Может быть, я не хотел, чтобы моя жизнь перевернулась из-за трёх дней, которые мы провели вместе, проговорил он. Может быть, я не принимаю серьёзных решений, основываясь лишь на прихоти, как ты.
Во-первых, я согласилась жить день за днём. Но когда дело дошло до этого, ты меня не поддержал. И прихоть? спросила я недоверчиво. Ты серьёзно?
А что, если я не тот человек, за которого ты меня принимаешь, и ты решишь, что это совсем не то, что ты хочешь?
Думаешь, я тебя не знаю?
Я думаю, у тебя есть какое-то представление о том, какой я со стороны чёртовой подростковой влюблённости.
О, Пит. Будь уверен, я не возвела тебя на пьедестал, ответила я.
Адель
Я люблю тебя, идиот.
Он остановился, его лицо побледнело.
Ты не любишь меня.
Да, люблю. К сожалению для меня.
Он просто смотрел на меня.
И ты для меня не какое-то расплывчатое понятие или идеал, сказала я, толкая его назад. Я знаю какой ты. Я знаю откуда ты. Чёрт, я даже знаю все твои проблемы, но я не могу решить их за тебя. Я знаю, что смерть твоей матери и пренебрежительное отношения отца ранили что-то внутри тебя, и это не излечилось. Ты ведёшь себя мило и добродушно, но всё остальное скрывается под твёрдой поверхностью. Никто не может прорваться внутрь. Ты почти никому не доверяешь, не подпускаешь близко, чтобы снова не причинили тебе боль.
Он моргнул, снова сжал губы.
Я знаю твои недостатки и достоинства, я слышала все твои истории и рассказывала тебе свои. Я открылась тебе так, как никому и никогда. Я снова толкнула его, попав в лицо, как он меня и обвинял. Так что дай мне ответ получше, чем «тогда это казалось хорошей идеей», Пит. Скажи мне, что ты что-то чувствуешь ко мне.
Я
Говори.
Но он молчал. Боже. Горькое разочарование затопило меня. Свинцовый груз, который я буду носить с собой всю свою жизнь, но я не заплачу. Он не заслуживает моих слёз и чувств. Больше никогда. Не говоря ни слова, я выскользнула за дверь и направилась обратно к дому папы и Шанти. Когда я выходила, за моей спиной послышался шёпот, но я его почти не слышала. Босыми ногами я пошла по асфальту. С меня достаточно боли.
Подожди, крикнул он позади меня. Адель.
Я проигнорировала его, пробираясь через палисадник и огибая дом сбоку. Больше нет слов. Мы закончили. И почему, когда всё рушиться, такая прекрасная ночь, сияющая луна и мерцающие звёзды.
Эй, прошипел он, сдерживаясь. Ты не можешь просто так уйти.
Хочешь пожать руки? Обняться? Что?
Не могла бы ты Он схватил меня за руку и остановил. Я стряхнула её.
Всё кончено, Пит. Теперь мы пойдём разными путями. Вот как это работает.
Ты спустилась с дерева?
Я пожала плечами, поднимаясь на первую попавшуюся под руку опору. Внутри я чувствовала себя такой глупой и опустошённой.
Если бы они узнали, что я собралась к тебе после всего этого
Ты не полезешь обратно. Ты чуть не надрала мне задницу.
Это две разные вещи. И говори по тише.
К счастью, окно было не слишком далеко от земли. Достаточно высоко, чтобы гарантировать, что я не буду выпрыгивать из окна в стиле ниндзя.
Надеюсь, ты будешь осторожна, сказал он.
Надеюсь, ты уже свалишь.
Он фыркнул.
Придурок, пробормотала я, пытаясь удержать гнев. Это чувство намного лучше, чем печаль, грозившая затопить меня. Несмотря на то, что я уже много лет не лазила по деревьям, мне не составило труда добраться до ветки, ведущей к моему окну. Медленно и осторожно я двинулась к окну.
Это просто нелепо, прошептал он. Ты снова пробираешься в дом отца посреди ночи, словно подросток.
И это последний раз, когда я это делаю. Очень трогательно, правда.
Он молчал.
В будущем, мы не будем друзьями, сказала я, констатируя факты. Мы будем никем друг другу.
Не говори так.
Предложи свой вариант.
Снова молчание.
Я села на ветку напротив своего окна, пытаясь придумать последние слова. Всё, что я должна сказать ему напоследок. Он стоял внизу, уперев руки в бёдра и смотрел на меня. Тогда я услышала треск и вдруг, всё, включая меня, упало вниз.
***
В два часа ночи в отделении скорой помощи было тихо. Они уже зашили порез Пита и диагностировали ему лёгкое сотрясение мозга. Он лежал на больничной койке рядом с моей. Большая часть его лица была белой, как простыня, но часть лба уже приобретала фиолетовые и серые оттенки. Рана рассекала левую бровь. Когда рана заживёт, она придаст ему лихой, плутоватый вид.
Ты будешь выглядеть как пират, сказала я ему. Потому что раздражающий до усрачки придурок нашёл свою награду. Какая ночь. Женщинам нравятся шрамы. Это поднимет тебя на совершенно другой уровень. Вероятно, тебе стоит поблагодарить меня.
Он лежал с закрытыми глазами.
Заткнись, Адель.
Оба заткнитесь, сказал папа, сидя в кресле сбоку. Даже несколько часов спустя на его усталом лице были отголоски гнева.
Шанти улыбнулась мне. Примерно час назад она перестала смеяться. Не то, чтобы она не беспокоилась о наших травмах. Но вся ситуация, казалось, забавляла её. Думаю, мы были лучше, чем реалити-шоу.
Вы можете идти, сказала медсестра, дружелюбно кивнув мне. По крайней мере, хоть кто-то со мной разговаривал.
Можно подумать, что я заставила Пита встать под веткой, а затем хитроумно организовала так, что ветка сломалась. Словно я заставляла бедного невинного человека пытаться поймать меня вместе с приличной частью дерева. Такая глупая идея. И не похоже, что я вышла из этого инцидента без повреждений. У меня была сломана локтевая кость, а это значит, что я ещё долго буду носить повязку на предплечье. По крайней мере, она была приятного синего цвета. Мама всегда поощряла находить позитив даже в самых запутанных ситуациях.
Думаю, ехать в Сидней уже поздно, сказала я, осторожно спрыгивая с кровати.
Папа хмыкнул.
Ты полетишь. Я куплю билет.
Спасибо, папа, ответила я, тронутая проявлением родительской привязанности.
Мне всё равно, если ты полетишь первым классом, продолжил он. Но ты улетишь сегодня. С меня достаточно. Чем раньше вы будете разделены, тем лучше и безопаснее для всех.
Пит просто хмыкнул в знак согласия.
Что насчёт моей машины? спросила я.
В любом случае, ты не сможешь водить как минимум шесть недель, ответил папа.
Разберёмся с этим позже, добавила Шанти. Даже она, казалось, была согласна с тем, что мне лучше уехать, похлопав меня по плечу. Хорошо, дорогая, давай отвезём тебя домой. Думаю, хватит приключений на одну ночь.
Мы ехали домой в полной тишине. Пит либо спал, либо нарочно игнорировал меня, либо и то и другое. Я пыталась вздремнуть. Боже, я так устала и обезболивающие делали меня сонной. Ну вот. Снова. Конец. И какой же это был конец. Мы все вылезли из машины, зевая и чувствуя усталость.
Я посплю на диване Пита, вдруг ему что-то понадобиться, сказал отец.
Хорошо, дорогой. Шанти поцеловала его в щёку. Увидимся за завтраком. Поздним, я думаю.
Папа кивнул.
Я повернулась к Питу, чтобы что-то ему сказать, но он медленно пошёл прочь. Больше я ничего не могла сделать. Видимо, я уже сделала достаточно. И это даже не моя вина. Не вся.
Пошли, дорогая, сказала Шанти, взяв меня за руку.
Он даже не попрощался.
Её бровь поднялась.
Может это значит, что это не конец? Кто знает?
Я думаю, это значит, что он винит во всём меня и ненавидит, мрачно сказала я. Это кажется наиболее вероятным ответом.
Она обняла меня за плечи, крепко сжав, и тихо вздохнув.
Возможно, уйти сейчас это самое лучшее решение. Это печально, но иногда одной любви мало. Однажды, если звёзды так сойдутся, и вы будете готовы друг к другу, то будете вместе по правильным причинам.
Хорошая мысль. Я слегка улыбнулась ей, и мы направились в дом.
Неудивительно, что я больше не встречала Пита до отъезда.
Глава 14
Восемь недель спустя
У нас есть индийская еда.
Что ты принесла? спросила Хейзел.
Они с Мэдди обнимались на диване, являя собой картину счастья и любви поздним вечером. Ах, единение. На это уже почти не больно смотреть. Они, случайные пары на улице все это больше не беспокоило меня. Конечно, поначалу жить с влюбленными людьми было тяжело. Но теперь я забыла о нем. Действительно закончила с ним. В конце концов, жизньславная штука, полная возможностей и опыта, и не стоит тратить ее впустую, размышляя о какомто болване с пенисом.