Джасинда УайлдерМадам Икс
Глава 1
Сегодня ты прекрасен. Твои бездонные тёмно-карие глаза, с тёплым оттенком, который, как я обнаружила, скрывает непокорный океан ума, хитрости и жестокости. Сегодня ты молод. Полагаю, тебе нет и двадцати пяти. Твою юность выдаёт неспособность спокойно усидеть на моём девственно-белом кожаном диване, и то, как ты скрещиваешь в коленях длинные, худые, одетые в синевато-серые брюки от «Армани» ноги, а так же, как потом вытягиваешь их перед собой, скрещивая в лодыжках. То, как рукой, на которую надет «Ролекс», ты деликатно убираешь невидимые ниточки с чёрной рубашки с V-образным вырезом. То, как слегка касаешься колена своими сильными, но хрупкими на вид пальцами, трогаешь подбородок, а затем лезешь в задний карман штанов в поисках изящного смартфона, которого там нет, потому что его отсутствие является неотъемлемой частью программы обучения. А ты в ней,безусловно,нуждаешься.
Сегодня твоё имя Джонатан. Не Джо, не Джон и даже не Джонни. А Джонатан. Весьма тонкое выделение первого слога,Джонатан. Он очень милый. Этот маленький акцент на первом слоге твоего такого универсального имени.Джонатан. Он как будто для того, чтобы убедиться, что я слушаю то, что ты затем произнесёшь. Как будто бы говорит «обрати внимание, кто я». Ты так молод,Джонатан, всего на несколько лет моложе меня, но годы значат гораздо больше, чем то, сколько раз мы крутанулись вокруг солнца. Твой возраст виден насквозь не только в неспособности сидеть неподвижно. Он в глазах, карих с разными оттенками. В том, как ты смотришь на меня с похотью и расчётом, с удивлением и немалым страхом.
Ты, как и все остальныео, как же я ненавижу отсутствие в английском спряжения слова ВЫ; другие языки гораздо более определённые, эффектные и изящные. Дай-ка снова попробую: Ты (в единственном числе,Джонатан) очень похож на всех остальных (множественное число мужчин-мальчиков, которые приходили-уходили до тебя-в-единственном-числе,Джонатан).
Ты,Джонатан, смотришь на меня с таким нуждающимся, жаждущим, голодным и похотливым страхом, размышляя о том, как тебе овладеть мной; как обойти правила, которыми связал нас этот контракт; как вынудить меня уйти с тобой и быть твоей; как заставить меня расстегнуть топ или немного наклониться так, чтобы ты мог лучше рассмотреть, что под моей блузкой, или как тебепоиметь менявсеми возможными способами. Но, как и остальнымтебе нельзя. Ничего.
Я не для тебя.
Я принадлежу мужчине. Одному единственному мужчине, который ни с кем не делится.
А тыты,Джонатан, и все остальныенедостойны даже думать о том, как его зовут. Вам не понять изысканности, блеска, культуры и шарма, утончённости, лёгкой власти и естественного доминирования, которым обладает этот человек. Вы просто не сможете.
Онсолнце, зависающее над горизонтом, а высветлячки, которые порхают в ночи туда-сюда, и каждый думает, что его свет сияет ярче других, не понимая, как вы малы и ничтожны на самом деле.
Прямо сейчас мы сидим на моём кожаном диване и потягиваем чай «Harney & Sons» с бергамотом, и я отмечаю твою позу: положение руки, когда ты отдыхаешь; угол запястья, когда пьёшь чай; поворот шеи и изменение направления взгляда. Я всё это вижу, замечаю каждую деталь и делаю выводы, рассчитываю в уме и подготавливаю свой урок. Тем не менее, сейчас я пью чай и стараюсь позволить тебе вести наш разговор.
Ты плачевный собеседник, Джонатан. Говоришь о спорте, как обыкновенный мальчик, присевший на барный стул, хлебнуть пивка. Как будто быямогла задуматься о такой чепухе. Но я позволяю тебе болтать о каком-то игроке, киваю, вставляю в нужных паузах«ммм»и«хмм»,и делаю сияющие глаза, будто бы меня это волнует. Потому что тебе нужен этот урок, Джонатан. Я собираюсь позволить тебе нести бред об этом твоём футболе и притворяться заботливой, разрешу продолжать тратить моё и твоё время, а когда у тебя закончатся слова, или ты, наконец, поймешь, что я над тобой смеюсь, я выпотрошу тебя, как рыбу.
Ты мне надоел, поэтому я не буду нежной, Джонатан.
...И он выделывает номера, как никто, понимаешь? Как будто он просто хреновзверьна поле, никто не может прикоснуться к нему, не тогда, когда он владеет мячом. Каждая игра мне нравится, мне нравитсядавать ему этот хуев мяч, тычёртова идиотка,просто загрузить его имэто всё, что нужно сделать. Очевидно, что я выбрал именно его для моей воображаемой футбольной лиги, и он принесёт дохрена бабла...
Ты жестикулируешь руками, рисуешь ими круги, делаешь это до тех пор, пока я через силу заставляю себя слушать каждое отдельное слово, как будто бы словакусочки звука, не имеющие сути.
Я допила свой чай.
Налила ещё одну чашку, выпила половину, а ты даже первую не закончил, потому чтовсё ещё болтаешь,и это никогда не закончится.
Но, в конце концов, я больше не могу это терпеть.
Я поставила свою чашку на блюдце с громким намеренным стуком и ты, молча, вздрогнул. Позволила себе на минутку насладиться отсутствием шума, искупаться в тишине, привести в порядок свои мысли и позволить тебе увидеть моё недовольство. Ты потеешь, неловко перемещаешься на кожаном диване и не встречаешься с моим пристальным взглядом. Знаешь, что допустил ошибку.
Мадам Икс, простите, я....
Достаточно,Джонатан,я произнесла твоё имя, подражая тебе, с акцентом на первом слоге, чтобы показать, как глупо это звучит.Ты потратил около получаса моего времени. Напомни мне,Джонатан, сколько платит твой отец за час наших занятий?
Ммм, я....
Я посмотрела на тебя острым, как бритва, взглядом.
Ну? Говори. Говори ясно и чётко, попытайся уничтожить слова-паразиты в своей речи.
Тысячу долларов в час, Мадам Икс.
Верно. Одну тысячу американских долларов в час. А потратив полчаса на болтовню офутболе,сколько ты потерял?
Пятьсот долларов.
Верно. По крайней мере, ты владеешь основами математики.
Я потягиваю чай, собирая свою ярость в концентрированный шар внутри себя.
Просвети меня,Джонатан. С чего ты решил, что такая чушь стоит моего времени?
Я, ммм.....
Я вновь опускаю свою чашку со стуком, а ты снова вздрагиваешь. Встав, я разглаживаю платье на бёдрах и замечаю, как ты рассматриваешь меня, когда я делаю это и направляюсь к двери.
Мы закончили, Мистер Картрайт.
Нет, Мадам Икс, мне очень жаль, я сделаю лучше, я обещаю.
Не думаю, что ты способен на лучшее, Мистер Картрайт. Ты даже не в состоянии прекратить употреблять «ммм», «как» и разные пошлости. Не говоря уже о трате нашего времени на разговор о футболе.
Я поддерживал беседу, Мадам Икс.
Нет,Джонатан. Ты не разговаривалсомной, ты говорилмне.Извергал экскременты из своего рта, лишь для того, чтобы слушать себя. Возможно среди твоих...друзей... такой мусор можно считать разговором.Яледи.Яне твой друг. Яне какая-то легкомысленная барная шлюха, которая может быть ослеплена белыми зубами, причёсанными волосами и дорогими слаксами. Мне не важно, насколько богат твой отец, Мистер Картрайт. Даже отдалённо. Таким образом, если хочешь продолжить эти уроки, тебе придётся стать лучше, и как можно быстрее. У меня нет времени, чтобы тратить его впустую, нет терпения на ерунду.
Простите, Мадам Икс.
Я впиваюсь в тебя взглядом.
Ты хныкаешь и унижаешься. Ведёшь себя как ребёнок. Когда ты говоришь, то наполняешь свои предложения ненормативной лексикой и всё же не сообщаешь ничего значимого. Когда я указываю на твои недостатки, ты извиняешься как мальчик, пойманный с рукой в банке печенья.
Ты просто уставился на меня, сидя, сложив свои руки на колени, беспокойно царапая и щипая их дёргающимися пальцами. У тебя нет достоинства, нет осанки, нет элегантности. Ты очарователен, как пень.
Работа с тобой будет настоящей проверкой моего мастерства. Я рассердилась, читая тебе нотации. Разозлилась на тебя, потому что тыобезьяний болван. Я зла на....него.... за то, что он заставил меня впустую потратить своё время на такого неуклюжего, заикающегося, ругающегося матом мужчину-ребёнка, как ты, потому что ты, Джонатанхудший представитель всех моих клиентов. Ты мне наскучил, я зла, я варюсь на медленном огне с едва скрытым презрением. И знаешь что, Джонатан? Это не сулит тебе ничего хорошего.