Возможно, если бы я начал это понимать еще в начальной школе, возможно, если бы смог первые нападки на меня переводить в шутку, если бы умел смеяться над собой и тем самым не давать обидчикам лишнего повода ко мне прицепиться возможно, не факт, но что-то было бы потом иначе. Не знаю.
Сейчас мне гораздо легче говорить о своих недостатках и своих целях. Понятное же дело, что идеальных нет. Тем более среди взрослых, иногда грубых мужиков, которые привыкли работать руками и вообще класть хотели на здоровый образ жизни. И это ощущение, что каждый рядом со мной не идеален, дает ощущение, что и я не белая ворона. И даже этих мужиков можно подкалывать. И они это принимают и проглатывают. Потому что многие тоже пузаны. Такие, что даже их бабушки бы начали прятать от них пирожки. Некоторые ходят с «лунными озерами», но всячески стараются скрыть их под кепками и бейсболками. Некоторые с кривыми зубами или настолько мохнаты, что могут зимой спать на снегу мало ли чего?
Мы все индивидуальны. И я учусь это понимать и принимать, вписывая себя в окружение, а не как раньше, всеми силами отгораживаясь от него.
Я принимаю себя таким, какой я есть сейчас. Но это вовсе не значит, что останусь в этом состоянии навсегда. Хрен там плавал. Уже завтра я буду немного другим. А после завтра изменюсь еще немного. И принимать себя новым я буду каждый день. Принимать, познавать и идти дальше. Дальше, вперед, к лучшей версии себя. Да, очень трудно ориентироваться только на себя самого, но в лучшей версии, не сравнивая с другими. Но здесь я тоже стараюсь. Если смог кто-то, смогу и я. Главное, не останавливаться и не опускать руки. Так мне кажется. Остановилсяпроиграл. Но я же люблю себя. А для любимых всегда хочется самого лучшего. Даже если сегодня у меня есть только я. А если завтра у меня появится любимая девушка, то самого лучшего я буду желать уже для нее. В том числе и завидного парня, с которым, в том числе, хочется лечь в постель и оторваться на полную, забыв обо всех проблемах, на которого хочется смотреть, хочется прикасаться, хочется гордиться. Само собой, завидный парень для нееэто я.
Не знаю, смогу ли когда-нибудь в полной мере остаться довольным собой. Но даже не думаю, что суть именно в конце пути. Сутьв дороге, длинной в целую жизнь. Сегодня лучше, чем вчера. А завтра лучше, чем сегодня. Насколько это возможно.
И дело не только во внешности. Опять же, задумываться я об этом начинаю только теперь, после почти мертвой зимы, когда едва таскаю ноги. Дело в здоровье, в энергии и возможности не существовать, а именно жить, быть активным и бодрым. И это тоже пока все очень сложно. Потому что и излишне большой вес несет здоровью кучу проблем и потенциальных опасностей, и такая быстрая сгонка веса, на какую подсел я, способна обернуться весьма неприятной стороной, что, собственно, и произошло. В любом случае, я учусь. Да, на собственных ошибках. Но теперь, надеюсь, все же выбрался на нужную дорогу. Дело за малым: во всем разобраться и суметь применить к себе.
Ерунда вопросначать и кончить.
Глава девятнадцатая
Как же хорошо после трудового дня полежать и расслабиться в ванной. Признаться, я не так чтобы большой любитель подолгу киснуть в воде, обложившись уточками и корабликами, но иногда все же хочется. Особенно когда завтра никуда не надо торопиться, можно выспаться и вообще прикинуться ленивым тюленем с лапками.
Последние полтора месяца прошли хорошо. Даже, тьфу-тьфу, не сглазить, замечательно. Я по-прежнему хочу есть, но, тем не менее, стал значительно лучше себя чувствовать. Ушла постоянная сонливость и вялость, стало больше энергии; кажется, даже высыпаться стал лучше, но это не точно; в мышцах, ага, оказывается они у меня местами есть, появилась приятная наполненность, какой никогда не ощущал ранее.
Я точно куда более активен и продуктивен, чем раньше, но все это дается мне не через какие-то жуткие преодоления себя, а во вполне приемлемом рабочем режиме. Да, я устаю. Да, иногда после особенно удачной тренировки с трудом поднимаюсь по лестнице. Но это такая классная усталость, что ни за что не хочу с ней расставаться.
Кажется, впервые за очень долгое время, да что тамвпервые за всю жизнь, я по-настоящему начал ощущать собственное тело. И это невероятно круто!
Вылезаю из ванной и, стоя перед запотевшем зеркалом, начинаю вытираться. Немного медлюи вытираю с зеркала влагу. Прогресс есть, я снова начал меняться. Медленно, неторопливо, без резких скачков, но, кажется, теперь именно так, как мне хочется. Стало еще чуть меньше жира и, что гораздо более сейчас ценно, появилось больше мяса. Возможно, когда-нибудь я действительно перестану быть невнятной колодой и обрету такое тело, о каком только мечтал. Потому что раньше просто мечтал, а теперь пытаюсь над ним работать. А когда видишь, что работа приносит результат, то и вкладываться в нее хочется все больше и больше.
Во входную дверь неожиданно звонят.
Уж сегодня я точно никого не жду. Платить за квартиру еще только через неделю, да и не приходит Наталья так поздно. Ее фишкараннее утро. К тому же, насколько бы недовольной она вечно ни была, но накануне всегда звонила. А больше ко мне никто не ходит. Даже родители.
Натягиваю длинные домашние шорты и футболку, выхожу из ванной. В дверь больше не звоняти я даже начинаю думать, что мне показалось. Но какой-то странный шум за ней все же есть, будто кто-то скребется.
Дети соседские, что ли?
Так вроде в целом подъезде маленьких детей ни у кого нет.
Выглядываю в дверной глазок и далеко не сразу понимаю, что там происходит, а когда понимаю, не сразу решаю открыть дверь. Вот на кой? Меня же вообще может не быть дома ну да, а свет в окнах гориттак себе отмазка. Ладно, может, она ненадолго, снова проверить, не привел ли я баб.
Открываю дверь.
Наталья оборачивается на звуки ее губы растягиваются в осоловелой пьяной улыбке.
Стасик, а я уж думала тебя дома нет. Прости, что так поздно. Бабушка попросила снять показания со счетчиков. Можно? Я быстро.
Конечно, - пропускаю ее в квартиру. - А чего она не позвонила? Я бы так сказал.
Ну, старый человек, - вздыхает гостья, - сам понимаешь. Хочет во всем быть уверенной, а ты, как ни крути, человек чужой.
Да не проблема.
На этот раз Наталья разувается, снимает и вешает на вешалку куртку. Тут же, рядом с обувью, ставит большой пакет, в котором что-то подозрительно звякает.
Похоже, для нее вечер только начинается.
На ней темно-синие джинсы и свитер с высоким воротомнормальная зимняя одежда, без намека на сексуальность или вызов.
Я принесу стул, - ухожу на кухню и возвращаюсь со старенькой крепкой табуреткой, ставлю ее возле двери.
Сама галантность, - пытается изобразить что-то вроде реверанса гостья, но на ногах она держится очень неуверенно.
Может, я залезу, посмотрю? - Ну ее к лешему. Грохнется мне тутпроблем потом не оберешься.Обещаю честно повторить все цифры.
Наталья делает вид, что сильно думает, но через мгновение машет рукой и милостиво позволяет мне возглавить экспедицию по фиксации показаний счетчика.
Только ты никому, уговор?нарочито хмурит брови.
Да ямогила. Лучше язык себе откушу.
Ну нет, язык для мужчиныорган важный. Почти, как и голова.
Я диктую показания счетчикаи Наталья записывает их в телефон.
Слушай, ты никуда не торопишься?спрашивает, когда я слезаю.
Нет, - говорю с затаенным подозрением.
Сделаешь мне чая? Замерзла. На улице такая гадость с ветромдо костей пробрало. Я тебя надолго не задержу. Отогреюсь и сразу свалю. Честное слово.
Хочется сказать, что никакого чай у меня нет. И кофе тоже нет. И даже горячей воды с чайником. Но что-то в ее взгляде меняется. Пьяное веселье и задор вмиг исчезают, а на их место выплывает что-то тоскливое и глубоко затаенное.
Мне что, правда ее жаль?
Мойте руки, сейчас что-нибудь придумаю с чаем.
Да ладно, с меня не убудет, в конце концов. Плавно все равно не было, так почему не поболтать с гостьей, пусть и совершенно незваной. Впрочем, она всегда такая.
Только давай на ты, ок? А то чувствую себя какой-то тетушкой.
Ок. Мой руки и приходи на кухню.
Спасибо, - одними губами улыбается гостья.
Пока ставлю на плиту чайник и достаю из скудных запасов небольшое количество вкусняшек, Наталья появляется на пороге кухни. Не проходит, а просто стоит и наблюдает за моими действиями. Причем я и замечаю ее не сразу, а лишь когда случайно оборачиваюсь.