Леша, яя знаю, что ты обижен, и я совершила ошибку, когда ушла, но я была беременна, боялась за свою жизнь и за жизнь малыша, вот здесь даже мне захотелось расквасить её физиономию. Мне пять минут хватило, чтобы понять: на ребенка этой женщине было наплевать, и сейчас она собиралась использовать его, как средство достижения собственных целей. Не станет любящая и заботящаяся о своем чаде мать тащить его на ночь глядя по холодным улицам в тонкой курточке чёрт знает куда. Неизвестно, сколько эта женщина простояла под подъездом вместе с замерзшим малышом.
Ошибку? Обижен? Ушла? Ты, блядь, оставила меня подыхать в больнице и свалила с новым ебарем, обчистив мои счета, пока я боролся за жизнь.
Я
И теперь ты приходишь ко мне, чтобы я что? Обеспечил твою безбедную жизнь, потому что ты родила моего сына? Я заберу его у тебя, Лина, а ты сейчас пойдешь на хер отсюда и больше никогда не появишься в нашей жизни.
Ты не можешь так со мной поступить.
Лина, я могу, бля, тебя в асфальт закатать за то, что ты сделала. Ты, тварь, думаешь, пришла сюда, и я поплыл? Да я тебя, шалаву, в публичный дом отдам, если ты сейчас, нахрен, отсюда не свалишь, и уж поверь, я прослежу за тем, чтобы тебя выебал каждый клиент, пока от тебя живого места не останется. А теперь пошла вон отсюда, Леша снова сорвался на крик, и в этот момент я наконец отмерла, и рванула обратно на кухню, от греха подальше.
Вернувшись, застала Артема, поедающего последний бутерброд. Все-таки я не ошиблась, малыш было голоден. И несмотря на всю грубость Леши, сейчас я его понимала. Его слова отпечатались в мозгу. Это кем нужно быть, чтобы так поступить с человеком, а потом иметь наглость и заявиться к нему спустя несколько лет.
Наелся? спросила, когда малыш расправился с последним бутербродом.
Да.
Молодец.
Мама меня здесь оставит, да? застал меня врасплох Артем.
С чего ты взял?
Она меня не любит, пожал плечами малыш и уткнулся взглядом в кружку.
Я вздрогнула от тоненького голоска и брошенной фразы. Вдох встал в горле комом. Это ненормально, когда такое выдают дети. Передо мной сидел маленький, несчастный мальчик, и я не знала, чем ему помочь. Грустный взгляд, и несколько тяжёлых вдохов кричали о том, что он сдерживает слезы, чтобы не расплакаться и так жаль мне его стало, так больно за него. Такой маленький, а уже брошенный всеми.
Со стороны коридора вдруг послышался грохот и топот ног, крики, донесшиеся до кухни, а потом кто-то шарахнул дверью, и все стихло. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадатьсяЛеша выполнил свое обещание и выставил бывшую за дверь. Я ожидала, что он появиться на кухне, но, видимо, мужчина скрылся в своем кабинете. И очередная порция злости не заставила себя ждать. На кухне сидел маленький мальчик в компании совершенно чужой для него женщины, а родителям на него оказалось наплевать. Едва сдерживая поглотившую меня ярость, я с шумом вдохнула в легкие воздух и поднялась со стула. Малыша нужно было уложить спать, сейчас сон для него лучшее решение.
Артем, давай ты сейчас ляжешь спать, а завтра утром мы во всем разберемся, хорошо?
Порядком уставший малыш только кивнул и слез со стула.
Уложила Артема я в свою кровать, предварительно натянув на него самую маленькую из своих футболок. Малыш уснул едва его голова коснулась подушки, а я, погладив его по лицу, покачала головой и направилась к его отцу.
Постучавшись, но так и не дождавшись ответа, я дернула ручку и, открыв дверь, вошла в кабинет.
Пространство освещала лишь тусклая настольная лампа, а за столом восседал мужчина со стаканом в руке. Я покосилась на стоящую на столе бутылку, добрая половина которой уже была оприходована. Тут же мне пришлось пожалеть о том, что заявилась сюда после случившегося. Чем только думала?
Мужчина мазнул по мне ленивым взглядом, а потом поставил на стол стакан и резко поднялся. Всего в несколько шагов он оказался рядом, и меня пробрала дрожь. В душе зародился ужас, потому что стеклянный взгляд мужчины не предвещал ничего хорошего. Леша грубо схватил меня за шею и придавил к стоящей позади стене. Я только охнуть успела, когда мужская рука грубо задрала платье почти по пояс и не стесняясь устремилась под трусики.
Отпусти, вцепилась в его грудь ногтями, силясь причинить ему боль, чтобы ослабил хватку, но только сильнее его раззадорила. Послышался треск ткани, и я с удивлением заметила, что подол платья превратился в лоскуты, свисающие по телу. Страх сковал каждое мое движение, а мужчина продолжал касаться меня. Откровенно. Грубо. Его не заботили ни мои всхлипы, ни просьбы отпустить. Он резко раздвинул мои ноги и сунул руку в трусы, заставив меня забиться еще яростнее в его тисках. Я понимала, что не в состоянии ему противостоять, он сильнее, намного, но продолжала колотить его кулаками и вырываться.
Прекрати, Мира, чего вам бабам надо, а? Я с тобой и так, и эдак, сказал же, что все равно моей будешь, он говорил не своим голосом, потемневший взгляд, пропитанный похотью, вперился в мое лицо. Пальцы мужчины грубо развели нижние губы, причиняя боль и заставляя меня вскрикнуть.
Я в очередной раз сделала попытку оттолкнуть мужчину, но он лишь сильнее прижал меня к себе и впился в мои губы болезненным поцелуем. Его язык грубо таранил мой рот, а пальцы проникли глубоко в меня, причиняя боль. Второй рукой мужчина больно удерживал меня за шею, не позволяя отстраниться.
Хватит, я сказал, он резко развернул меня, впечатав лицом и животом в стену, надавил на поясницу, заставляя прогнуться и разорвал уже и так потрепанные лоскуты платья сзади.
Мужчина отпустил меня лишь на секунду, чтобы справиться со своей одеждой, ослабил тиски, но этого хватило, чтобы, сильно ударив его локтем, я смогла вырваться из этого плена и рвануть в сторону двери, не помня себя от страха.
Сердце стучало с огромной скоростью, отдаваясь звонким гулом в ушах, виски пульсировали, а ноги не хотели слушаться, с трудом неся меня в комнату. Слезы хлынули из глаз, затуманивая пространство, я теряла очертания окружающих меня стен, едва не теряя сознания.
Не помня, как добралась до комнаты, я буквально доползла до ванной и заперла за собой дверь, прекрасно понимая, что, если мужчина проследует за мной, эта хрупкая дверь не спасет. С трудом дыша, зашла в кабинку и прикрыла створку. Слезы и ужас душили, не давая дышать, перед глазами все плыло. Наощупь отыскала кран и включила воду. Теплые струи полились сверху, и я сползла по стеночке на холодный кафель, задыхаясь от рыданий и пережитого ужаса, и не заботясь о том, что так и не стянула с себя разодранное в клочья платья. Сидела на мокром кафеле, прижимая колени к груди и рыдала в голос. Не знаю, сколько я так просидела, пока в какой-то момент не послышался шум, а следом перегородка с грохотом отодвинулась. Передо мной предстал Леша. Разъяренный и взмыленный.
Я тут же вскинула руки вверх, как будто это смогло бы меня защитить. Страх сковал тело. Блуждающий взгляд мужчины остановился на моем лице. Я не моргала. Не дышала. Казалось, что не существовала. Вода продолжала литься на меня сверху. Я чувствовала, как одежда противно липла к коже, белая ткань больше не скрывала того, что я без бюстгальтера. Соски острыми пиками проявлялись, будоражили сознание мужчины напротив.
Заметил, конечно, заметил. Ошибусь, если скажу, что он не облизал губы в предвкушении.
Отступила назад.
Не подходико мне, губы тряслись. Руки подрагивали, стоило только их приподнять в защитном жесте. Меня трусило как припадочную.
Мира, утробно проговорил. Черты лица заострились.
Нет, перебила, пытаясь прикрыться одной рукой, не переставая вскидывать вперед другую. Нет.
Но все было тщетно. Он рывком вытянул меня из душа. Мой крик звучал громко. Слишком громко, и Леша умело притянул широкую ладонь к лицу. Заблокировал мои брыкающиеся ноги своими.
Вода стекала ручьем и оставляла следы. Резко и отчаянно я стала вырываться так сильно, как могла. Он меня не достанет, не так. Не дамся без боя. Я не тот человек, который опускает руки в стрессовых ситуациях. Крик застрял в горле.
Мира, твою мать, успокойся! прошептал в ухо. Воздух наэлектризовался, вода так и продолжала литься в душе. Леша громко ругнулся и, прижав меня к стене одной рукой, перекрутил вентиль второй. Тишина оглушающая.