Снова мысленно себя ругаю, если бы я только знала
Конечно, все внутренности скручиваются, мне хочется узнать, что случилось, как он себя чувствует, могла ли эта ситуация помешать ему вчера меня поздравить. Я не знаю, почему именно этот незначительный факт так меня ранит, простоиногда кажется, что это все, что у меня есть. Вот такие знаки внимания, а когда они испаряются, я словно становлюсь лишь слабой и невесомой тенью той самой Светы.
Никита оборачивается и замолкает, мне хватает секунд, чтобы вновь почувствовать этот скользящий заинтересованный взгляд по груди. Он мягко ластится к шее и замирает на губах. Проходит секунда, и мы сталкиваемся взорами. На его лице сейчас непроницаемая маска, я не могу ни считать, ни предугадать дальнейшую реакцию. Единственное, что скрывает серьезное напряжение, это пульсирующая венка на шее и дергающийся кадык.
Но все же я кокетливо улыбаюсь, мазнув заинтересованным взглядом по накаченной фигуре еще разок.
Хочу обнять, но мысленно ломаю себе руки за это желание. Смотрю на сомкнутые губы с едва заметным шрамом в уголке.
Это больно всегда, сколько бы времени ни прошло.
Ты обещал, что станет легче, но не становится.
Мужчина разворачивается и переводит взгляд на мою руку, едва заметно улыбаясь.
Никит, мне все так же больно. А тебе?
Дочь, а не сильно ли откровенный наряд с утра?папа складывает руки на груди и хмурится.
Пап, ты говорил, что красоту надо показывать. Я и показываю,улыбаюсь и подхожу к родителю. Пара объятий и нежный чмокзалог того, что он забудет о будущих шалостях.
Но не так, чтобы мне потом пришлось выколоть глаза охранникам, они и так тут как в оранжерее,недовольно бурчит, на что я очень старательно надуваю губы.
Привет,Никита хрипло шепчет. Горячее дыхание, кажется, упирается мне в лопатки. Но все это самовнушение, конечно.
Привет,поворачиваюсь и стою без движения. Никита подходит ближе и наклоняется. В нос ударяются нотки мужского одеколона и остаточный запах сигар. Он опять курит. Почему-то от этого становится больно, сердце заходится в неконтролируемом сердцебиении.
С днем Рождения,внимательно осматривает мою шею, спускается к руке и замирает.Вижу, подарок понравился.
Оченьмило, спасибо.
С трудом заставляю себя отлипнуть от созерцания мужчины и уйти в столовую. Нет, хватит. Хватит. Никаких обсуждений, никаких послаблений. Я все так же зла.
Мы усаживаемся за стол, на котором уже столько вкусностей, что можно сожрать свой собственный язык. Слюна скапливается во рту.
Мамочка, ты, как всегда, великолепна,кричу так, чтобы она услышала на кухне.
Может хоть бы помогла матери завтрак приготовить? Научилась бы готовить!хрипло смеясь, отец усаживается за стол. Мне неловко это слышать и, разумеется, не хочется, чтобы Никита это слышал.
Да какая разница? Да, я не мастер-шеф, но с голоду не умру.
Пап, если я не выготавливаю каждый день, это не значит, что не умею. Ты все еще в восторге от моей лазаньи,делаю акцент на последнем слове, но все еще в оскорбленном виде откидываюсь на спинку стула.
Не балуешь старика, дочь.
Ты не старик, па. Еще молодежи дашь фору.
Папа огорчается по поводу возраста, особенно это видно на контрасте с мамой. Она у нас необычайная красотка, но на полжизни младше отца, так что он все еще переживает на этот счет. В отличие от мамы, которая за весь их брак ни разу не посмотрела на другого мужчину и всегда мне говорила, что мой папа ее идеал. Несмотря на их сложившиеся трудности в самом начале.
Мы ведь с Никитой тоже с большой разницейну и что? Папе ведь не помешало это жениться на маме? Почему я провожу аналогии? Стоп. Голова начинается разрываться от боли.
Делаю пару жадных глотков прохладной воды и кладу полупустой стакан на стол. Слишком громко. Капелька жидкости соскальзывает с губ и тянется вниз по шее. Я прямо чувствую, как Никита смотрит на ее плавное скольжение. Прикусываю губу и ловлю его заинтересованный взгляд.
Поймала.
Всем доброе утро!Аиша заходит на кухню и по очереди всех целует в щеку, а затем и мама появляется в проходе.
Доброе утро всем,заносит заварник с зеленым чаем. Жасминовый моя слабость. Никита все так же не сводит с меня взгляда, стоит мне переключить внимание куда-то. То есть, намеренно глаза в глаза мы не встречаемся, но пронизывающий нутро жар четче всего дает понять, что он смотрит. И ему точно нравится то, что он видит. Лямка шелкового платья сползает по плечу, и в последний момент я ловлю ее мизинцем.
То, с какой силой Никита в этот момент сжимает вилку, заставляет внутренности внутри плавится. Боковым зрением я улавливаю любое его движение.
Мы мило беседуем на разные темы, но, по недовольному бурчанию со стороны Никиты, можно понять, что он не настроен на разговор. Я же хохочу и поддерживаю все, о чем бы меня ни спросили, пока не наступает мой персональный ад.
Так, раз уж мы все тут собрались. Я хочу кое-что сказать. Мне важно, чтобы вы услышали.
Мама не сводит с отца восхищенного взгляда, пока я начинаю понимать, что дальнейшее станет для меня точкой невозврата.
Цветочек мой, спасибо тебе за нашу прекрасную дочь, за то, что подарила мне еще один смысл в жизни и направляешь меня каждый день. Без тебя не было бы меня. Я решил, что нам двоим нужна перезагрузка, от проблем, от работы и просто время для нас. Люблю тебя,протягивает маме конверт, а затем нежно целует в щеку, прижимая к себе всем телом.
В голове набатом звучат дальнейшие слова.
Поездка на месяц.
Никита останется, чтобы присмотреть за делами.
И за мной. Ведь Аиша улетает на учебу дальше, а я остаюсь тут.
Мой потерянный взгляд застывает на скованном незнакомыми эмоциями лице Никиты.
Это мой персональный ад.
На следующий день, когда родители покидают город, оставляя меня один на один с Никитой на целый месяц, я чувствую себя так, словно меня скинули с пятого этажа, и я валяюсь внизу, истекая кровью. В голове тысячи вопросов ПОЧЕМУ. И ни одного разумного ответа.
Погода стоит замечательная, еще один чудесный день, чтобы чувствовать себя куском навоза на дороге. Сжимаю кулаки и без сил прикрываю глаза, опухшие от недосыпа. Опять бессонная ночь, сводящая с ума бесконечным потоком мыслей в голове. И раненая нога не оставляет без внимания своей ноющей болью.
Завтракаем с сестрой во дворе под веселое щебетание птиц. Все наружное веселье раздражает, бесит и выводит из себя.
Аиша сидит напротив в садовом кресле, попивая сок, но с волнением поглядывает на меня, явно ожидая разговора. Какой может быть разговор, если я готова расплакаться на ровном месте?
Полнейший ступор и нет сил даже что-то сказать.
Просто чудо, что Никита уехал с самого утра. Я не готова столкнуться с ним наедине. Во-первых, я без понятия, о чем говорить, а во-вторых, элементарно боюсь.
Плавно покачиваясь в кресле, привожу сбившееся дыхание в порядок. Одна мысль о Никите уже заставляет сердце заходиться в безумном ритме.
На вид крайне аппетитный завтрак не лезет в глотку, так что я решаю собраться и укатить в универ, все равно желания оставаться в доме больше нет. Дожилась, собственного дома стремаюсь.
Свет, ну не убивайся ты так,прерывает молчание Аиша и мягко берет меня за руку.
Легко сказать, и вообще крайне просто давать советы, находясь не в шкуре человека, который проживает всю боль самостоятельно. Я понимаю, что она пытается сделать как лучше, но получается, как всегда. Только сильнее распаляюсь, словно тлеющий уголек на ветру.
Не убиваться? Ты сейчас уезжаешь, а мне что прикажешь делать?нервно дергаю плечом.
Хочешь, я останусь? Только проблему это явно не решит,шепчет, откладывая стакан с соком в сторону.
Ага, останется она. Если такой раздолбай как я может забить на учебу, то Аиша нет, она будущий врач. Тут вам не просто какой-то экономический. Это мне можно забить на пару, и никто не помрет, а у Аиши мало того, что учеба тяжелее, так и ответственности в три раза больше. Хватает и того, что она прикатила ко мне на праздник. В отличиев отличие от сами знаете кого!
Нет, просто я не могу, понимаешь, не могу. Меня убивает эта ситуация!
Ты ведь умная девочка, Свет, сыграй так, чтобы он сам не выдержал,лукаво улыбается и загадочно выгибает бровь.