения говорю о подобном.
А любимая есть? Одна. Такая, чтобы в пот бросало, пока титры идут.
Даже не знаю. Сложный вопрос, требующий глубоких раздумий. Не хотелось бы ошибиться и ввести тебя в заблуждение.
На этот раз чашки наполняю уже я.
За отличное взрослое видео!предлагает Наталья.
За Private и Brazzers, - отвечаю на ее тост.
О, передо мной знаток?
Всего лишь любитель.
Так, о чем это я?Наталья наконец-то пробует мясо и, кажется, оно ей нравится.А, да сидишь дома и никуда не ходишь. Никто тебя не видит. Никто не узнает, какой ты крутой перец. Потому что не выделываешься.Она замолкает, пристально смотрит на меня и добавляет: - А надо бы!
Надо выделываться?
Да. Ща. Сконцентрируюсь Будешь молчать в тряпочку, сидеть на заднице и ковырять в носу, ожидая, что девки сами станут на тебя вешаться, - так и останешься любителем фильмов для взрослых. Не, я не говорю, что это плохо. Хорошая клубничка иногда даже очень в тему. Иногда! Ты меня слышишь? Девки должны быть настоящие, понимаешь? Да, каждая со своими закидонами, истериками и выеданием твоих мозгов. Но они должны быть. Одна, две, сколько потянешь.
Стоп-стоп, а как же моногамия, все дела?
Все делаэто на пенсии, когда стоять будет только по большим праздникам. А пока молодойдолжен нагуляться.
Так, допустим. Но ты говоришь только о мужиках. Что насчет девчонок?
А что насчет их? - удивляется гостья. - Или у нас не равноправие? Или ты о лаже, что замуж надо брать только девственницу?
Вопрос риторический, она не дает мне ответить.
Так вот запихни себе эту хрень так глубоко, чтобы даже ненароком не вылезла. Нормально понапридумывали - сами гуляют, а мы сиди у окна и жди прекрасного принца. А если принц мудаком окажется или в постели бревно? Прикинь, мужики такие тоже бывают. Ляжет - и типа давай, дорогая, сама все сделай. Ишь, царь утешаться изволит. А что женщине тоже надо и поцеловать кое-где, и руками потрогатьнет, это уже перебор. Так что мужика испробовать надо прежде, чем с ним жить решишь.
Да что тебя по крайностям несет? - всё же вставляю слово. - Все же разные. Как так можно всех под одну гребенку?
А потому что козлы все! Вот даже тебя взять сейчас весь из себя такой хороший, отзывчивый, а как до баб дорвешься - так сразу изменишься.
С чего бы?
А с того бы! - она снова повышает голос. - Избалуешься, как и все. Девки-то дают направо и налево, как стакан воды принести. Раньше серенады под окнами им пели, подвиги совершали, драконов там всяких порубать с мельницами только чтобы губами пальчиков коснуться, а сейчас выпивкой угостил в клубе - и уже вези ее на эту вписку, во!
«Им?»
Так и хочется спросить, почему моя гостья не желает относить себя к представительницам своего же пола. Ведь, судя по ее же рассказам, парней у нее было несколько.
Погоди, ты сама сказала, что мужика испробовать надо
Но не раздвигать ноги перед каждым. Пусть побегают, посуетятся, глядишь - и поумнеют.
Прости, если наступлю на больную мозоль, - на самом деле мне все равно, от выпитого так хорошо в голове, так свободно, что вновь пускать туда какие-то глупые сомнения и неуверенность нет никакого желания. - Но ты со своим парнем сколько жила? Успела испробовать?
Да уж напробовалась этим козлом! - Наталья снова разливает коньяк.
То ли от злости, то ли от уже порядком выпитого ее руки немного дрожати горлышко бутылки постукивает по краю чашки.
А если бы динамила его? Если бы заставила, как сама говоришь, побегать и посуетиться - как бы все сложилось?
Да другую бы давно себе нашел, - гостья не ждет меня, а сразу выпивает свою порцию. - В том-то и проблема. И не дать плохо - и давать всем плохо. Понимаешь?
Не уверен, - беру свою чашку и подношу ее к губам. Запаха спирта, который так покоробил сначала, вообще не ощущаю - вполне себе ароматный напиток. - Должна же быть золотая середина.
А тебе вообще какая разница? Поверь, на твой век дур хватит. Так что хватит сидеть на задницу и вали в какой-нибудь клуб. Снимай, угощай, танцуй и развлекайся.
Сейчас уже не могу, - вздыхаю нарочито громко. - А ты нормально себя чувствуешь? У меня голову ведет, как после карусели.
- Эй, ты мне тут заснуть не вздумай! - Наталья неловко тянется отобрать у меня чашку, но задевает по пути бутылку - и та с грохотом опрокидывается.
Драгоценный напиток с негромким бульканьем выплескивается на столешницу, стекает на пол.
Твою мать! - пытается резко встать гостья, но лишь заваливается набок.
Залпом выпиваю свою порцию коньяка и ставлю бутылку вертикально. В ней уже почти ничего нет.
Не знаю, почему не иду в ванную за тряпкой, решение, которое возникает в голове, кажется куда более рациональным и веселым. Стаскиваю через голову футболку и накрываю ею темное пятно на столе. И мне все равно, как я при этом выгляжу - не Аполлон, ясное дело, только чего она там говорила?..
«Когда мужик не видит свой арбузный хвостик за складками животаэто уже не мужик»
О, с некоторых пор я его отлично вижу. А сейчас еще и чувствую.
Ты же девственник.
Ни хрена себе заявление в лоб. Причем Наталья не спрашивает, она утверждает, при этом едва заметно закусив губу. Замутненный взгляд блуждает по моей груди, затем опускается ниже - к поясу, туда, где внезапно набухает, напрягается, наливается кровью. И это не случайность, не взгляд мелькомэто нарочно и осознанно.
Ее улыбка должна бы ввести меня в замешательство, но мне даже нравится, как она на меня смотрит. Нравится, как облизывает губы, когда следит за все более оттопыривающимися на мне шортами. С небольшого диванчика она так и не поднялась, то ли полулежит на нем, то ли полусидит.
И меня будто подхватывает какой-то шальной волной, закручивает и бросает в отрыв. Собственного смелого безумия, в котором нет места страху и сомнениям. В котором нет места даже долгим рассудительным разговорам и играм. Что-то меняется. Меняется во мне самом. Но анализировать и вдумываться в изменения совсем не хочется. Хочется просто отдаться им и посмотреть, что из всего этого получится. Потому что по всему телу проносится приятное покалывание, потому что голова почти напрочь отказывает, отдавая тело на поруки животным инстинктамжеланиям, от предвкушения которых заходится в галопе сердце. И это даже не столько волнение, сколько вмиг разогнавшийся поток крови, что наполняет собой вены и капилляры, грохочет в висках и туманит взгляд.
А тебя я угощал выпивкой и едой, - говорю странное для самого себя. - Правда, выпивка была твоя, но никаких уточнений по этому поводу не припомню.
Эй-эй, малой, ты, что, снять меня собрался? - усмехается гостья, но на ее лице нет ни капли возмущения.
Черт, у меня такой «похотун», что, кажется, вот-вот лопнут штаны.
Боюсь, этот пункт мы пропустили. А с танцами у меня совсем беда.
Что, бубенчики мешают? - глуповато смеется Наталья.
Сама проверь, что там мешается.
Глава двадцать первая
Хватаю намокшую футболку и отбрасываю ее на пол, затем шагаю к Наталье и в один рывок поднимаю ее над диваном и сажаю на стол. Почти не чувствую ее веса. Только потом понимаю, что стол все еще немного мокрый. Плевать. Она в джинсах - вытрет остатки. А потом будет уже не важно.
Гостья откидывается назад, облокачиваясь на руки. Держится она не очень уверенно, как бы снова не грохнулась, потому обхватываю ее за поясницу и буквально вбиваю в себя. Так резко, что делаю больно самому себе. Шиплю сквозь стиснутые зубы. Плевать, меня несет все дальше, все быстрее, никаких остановок и передышек.
Неужели это может быть так легко, непринужденно и под моим контролем?
Может!
Потому что я этого хочу.
И потому что она этого хочет.